Хоббит, или Туда и обратно (перевод Зинаиды Бобырь) - Толкин Джон Рональд Руэл. Страница 47

Глава 14. ОГОНЬ И ВОДА

Если вы хотите вместе с Карликами узнать новости о Смауге, то вам нужно вернуться к тому вечеру, два дня назад, когда он разрушил дверь и умчался в гневе.

Люди в озерном городе Эсгароте сидели большею частью дома, так как восточный ветер был очень холодный; но некоторые гуляли по набережным и любовались звездами, проглядывавшими в спокойных водах Озера по мере того, как они расцветали в небе. От города Одинокая Гора была почти заслонена невысокими холмами на дальнем конце Озера, где между ними в Озеро вливалась Быстрая река, текущая с севера. В ясную погоду можно было увидеть лишь вершину Горы, но Люди на нее редко смотрели, так как она была страшной и зловещей даже в утреннем свете. Сейчас она исчезла, скрытая тьмой.

Но вдруг она сверкнула вдали: короткая вспышка озарила ее и погасла.

– Смотрите! – сказал один. – Там опять огни! Прошлой ночью дозорные видели, как они то появляются, то исчезают, и это продолжалось с полуночи до рассвета. Кажется, там что-то происходит.

– Может быть, Король Горы кует там золото, – сказал другой. – Давно уже он ушел на север. Пора бы песням начать осуществляться.

– Какой король? – спросил третий, человек мрачного вида, с угрюмым голосом. – Эти вспышки могут быть только разрушительным огнем Дракона, единственного Короля Горы, которого мы знаем.

– Ты всегда говоришь только о самом мрачном! – возразили другие. – То о наводнениях, то о ядовитой рыбе. Думай о чем-нибудь повеселее!

Тут во впадине между холмами появился внезапный, яркий свет, и северная часть озера сделалась золотой. – Король Горы! – вскричали они. – Его ручьи струятся золотом, его реки – золотые… Река превратилась в золото! – закричали они, и повсюду открывались окна, и со всех сторон стали сбегаться люди.

Всех снова охватило великое возбуждение и восторг. Но человек с угрюмым голосом кинулся со всех ног к Старшине. – Дракон приближается или я сошел с ума! – вскричал он. – Обрубайте мосты! К оружию! К оружию!

Потом раздались вдруг тревожные звуки труб, отдаваясь эхом от скал на берегу. Радостные крики умолкли, и веселье сменилось ужасом. Вот почему Дракон не застал их врасплох.

Очень скоро – ибо он летел быстро – они увидели его, как яркую искру, мчащуюся к ним и становящуюся все больше и ярче, и тут даже самый глупый из них понял, что предсказания песен могут и не исполниться. Но у них еще оставалось немного времени. Каждый сосуд в городе наполнили водой, каждый воин вооружился, каждая стрела и каждое копье были наготове, и мосты из города на сушу обрублены и уничтожены раньше, чем шум от страшного приближения Смауга сделался громким, а по озеру заходили огненно-красные волны, поднятые ветром его ужасных крыльев.

Среди криков, стонов и воплей Людей он появился перед ними, слетел к мостам и был жестоко разочарован! Мостов не было, а его враги находились на острове посреди глубокой воды, слишком глубокой, темной и холодной, чтобы ему понравиться. Если он нырнет в нее, то поднимет достаточно пара, чтобы покрыть всю местность туманом на несколько дней; но озеро сильней его огня и погасит его раньше, чем он успеет доплыть до города.

Он с ревом закружил над городом. Темные стрелы тучей взлетели кверху и застучали, ломаясь, по его чешуе и самоцветам, а их древка, загоревшись от его дыхания, с шипеньем падали в озеро. Невозможно представить себе фейерверк, равный зрелищу этой ночи. Звон тетив на луках и резкие звуки труб разъярили Дракона до крайности, так что он обезумел и ослеп от гнева. Вот уже множество лет никто не осмеливался сражаться с ним; никто не осмелился бы и сейчас, если бы человек с угрюмым голосом (его звали Бард) не подбадривал лучников и не требовал от Старшины, чтобы тот приказал им сражаться до последнего.

Из пасти у Дракона брызнуло пламя. Некоторое время он кружил высоко в воздухе, осветив все озеро; деревья по берегам засияли яркой медью, а у подножья их заметались густые, черные тени. Потом он низринулся прямо сквозь тучу стрел, ничего не видя от ярости, не заботясь о том, чтобы подставить врагам свою крепкую чешую, стремясь только сжечь весь их город.

Огонь заплясал по камышовым крышам и деревянным балкам, когда он кружил над ним снова и снова: они горели, хотя перед его появлением их пропитали водой. Снова сотни рук стали плескать воду везде, где вспыхивала хоть искра. И снова ринулся Дракон. Взмах его хвоста – и крыша Большого дома рухнула. Непобедимое пламя взвилось высоко во тьму. Еще один взмах, и еще один, – и вот снова дом за домом вспыхивает и рушится; но еще ни одна стрела не остановила Смауга, не помешала ему больше, чем помешала бы муха с болот.

Со всех сторон Люди уже прыгали в воду. Женщин и детей сажали в нагруженные лодки на рыночном пруду. Все бросали оружие. Плач и стоны раздавались там, где еще недавно пелись песни о Карликах и о будущих радостях. Теперь Люди проклинали их имена. Сам Старшина поспешил к своей большой раззолоченной лодке, надеясь уплыть от смятения и спастись самому. Скоро весь город будет покинут и сожжен до самой поверхности озера.

Именно этого и хотел Дракон. Пусть Люди все садятся в лодки, он позволит им это. А потом он сможет позабавиться, гоняясь за ними, или же они смогут оставаться на воде, пока не погибнут от голода. Пусть только они попробуют высадиться на сушу, а там он их встретит. Вскоре он подожжет все береговые леса, спалит все поля и луга. А сейчас он наслаждался, уничтожая город, как не наслаждался ничем уже много лет.

Но один отряд лучников еще держался среди горящих домов. Предводителем у них был Бард, человек мрачного вида и с мрачным голосом; друзья упрекали его за то, что он предсказывает наводнения и ядовитую рыбу, но они ценили его силу и отвагу. Он был отдаленным потомком Гириона, правившего в Доле, чьи жена и ребенок бежали когда-то от гибели по Быстрой реке. Сейчас он стрелял из большого тиссового лука, пока у него не осталась только одна стрела. Пожар уже близился к нему. Товарищи его покидали. Он натянул тетиву в последний раз.

Вдруг из темноты выпорхнуло что-то и село к нему на плечо. Он вздрогнул, – но это был лишь старый дрозд. Смело сев у его уха, птица поведала ему новости. И он с изумлением нашел, что понимает ее язык, так как ведет свой род от людей в Доле.

– Жди! Жди! – говорил дрозд. – Луна восходит. Всмотрись в его грудь у левой подмышки, когда он будет кружить над тобой. – И Бард изумленно слушал, а он рассказывал ему все то, что произошло на Горе и что он там слышал.

Тогда Бард оттянул тетиву до самого уха. Дракон возвращался и летел низко, и тут над восточным берегом взошла луна и посеребрила его огромные крылья.

– Стрела! – произнес лучник. – Черная стрела! Я хранил тебя до последней минуты. Ты никогда мне не изменяла, а я всегда находил тебя. Я получил тебя от отца, а он – от своих предков. Если ты действительно рождена в кузницах подлинного Короля Горы, то теперь лети и вонзись метко!

Дракон закружил снова, еще ниже прежнего; и когда он поворачивал и нырял в воздухе, то его брюхо сверкало в лунном свете искрами самоцветов, – все, кроме одного места. Прозвенела тетива огромного лука. Черная стрела сорвалась с нее и полетела прямо в грудь Дракона, к тому месту, где широко оттопыривалась левая передняя лапа. Тут стрела вошла целиком, от острия до оперения, – так могуч был ее полет. С воплем, от которого люди глохли, деревья валились, а камни раскалывались, Смауг вскинулся в воздухе, перевернулся и рухнул с высоты…

И прямо на город. В последних судорогах он превратил его в искры и щепы. Озеро с ревом ворвалось внутрь. Огромные клубы пара взвились кверху, белея во внезапном мраке под луной. Раздалось шипение, возник шумный водоворот, потом все утихло. И это было концом для Смауга и для Эсгарота, но для Барда – только началом.

Луна поднималась все выше, ветер крепчал и холодел. Он свивал белый туман в зыбкие столбы и бегущие облака и гнал их на запад, чтобы развеять в клочья над болотами и над Чернолесом. Тогда стало видно множество лодок, как черные точки на поверхности озера, и по ветру понеслись голоса жителей Эсгарота, оплакивавших свой погибший город, утерянные богатства и разрушенные дома. Но у них было немало причин и для того, чтобы благодарить судьбу, хотя они едва ли могли думать об этом в такую минуту; спаслось не менее трех четвертей жителей города; их леса, поля и пастбища, их скот и большинство лодок уцелели, а Дракон – убит. Что это значило, они еще не понимали.