Красная Шапочка для Серого волка (СИ) - Темнова Валерия. Страница 9

— Почему вашей маме и сестре не нравится? — спрашиваю его, и он ухмыляется одним уголком губ.

— Рагу ещё готовится, поэтому пойдём, — тянет ко мне руку, и я, вздохнув, киваю, вкладывая свою ладонь в его. — Я хочу тебе показать, почему им не нравится.

— Даже интересно.

— Я беру цветы из своей личной оранжереи, — ведёт меня по коридорам, рассказывая о странных порядках своего дома. — Мои розы всегда у меня под рукой, и я даже сам их подрезаю, чтобы поставить на стол, — открывает для меня дверь, пропуская первой. И я отпускаю его руку, в которой моей маленькой ладошке было пусть и волнительно, но тепло и уютно.

— Розы, — вздыхаю шёпотом, поняв, что именно хотел показать Ярослав. — Но… но почему они такие? — оглядываюсь на мужчину удивлённо.

— Один селекционер для меня вывел данный сорт, — дотрагивается до серых, ужасающих, будто пустых без цвета роз. Они красивы и завораживают, но пугают до ужаса. Кажется, что со зрением что-то произошло, и ты больше не видишь цветов. И даже зелёные листья выглядят как-то опустошённо. — Только вот живёт этот сорт после цветения максимум неделю. Маме и Еве не нравятся совсем эти цветы. Они считают, что я специально загоняю себя в серость.

— Но ведь они правы, — отзываюсь, вставая на сторону родственников мужчины. — Эти розы не имеют цвета. И это выглядит ужасающе!

— Теперь ты понимаешь, почему я попросил принести цветы тебя? — дарит что-то похожее на улыбку, решив не принимать моё недоумение.

— Да, — киваю и выхожу из оранжереи, которая словно бы давит на меня тем, что в ней всё серо и уныло.

Позволяю Серову отвести меня обратно и усадить за стол. И почти сразу же нам приносят рагу, различные виды сока, салатов и других деликатесов.

— Я пыталась сегодня поговорить с вами в ресторане, — заговариваю, когда нам приносят десерт. Ранее мы беседовали о цветах, и я узнала, какие растения предпочитают его сестра, мать и помощница. Но к важному так и не подошли.

— Я не хотел этого.

— Почему?

— Ты бы начала отказываться от денег, — предполагает он безразлично. — Стала бы плакать и благодарить. Мне этого не нужно, Мария. Сейчас же ты спокойна, и в тебе нет того отчаяния, и мы можем говорить..

— То есть вы просто не хотели, чтобы я падала вам в ноги?

— Да, — кивает он, подумав. — Девушка не должна так себя вести в ответ на помощь мужчины. Это немного оскорбляет, — ухмыляется.

— Каким образом благодарность может оскорбить?

— Просто благодарность — нет, но “падать в ноги” — может, — цитирует меня. — Для какого-то урода это, может быть, и нормально, но для настоящего мужчины — нет.

— Ярослав, — поднимаюсь на ноги и иду к мужчине. Время благодарностей пришло. Я так этого боялась, но больше не стоит оттягивать неизбежное. И пусть меня всю трясёт, и мне страшно, я должна это сделать.

Не ради себя!

— Что, Мария? — поднимает он взгляд. — Уборную показать?

— Нет, — останавливаюсь рядом с ним. — Я понимаю, зачем вы меня позвали, Ярослав. И я готова, — говорю и наклоняюсь, прикрыв глаза и потянувшись к его губам.

— Шапочка, — хохочет он, и я, открыв глаза, вижу, как он отвернулся, дабы избежать моего поцелуя. — Мне не нужны поцелуи в качестве благодарности.

— Я бы не остановилась на одном поцелуе, — выпрямляюсь, избегая его взгляда.

Всё же я не такая решительная, чтобы говорить об этом прямо.

— И спать со мной из благодарности тоже не надо, — старается говорить он без насмешки. — Думаешь, я всё это сделал, чтобы затащить тебя в свою кровать? Извини, но нет. Я могу просто щелкнуть пальцами, и через секунду в моей постели будет кто угодно, — отодвигает меня в сторону и, встав, идёт к цветам, которые я принесла. — Отчим учил меня тому, что неважно, твоя это женщина или нет, сильно ты ей помог или совсем немного — единственная благодарность, которую ты можешь принять — это её улыбка. И твою улыбку, Красная Шапочка, я уже получил.

— Но вы оплатили операцию… Только ради улыбки?

— Да, — соглашается. — Я отдал много денег за это. Но не считаешь ли ты, что это слишком большая цена за то, чтобы просто переспать с тобой?

— А улыбка того стоит?

— Улыбка стоит намного больше, Мария, — печально опускает взгляд на свою руку.

— Чего вы тогда хотите?

— Ничего, — отвечает, повернувшись ко мне. — Но буду не против, если завтра ты полетишь со мной в Швейцарию. На отдых. Просто как компания.

“Разве я могу отказаться?” — мысленно хмыкаю.

— Но ты можешь мне отказать, — словно мысли мои читает. — Я найду себе другую компанию. Игнатьев уже вещи пакует. Так что — кого брать? Тебя или Игнатьева?

Глава 13. Красная Шапочка

— Мамуль, меня отправляют в командировку, — вру родительнице спокойным голосом, говоря по телефону.

Не люблю я обманывать. Особенно маму.

Но иначе она бы меня не поняла и не отпустила. От денег Ярослава отказалась бы обязательно, но меня продать ему не решилась бы.

Но ехать с ним — это моё решение! Я взрослая и несу ответственность за свои действия, слова и поступки.

Кидаю виноватый взгляд на Серова, который сочувственно смотрит на меня в ответ. Мы с ним обсудили то, что мама меня не захочет отпустить. Мужчина настоял на том, чтобы я предупредила маму, но я-то её знаю. Её и её характер, которым в неё пошла.

Поэтому вру.

— Надолго? — спрашивает она.

— На пару дней. Всё включено. Ты помнишь, я часто езжу по работе, — говорю ей, кинув взгляд на путёвку. — Важный клиент. Не могу отказать, — кидаюсь короткими лживыми фразами, отчего язык с мылом вымыть хочется.

— Езжай-езжай тогда! Я с Олечкой побуду, — отпускает меня без колебаний. — Будем тебя вместе ждать. Только ты мне звони!

— Ага.

— А далеко едете?

— Пока не знаю, — пожимаю плечами и обхватываю себя руками. — Босс скажет чуть позже. Но уезжаем уже сейчас.

— Ладненько! Будь осторожна! Я буду переживать, — говорит она, и я проникаюсь каждым её словом. — Удачного пути!

— Спасибо, — отзываюсь и отключаюсь, вернув взгляд на Серова.

— Не переживай, — со своего места посылает мне улыбку. — Самолёт уже совсем скоро будет готов. Вернёшься, привезёшь маме сувениры и тогда получишь уже нагоняй за свою ложь. А сейчас наслаждайся.

— А мне не нужен загранпаспорт? Это ведь Швейцария. Заграница.

— Не нужен, — отвечает, и судя по выражению его лица, он уже где-то заполучил мои документы. — Машенька, я прошу тебя успокоиться и ни о чём не волноваться. Я тебе пообещал, что это чисто дружеская поездка.

— Знаете, такое мог сказать и тот, у кого совсем иные мысли, — важно заявляю. — И как понять, что вы не лжёте?

— Ладно, — сдаётся он и подходит ко мне со своим паспортом. — Вот, сфотографируй и отправь человеку, которому доверяешь. Скажи, что улетела со мной. Паспорт я никак сменить не смогу. Для этого надо быть затворником, которого люди никогда не видели в лицо.

— А я сфотографирую, — принимаю его предложение и делаю несколько снимков, которые отправляю Снежане с подписью: “Если через три дня не выйду на связь — он меня похитил”.

— Зачем было соглашаться ехать, если так боишься? — спрашивает мужчина. — Я ведь сказал, что ты можешь отказаться.

— Как я могу отказать человеку, который помог моей сестре? Родители меня воспитали так! Я должна ответить на ваш поступок.

— Воспитали с принципом, что ты должна мне теперь что-то? Сочувствую, — вздыхает он и указывает мне рукой в сторону нашего сопровождающего, за которым мы сразу же идём. — Мария, я старше тебя, это понятно. И в силу своего возраста и опыта хочу дать тебе несколько советов. Простых и известных всем. Меня им бабушка научила. Бьют — беги, дают — бери. И ты никому ничего не должна. Да, сейчас мир погряз в меркантильности и смысле жизни, завязанном на денежном эквиваленте, но зачем поддерживать эту грязь? Будь чище и проще. Принимай помощь и доброту других людей. Делай добро другим безвозмездно. И тогда, может быть, ты сможешь что-то исправить, — ухмыляется он. — Пойми, если человек будет совершать добро, чтобы получить что-то взамен, то какое это тогда добро? Это покупка. Дешёвая, грязная покупка. Поддержка нынешних устоев. И очень много людей против такого.