Жена чужого мужа. Счастье взаймы (СИ) - Романова Злата. Страница 20

Поездка на вертолете ужасна и для меня, и для львенка. Он не переставая плачет, а я едва сдерживаю испуганные крики каждый раз, когда рискую выглянуть в окно. Это совсем не то же самое, что лететь на обычном самолете. Да и то, что управляет этим адским агрегатом сам Булат, без чьей-либо помощи, не может не пугать. Я вообще не знала, что он умеет управлять этой машиной смерти!

Только когда мы оказываемся в частном самолете в аэропорту, в удобных широких креслах, и я, и малыш немного успокаиваемся. Булат непрерывно то говорит с кем-то по телефону, то строчит сообщения. Только через час после взлета он убирает телефон и устало откидывается на спинку кресла, зажимая переносицу между пальцами и закрывая глаза. Такой взъерошенный, каким я его не видела уже очень давно. Асад к этому времени уже спит на моей груди, так что я могу, наконец, задать вопросы, которые скопились за этот сумасшедший день.

– Куда мы летим? – спрашиваю первым делом.

– В Дубай, – отвечает Тагиров, не открывая глаз. – Мне нужно убедиться в вашей безопасности, прежде чем вернуться обратно. У меня есть связи, о которых ни Джалал, ни Ахметовы не знают.

– А поподробнее?

– Небезопасно обсуждать это здесь, Вита.

– Ладно, – сдаюсь я. – Тогда скажи мне, почему мы просто сбежали? Как вообще кто-то смог проникнуть в такой охраняемый дом?

– Были бы средства, а проникнуть можно куда угодно, наивная девочка, – усмехается он. – Я не могу заняться расследованием, пока беспокоюсь за ваши жизни.

– А Аза? Разве ты ей не поможешь? Почему он похитил ее, если мог увести меня? Ты ведь говорил, что они придут за мной, но как только этот мужчина увидел Азу, он просто решил оставить меня. Я уже поняла, что они знакомы, по их поведению и по тому, как они говорили, но кто вообще такой этот Джалал, Булат? Что вас связывает?

– Он мой брат, – зло цедит мужчина сквозь зубы. – И я обязательно вытащу Азу из его лап, как только удостоверюсь в том, что вы с Асадом в безопасности.

Такого ответа я ожидала меньше всего.

– Как твой брат?! Разве ты не говорил, что все твои братья мертвы?

– Оказалось, что один выжил, – морщится Булат. – И он решил пойти против меня, потому что считает себя полноправным хозяином всего, что принадлежало нашему отцу.

– Он не причинит вреда Азе? Он ведь тот, за которым она была замужем, да?

– Да, – после секундной заминки тянет Тагиров. – И я не знаю, что он с ней сделает. Мы почти шесть лет считали его погибшим, Вита. И он определенно изменился с тех пор, как я видел его в последний раз.

– Он хочет убить тебя? – спрашиваю с легкой дрожью в голосе, потому что мне страшно представить, на какую жестокость по отношению к собственной семье способен человек ради какого-то наследства.

– Он обещал сделать это, – дико улыбается Булат с жестокостью во взгляде, которая пугает меня, ведь я никогда раньше не видела такого выражения на его лице. – Не бойся меня, фиалка, – заметив мою реакцию тянет он, используя прозвище, которым давно меня не называл. – Я не такой дикарь и убивать никого не планирую. Хотя у меня для этого куда больше оснований, чем у всех моих врагов вместе взятых.

– Какие основания могут быть для убийства? – искренне не понимаю я. – Месть? Жажда денег и власти? Это не стоит человеческой жизни, Булат. Ничто не стоит.

– Пацифистка всегда и во всем, – усмехается он. – Разве тебе никогда не хотелось убить меня, Вита? Я ведь причинил тебе боль. Сам не понимал, как далеко зашел, пока не увидел твою реакцию в тот день у бассейна. И зная теперь всю глубину этой боли, мне сложно представить, что ты не хочешь уничтожить меня, стереть с лица земли, потому что я хочу. Мне до ужаса хочется собственными руками убить тех, кто принес страдания мне и моей семье. Я этого не сделаю, конечно, но это не значит, что я не желаю им смерти.

– Я никогда не желала тебе смерти. Я никому в своей жизни этого не желала, Булат, как бы сильно не ненавидела. А тебя я ненавижу больше всех. И с каждым прожитым днем эта ненависть только растет, потому что ты продолжаешь причинять мне боль, теперь уже шантажируя этим ребенком.

– Когда у тебя появятся собственные дети…

– Не появятся! – обрываю его, потому что не хочу касаться этой темы, но он продолжает поднимать ее. – Хотя, почему я не удивлена? Ты даже не помнишь, что я не могу иметь детей, да? Вот какой мелочью я для тебя была.

– Я помню, – хмурясь, отвечает он. – Но я также помню, что тебе предлагали лечение. И у тебя были деньги на него, Вита, я ведь сам оставил их для тебя.

– Я не потратила ни копейки из твоих денег, пока не появился Асад! – с гневом говорю я. – И то лечение было просто насмешкой! Вероятность успеха двадцать пять процентов и то, минимум через три года терапии. Они просто хотели заработать на тебе, зная, как ты богат, Булат. Эти твои «специалисты» дали бы нам ложную надежду, чтобы только использовать, как дойную корову. Я разговаривала с двумя женщинами, которые подали на них в суд, и они были не единственные пострадавшие.

– Почему ты мне не сказала? – возмущается он, как будто имеет на это право.

– Когда я впервые завела этот разговор, ты отмахнулся, а потом, я не успела, ведь ты бросил меня и это уже не имело значения, – не могу скрыть горечь в голосе, за что презираю себя, хотя он и так знает о моей слабости.

Булат откидывается в кресле и отводит взгляд к окну. На его лице играют желваки, а кулаки сжаты до побелевших костяшек. Я не понимаю причин его злости, да и не хочу, если честно. Мне хватает собственных эмоций, чтобы еще и в его разбираться. Я целую макушку все еще спящего у меня на груди львенка, вдыхая его сладкий детский запах, чтобы успокоиться, и это помогает сдержать слезы.

– Что бы ты не думал, моя привязанность к Асаду не способ замещения, – не могу все же не уточнить его неверный вывод. – Даже будь у меня сейчас свой ребенок, это не изменилось бы. Если бы ты забрал его послей первой недели, возможно, даже после второй, я бы смогла забыть его, Булат. Но он был рядом со мной два месяца. Он стал частью моей жизни и мне сложно представить, что придется расстаться с ним.

– Тебе не придется, – вернув свой взгляд ко мне, говорит Тагиров.

– Что? – спрашиваю пересохшими губами, думая, что ослышалась или у меня галлюцинации.

– Сейчас неподходящее время, Вита, но я все равно это скажу. Я думаю, что ему будет лучше с тобой в качестве его матери. Я не отказываюсь от него, но я могу умереть в любой момент. И, прежде чем вернуться в Россию, я собираюсь позаботиться о вас двоих, если ты согласишься остаться заграницей, пока Ахметовы и Джалал не перестанут быть угрозой. Тебе хотелось бы этого?

– Да, – не раздумывая, выпаливаю я, быстро вытирая сорвавшуюся слезу со щеки.

– Тогда решено, – сдержанно говорит Булат и поднимается с кресла, поправляя свой пиджак. – Я скоро вернусь. Ничего не ешь и не пей, когда стюардесса предложит, хорошо? Не думаю, что есть реальная опасность, но лучше перестраховаться.

– Ладно, – шепчу непослушными губами, все еще пытаясь осознать то, что мне больше не нужно волноваться о разлуке с моим львеночком. Ведь это не может быть очередной извращенной игрой Тагирова, правда ведь?

Глава 14

Из аэропорта мы уезжаем на такси, которое доставляет нас прямиком к огромному торговому центру.

– Первым делом идем в детский, – говорит он, ведя меня к лифтам. – Нужно купить Асаду все необходимое на несколько дней и избавиться от всего, что ты взяла из дома, включая одежду.

– Зачем же я тогда ее собирала? – не понимаю я. – Ты думаешь, там какие-то жучки или что? У меня такое чувство, что я играю в нелепом боевике.

– Я перестраховываюсь, – недовольно смотрит на меня Тагиров. – Идем.

От нашей сумки, как и от моего телефона, он избавляется уже в холле, просто бросив их на первый попавшийся диванчик для посетителей. Мы находим детский магазин на одном из средних этажей и заходим в него – я с малышом на руках, а Булат, придерживая меня за локоть и направляя в сторону рядов с детской одеждой.