Она умеет смеяться (СИ) - Семакова Татьяна. Страница 28

— Распечатаю личное дело, — вновь улыбнулся главврач, заметно расслабившись. Положил руки на клавиатуру, а я торопливо отвернулась и принялась сверлить взглядом Панфилова, за неимением более достойного объекта. — Так он дежурит сегодня! — непонятно чему обрадовался главврач. — Операций не назначено, если только срочная, должно быть, вы найдёте его в ординаторской на третьем этаже, — дождался, пока принтер перестанет работать и достал из него листы, протянула Панфилову и уточнив: — Вас проводить?

— Найдём, спасибо, — он поднялся, я следом, чувствуя подозрительную лёгкость во всем теле, а едва мы покинули кабинет, ухватила его за рукав и прошипела:

— Что за таблетки ты мне подсунул?

— Кто ж знал, что ты выпьешь две, — ответил, стараясь не улыбаться и прищурился на один глаз, имея при этом вид нашкодившего ребёнка.

— Слава, — рыкнула в полголоса, а он вздохнул:

— Жаропонижающее плюс обезболивающее в упаковке от парацетамола. Забористая вещь, сам пил. Один знакомый состряпал, золотые руки у мужика. Что, накрыло?

— Чувствую себя наркоманкой, — проворчала в ответ, — предупредить нельзя было?

— Кто ж знал, что ты выпьешь две? — изумился, слегка развёл руками и зашагал по коридору в сторону лестницы, положив ладонь мне на спину и легонько подталкивая.

Прошёл мимо двери, ведущей на лестничную клетку, до окна, бегло читая страницу за страницей и передавая их мне. Буквы заплясали перед глазами, а я начала злиться, с силой треснув его ладонью по плечу.

— Понял, — отозвался серьезно, — озвучиваю. Обе девушки поступили в один день, родили в течении суток, одна за одной. Лилю выписали через три дня вместе с матерью, вторая, тоже девочка, Ева, через две недели с родов, проблемы с дыхательной системой, лежала под аппаратом искусственного дыхания. Но, раз выписали, можно предположить, что состояние улучшилось. Больше ничего полезного, кроме имени врача. Идём?

Я кивнула и двинулась сторону лестницы, наслаждаясь тем, что могу двигаться без боли во всем теле.

— Мне нужны эти пилюли в домашнюю аптечку, — сказала медленно, ведя пальцем по перилам.

— Не нужны, — хмыкнул Панфилов, — почти уверен, они вызывают привыкание. Экстренная мера.

— Мне точно нужна ещё парочка на завтра, — ответила со вздохом, а он проворчал:

— Завтра я сам выпью всю пачку.

Открыл передо мной дверь, а я выплыла на третий этаж и слегка пришла в себя от истошных криков из-за нескольких дверей.

— Жуть, — повела плечами и двинулась по коридору, рассматривая таблички на дверях. Остановилась у той, на которой было написано «Ординаторская», и едва не получила дверью по носу. Точнее, точно бы получила, если бы Панфилов не потянул меня за куртку на себя.

Вышла женщина в белом халате, не обратив на нас никакого внимания, и заспешила по коридору, а мы прошли внутрь и оказались в небольшой комнатке с тремя столами и диванчиком рядом со входом. За одном из них сидел щуплый и хмурый мужчина, которого я мысленно окрестила аспирантом из-за невозможности определить его возраст, но промахнулась.

— Сюда нельзя, — сказал резко, увидев нас в дверях, а Панфилов поинтересовался:

— Суриков?

— Да, — ответил тот с вызовом, а Слава ухмыльнулся и закрыл дверь на ключ, торчащий в замке, сказав ненавязчиво:

— Есть разговор.

— Что вы себе позволяете?! — взвился мужчина, подрываясь со стула. — Немедленно покиньте ординаторскую! Вход только для персонала больницы!

— Если я выйду, ты выйдешь вместе со мной, — сказал Панфилов со смешком и развалился на диване, а я подперла собой стену. Похлопал рядом с собой, а Суриков схватился за телефон, продолжая возмущаться:

— Это переходит все границы! Я вызываю охрану!

— Попова и Михайлова, — сказал Панфилов, не глядя на него, — раз, — замолчал, а я внимательно следила за Суриковым, чья рука с телефоном замерла, — два, — протянул Слава и демонстративно зевнул.

— Три, — шикнула я от стены, а Суриков слегка подпрыгнул и отбросил телефон. Я поджала губы, чтобы не рассмеяться, врач осел на свой стул и заговорил с запалом:

— Я был против! Это слишком рискованно, все обошлось, но вызывать роды на таком сроке слишком опасно, да, я не должен был, но они так настаивали… а о последующем я вообще узнал постфактум! Моей вины тут нет! Вы ничего не докажите!

Панфилов медленно выдохнул, а я залипла на цветочном горшке на подоконнике. Герань. У моей бабки такая была. Терпеть не могу герань.

— По порядку, — сказал Панфилов, соображавший получше моего. — Кто родил вперёд, у кого стимулировал роды, о чем не подозревал?

— Михайлова, — поморщился Суриков, — первой начала рожать она. — Вместе с ней приехала Попова. Умоляла вызвать у неё роды, мол, мечтали родить в один день, но забеременеть в один не получилось.

— Сколько? — уточнил, продолжая смотреть прямо перед собой. Суровый такой, внушительный.

— Сто тысяч, — ответил врач на выдохе.

— Ты чуть не убил младенца за сто кусков? — позволил себе удивиться Панфилов и тут же рыкнул: — Дальше.

— Они обменялись детьми, — прошипел сквозь зубы врач, — я узнал об этом в конце смены, сделать уже ничего не смог, Попова начала шантажировать. Это был единичный случай, клянусь!

— А если я, скажем, пойду к главврачу и уточню, а твоя ли это была смена? — усмехнулся Панфилов, а у Сурикова забегали глазки. — За сколько до родов ты согласился?

— Они застали меня врасплох! — воскликнул в ответ. Панфилов устало потёр лицо обеими руками и резко поднялся, расправив плечи. Суриков сжался в комок и сказал быстро: — Обе были в первом триместре.

Слава обратно уже не сел, подошёл к двери, открыл ее и потянул меня за собой, торопясь покинуть давящие на сознание и психику стены. В машине заметно расслабился и вновь начал перебирать бумажки, а я растеклась по сиденью и разглядывала свои пальцы на руках. Тоже длинные. Довольно тонкие, а вот маникюр не помешало бы обновить. Завтра на свадьбу как-никак.

— О чем задумалась?

— О деле, конечно же, — ответила равнодушно.

— Похоже, девушки с самого начала задумали какую-то аферу. Отсюда и линзы.

— Да нет никакой аферы, — отмахнулась беспечно, — Михайлова устроилась няней к своему же ребёнку. Просто хотела быть рядом с ней, но оставить по каким-то причинам не могла. Возможно, дело в отце ребёнка.

— Через два года? — спросил с сомнением.

— Раньше не было возможности. Федотова сказала, что они рассматривали только нянь с опытом. Как они ее нашли? Через агенство?

— Да, довольно крупное. Я проверял, там все чисто.

— Но это ведь надо ещё как-то умудриться попасть в определенную семью, — задумалась вслух, — выбирают же не няни.

— Сейчас выясним, — пожал плечами и достал телефон. — Кирилл, вопрос. Нет, новостей пока нет… нет… нет… — Панфилов вдохнул поглубже и повторил, добавив в голос стали: — Кирилл, вопрос, — очевидно, собеседник примолк, потому как он продолжил: — Михайлову кто-то рекомендовал? Понял, вышли все, что на неё есть, — отключился и развернулся ко мне: — прошлая няня. Сама ушла по семейным обстоятельствам. Можно скататься поспрашивать, но смысла пока не вижу, вряд ли она расскажет что-то новое. А вот наведаться в центр планирования семьи я не прочь.

— Ты вроде уже спланировал, — глупо хихикнула в ответ, а Панфилов завёл машину и вздохнул:

— В сервис.

Кошелев не обманул. Работа кипела, гремела музыка, из-под машин торчали ноги, кто-то нырнул с головой под капот, а кто-то стоял под висевшей на подъемнике машиной, так что идентифицировать пришлось по другим частям тела. Мы прошлись по сервису, никем не окликнутые и не остановленные, я прищурилась, окинула пятерых присутствующих мужчин оценивающим взглядом, опустилась рядом с одним на колени и заглянула под машину с громким «Бу!». Кошелев дернулся и резко выехал на подложке со зверским выражением лица, но увидев на моем лице счастливую улыбку слегка опешил и несколько секунд просто таращился, хлопав глазами.