Купол надежды - Казанцев Александр Петрович. Страница 72

— А не потому ли отстали часы на злополучном самолете в Майами на десять минут, хотя он не летал вокруг Земли, а всего лишь шел на посадочную полосу аэродрома?

— Не знаю, родная. Вспоминаю слова Шекспира: «Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам».

— Не хочу, чтобы сны, неведомые «нашим мудрецам», случились с тобой наяву! — в полном отчаянии воскликнула я.

— Но пойми, я должен быть там, должен!

— Хорошо. Я отпущу тебя, но лишь при одном условии.

— При каком же условии, родная?

— Если сверхзвуковой лайнер обойдет стороной Бермудский треугольник. Ведь Ту-144М ничего не стоит сделать такой крюк!

Николай Алексеевич заразительно рассмеялся:

— Поистине невозможно переспорить женщину. Будет по-твоему. Собственно, командир корабля уже предложил мне такой маршрут.

Казалось, можно успокоиться, но я все-таки, не страшась насмешек, пошла упрашивать папу использовать влияние на «своих собратьев гуманоидов», хотя, возможно, их вовсе и нет.

Конечно, он хохотал, мой папка, взявшись за бока, похожий на озорного мальчишку с выгоревшей добела шевелюрой. Но в его ласково-проницательных глазах мне удалось увидеть нечто такое, отчего я сразу, сама не зная почему, уверилась в благополучном исходе перелета в Нью-Йорк. Клянусь, если бы я не поверила в тот миг, что отец связан с гуманоидами, то ни за что не отпустила бы мужа, ему не привелось бы сделать всего, что он сделал, решающим образом повлияв на ход событий. Словом, если бы не эта моя слепая, пусть легкомысленная вера, все было бы по-другому! Но Николай Алексеевич в решительный час смог выступить на Генеральной Ассамблее ООН.

Но могла ли я, пока он был там, быть спокойной за него?»

Часть третья. ТРЕЩИНЫ

Глава первая. ОПАСНАЯ ЯЗВА

Академик Анисимов улетел из Города Надежды, и его обязанности Генерального директора Города-лаборатории принял на себя доктор-инженер Вальтер Шульц.

Шульц был в высшей степени добросовестный и педантичный человек. Именно к нему пришлось Аэлите прийти после отлета Николая Алексеевича со своим «невероятным предложением». Она хотела временно обойтись без индикаторов запаха на контроле готовой продукции, но дозаторы при этом отлаживать особенно тщательно с помощью такого чуткого индикатора, каким может быть пес Бемс. Ведь еще в Москве она приучала его в лаборатории «вкуса и запаха» помогать ученым. И без него не удалось бы создать индикаторов запаха ни для отладки автоматических дозаторов, ни для контрольного комплекса. Так неужели же этот пес не выручит всех сейчас, не поможет так наладить дозаторы, чтобы возобновить производство? Аэлита взялась восстановить в нем былые навыки. И это удалось! И она продемонстрировала Шульцу безукоризненную работу Бемса: он безошибочно идентифицировал все запахи пробных доз автомата и при отступлении от норм лаял, сигналя о неверной наладке. Совершенно так же, как лают четвероногие помощники саперов, обнаружив мину.

Вальтер Шульц остался доволен:

— Это есть большая дерзость! Но. вместе с тем и большая идея. Если так можно вновь пустить завод и накормить голодных, то мы применим ваш «живой прибор», фрау Анисимова.

Юрий Сергеевич, узнав о таком «непроизводственном решении», пришел в ярость. Он явился в кабинет Генерального директора и заявил протест против использования собаки в химии да еще пищевой.

Однако два оставшихся директора — Шульц и Танага все-таки решили пустить завод «вкусных блюд» с живым прибором для отладки дозаторов, оговорив, что это лишь временное аварийное решение, что собака к пищевой продукции отношения иметь не будет и лишь поможет в настройке автоматов, впоследствии же при получении индикаторов запаха из СССР будет ими заменена.

Но все знали, что ждать их оттуда скоро нельзя. Аэлиты, занимавшейся там ими, кстати, с помощью того же Бемса, нет. Профессор Ревич в Якутии, руководит новым институтом. К этой проблеме придут новые люди! Извечный конфликт с запчастями!

Инженер Вальтер Шульц взял за правило ежедневно обходить свои владения. Начинал он свой обход с биофабрики Мелхова.

Когда он впервые пришел туда на следующий день после принятия им решения о пуске завода Аэлиты, Мелхов встретил его с подчеркнутой официальностью, всем своим видом демонстрируя несогласие с решением нового Генерального директора.

Внушительная фигура немца возвышалась рядом с Юрием Сергеевичем, который и сам отличался немалым ростом.

Генеральный директор пожелал начать осмотр с ледяного трубопровода, по которому нефть поступала на фабрику из «порта», от Скал пингвинов, куда доставлялась ледокольными танкерами в огромные ледяные нефтехранилища.

Расход нефти, первоначально в Городе-лаборатории ничтожный, сильно возрос, когда лаборатория Аэлиты превратилась в завод, Мелхову тоже пришлось увеличить выпуск белка дрожжей кандиды. И надо отдать ему справедливость: с этой задачей он прекрасно справился.

Шульцу было неприятно ухудшение отношений с Мелховым, которого он уважал как специалиста. Кажется, он был с ним недостаточно вежлив в споре о том, пускать ли с «живым прибором» завод Аэлиты или нет. Теперь ему хотелось загладить некоторую свою грубость, и он искал для этого повода.

Повод оказался в стерильной чистоте, которая встретила на биофабрике нового Генерального директора Города-лаборатории.

Ему попадались на глаза люди в белых халатах с голубыми отворотами. И во врачебных шапочках, словно он оказался не на предприятии, а в клинике.

— О достойный господин Мелхов! — начал латинской тирадой Шульц. — Я не так часто бывал у вас прежде и рад выразить свое восхищение. Как говорили в Древнем Риме: «Больше сделает могущий!» Глядя на ваши блестящие трубы, ослепительные колонки и пузатые, как я, кубы, я размышляю о том, что все это заменяет неоглядные пашни, на которых трудились столько поколений наших с вами предков. А эти почтенные сотрудники в белых халатах! Это же крестьяне грядущего, которым легко сохранять маникюр и отнюдь не сгибаться от непомерного труда белых земледельцев.

— Химия, достойный господин Генеральный директор, помогает человеку перейти от земледелия к пищеделанию.

— Вот и хорошо, достойный господин Мелхов! Ваши слова должны исключить предрассудки.

— Я чужд им, достойный господин Генеральный директор. Если я протестовал против «живого прибора», то лишь как производственник. Нельзя поставить всю технологическую цепь в зависимость от дрессированного животного.

— Но, но, почтенный инженер Мелхов! Надо вспоминать, что не только технологическую цепь, но и живую цепь солдат ставили в зависимость от дрессировки собак, отыскивавших мины на поле боя. Пес будет иметь дело с дозаторами, а не с пищей.

Мелхов молча поклонился. Не в его расчете было углублять конфликт.

Он провел руководителя к огромным чанам с бесцветной студнеобразной массой:

— Только вчера это было нефтяными отходами. Я думаю, мы вправе считать, что выращиваем здесь несметные «стада» одноклеточных существ, способных дать жизнь многим людям на Земле.

— И ни капли пролитой крови! О да, достойный инженер Мелхов. Мы будем считать вас крупным микроскотоводом! — И Вальтер Шульц затрясем от смеха, радуясь собственной шутке.

Юрий Сергеевич почтительно улыбался.

— Чабан, пастух, ковбой! — продолжал Шульц, дружески хлопая Мелхова по плечу. — Скоро вам выходить на мировой арен, — продолжал он по-русски. — Не какой-то карликофабрика, не какие-то чаны, а моря биомассы! Питание для всего человечества! Яволь!

От Мелхова Шульц прошел прямо на завод к Аэлите, но на ступеньках лестницы застал двух работников в белых халатах, которые прятали в рукава зажженные сигареты.

Шульц не хотел терять своего достоинства и сделал вид, что ничего не заметил.