Чёрный пепел золотой травы (СИ) - "doniguan". Страница 12

Он замер.

— Почему ты так думаешь?

— Не знаю… Просто я думал, что будет с тем, кто умрёт еще раз, уже в этом мире.

— Понимаю. Но, если честно, насчёт этого я предпочитаю даже не делать никаких предположений.

Говорили мы и про хлопки, вызывающие гром. Смотритель рассказал, что эта сила может навредить, если не научиться пользоваться ей правильно — в чём я и сам уже убедился. Вот только как научиться, когда нет учителей? Он сам, по его собственным словам, вполне обходился без умения достать из кармана нужную вещь в нужный момент, да и вообще ему больше нравилось работать руками, поэтому помочь ничем не мог. Кроме того, он уверял меня, что такие способности проявлялись лишь у новичков, совсем недавно пересёкших границу двух миров, и с течением времени возможность творить подобные чудеса ослабнет, а потом и вовсе сойдёт на нет.

Увы, мне ничего не удалось вытянуть из него о том, за что его наказали ссылкой сюда или, что казалось мне гораздо важнее, кто это сделал: стоило мне заикнуться об этом, как он становился мрачнее тучи, и в конце концов все попытки я прекратил. Это поселило во мне сомнения касательно того, нет ли в загробном мире кого-то более могущественного, чем мы, обычные мертвецы. И довольно скоро эти сомнения получили серьёзную подпитку, пусть и не совсем так, как я предполагал.

Не меньший интерес вызывала и его внешность, специфическая, мягко говоря, однако подобный вопрос я и вовсе ни разу не поднимал.

У меня ушло немало времени на то, чтобы изучить всю станцию, и она оказалась значительно больше, чем мне представлялось поначалу: платформа простиралась метров на четыреста от нашего импровизированного лагеря, плюс столько же до противоположного края. За ближайшей к нему лестницей, заваленной камнями, расположились ещё две — одна ничуть не в лучшем состоянии, зато вторая была свободна и вела к длинному извилистому коридору, который, правда, заканчивался точно такой же грудой обломков. Немного не доходя до тупика, я обнаружил вход в помещение, судя по всему, зала наблюдения. Ряды растерзанных и пропитавшихся пылью кресел, разбитые мониторы перед ними и пульт управления в центре комнаты — нерабочий, как, наверное, любые здешние приборы. Буквально от каждого из этих предметов веяло не меньшей заброшенностью, чем от самой станции, и, скорее всего, при желании из них можно было бы узнать немало нового, но всё же моё внимание привлекло кое-что иное.

В углу, под потолком, красовалась квадратная решётка вентиляции. Я уже видел такие на платформе, но там они располагались чересчур высоко, чтобы до них добраться, до этой же я легко дотянулся, встав на спинку кресла. Впрочем, из затеи всё равно ничего не получилось. Труба оказалась слишком узкой для меня, так что после нескольких неудачных попыток от этой идеи я отказался, хотя впоследствии и возвращался туда ещё пару раз, а однажды даже захватил с собой Смотрителя в надежде на то, что он что-нибудь подскажет. Когда же окончательно стало ясно, что рассчитывать не на что, я почти всерьёз принялся подумывать, нельзя ли обойти завал, пробившись через стену.

Был и другой маршрут в обход заблокированных лестниц — на пятачке неподалёку от лагеря Смотрителя расположился лифт. Сломанный, само собой, и выглядящий настолько хлипким, что я и подойти к нему не решался, не то что залезть внутрь. Встроенная в колонну шахта шла сквозь потолок и вела прямиком на верхний этаж, но забираться в неё, рискуя остаться погребённым под грудой камней и мусора, не очень-то хотелось, и этот вариант тоже пришлось отмести.

Чем сильнее я углублялся в проблему, тем чаще мне казалось, что никакого иного способа покинуть станцию, кроме как через тоннели, действительно нет. В одном из них я нашёл дверь, судя по выцветшей табличке, ведущую в технические помещения, но и её открыть не удалось. Наглухо запертая, она выглядела так, будто с момента закрытия успела врасти в стену — да она даже мхом покрылась от старости и сырости! О том, чтобы попробовать вскрыть её без инструментов, не было и речи. В общем, так или иначе получалось, что Смотритель не ошибался насчёт выхода на поверхность.

Как-то раз в том самом коридоре с залом наблюдения в верхней части станции мы наткнулись на очередной повреждённый участок проводки, и пока Смотритель возился с ней, заменяя оплётку, я скучал в сторонке, односложно отвечая, когда он что-то спрашивал, и мысленно изобретая новые маршруты наружу. Машинально я достал из кармана найденный ещё на склоне горы компас и теперь стоял, отстранённо крутя его в руках.

— Тут, кажется, всё готово, можем идти, — проговорил он, поворачиваясь и вытирая ладони друг о друга, потом скользнул глазами по вещице, которую я держал. — Что это там у тебя?

— Что?.. — Отозвался я, по-прежнему витая в облаках. — А, это. Да так, ерунда. Нашёл, когда… В общем, нашёл случайно.

— На вид как компас. Исправный?

— Не сказал бы.

— Дай-ка взглянуть.

Я протянул компас ему. Он откинул крышку и несколько секунд следил за стрелкой, больше похожей на флюгер на крыше дома в ветреный день, чем на то, чем ей полагалось быть, затем вернул прибор мне:

— Бесполезная штука.

— Ну, может, кто-нибудь поймёт, что с ним не так.

— Например, то, что у нас здесь нет магнитных полюсов, по которым обычно ориентируется стрелка?

— А. — Я застыл, смотря на шероховатую поверхность коробочки у себя в руке. Странно, что сам не догадался. — Вот ты о чём.

— Ага. Я ведь говорил, всё вокруг изменяется. Там, где вчера был север, завтра будет… Будет что-то другое.

Я стоял, вертя коробочку в пальцах.

— Так что, думаешь, стоит выбросить его?

— Да нет же, зачем? Оставь, вдруг пригодится. Спину же не тянет. И я…

Его прервал внезапный звук удара, сотрясший стены; замигали невидимые лампы, сверху, из трещины у нас над головами, посыпалась каменная крошка.

— Это что за… — Начал было я, но замолк, едва Смотритель вскинул руку, напряжённо к чему-то прислушиваясь. И мне потребовалась всего пара секунд, чтобы сообразить, к чему именно: через толщу бетонных блоков и металлической обшивки до нас доносился характерный нарастающий гул, какой бывает от проезжающего поезда метро. По коже у меня побежали мурашки.

Чуть не падая с ног, мы бросились обратно на станцию, и Смотритель при этом почти не отставал от меня. Мы кубарем скатились по лестнице на платформу, где не было, конечно же, никакого поезда — лишь мусор и всё те же ржавые рельсы, по которым ничего не ездило, наверное, с самого сотворения этого мира.

Смотритель с шумным вздохом опустился на ступеньку, и теперь уже я шикнул на него, продолжая вслушиваться. Вскоре гудение возобновилось, но сейчас оно постепенно затихало, словно состав отдалялся; с потолка снова посыпался мусор. Я поднял глаза туда, наверх, затем перевёл взгляд на Смотрителя.

— Ты же говорил, что поезда здесь не ходят.

— Ну, — он пожал плечами, — они и не ходят. По крайней мере, не ходили до твоего появления. Раньше такого точно не случалось.

— Ладно. — Я нахмурился. — Интересно, кто там…

— Люди, — абсолютно спокойно ответил он. — Сами по себе поезда даже в нашем мире не ездят.

— Вот только что это за люди. — Я нервно забарабанил пальцами по перилам, размышляя. — Так… Если туда приезжают поезда, значит, верхняя станция в состоянии получше. Может, там даже найдётся прямой выход наружу. Как бы туда попасть… Всё перекрыто, намертво. Разве что кроме…

Я соскочил на платформу и зашагал мимо колонн, увлекая за собой Смотрителя, пока мы не достигли лифта, по-прежнему вздёрнутого на тросах, как висельник на суку — если и был шанс пробраться наверх прямо сейчас, то только через него, точнее, через шахту. Осталось решить, как пролезть по ней и не оказаться раздавленным в лепёшку: я не сомневался, что от малейшего прикосновения вся конструкция рухнет, не преминув погрести под собой и меня, так что этот метод даже в нынешних условиях казался не лучшим вариантом. С другой стороны, и медлить не стоило. Если поезд ещё не уехал, надолго задерживаться он всё равно не станет.