Земля после (СИ) - Симоненко Юрий. Страница 25

Городские рабы содержались в несравнимо лучших условиях, нежели лагерные, за что служили своим господам с особым старанием, боясь оказаться в лагере. Лагерные ненавидели городскую прислугу; оказаться в лагере для городского раба означало верную смерть. Те из лагерных, что старались выслужиться, чтобы попасть в услужение в город, обычно плохо заканчивали, — солагерники таких попросту убивали. Ещё бывало, некоторые рабыни становились наложницами своих господ… но такое поведение в Рейхе порицалось, и потому такие отношения господа не афишировали.

Новый Город — созданный Рейхом анклав цивилизации — располагался на территории Железнодорожного района Ростова-на-Дону — города-призрака.

Во время Войны в Ростове взорвалась всего лишь одна единственная боеголовка (остальные четыре были уничтожены Войсками противовоздушной и противоракетной обороны Воздушно-космических сил России), но зато термоядерная, превратившая в руины всю восточную часть города, где располагались такие производственные гиганты, как Ростсельмаш и Роствертол, названия которых говорят за себя, а также предприятия поменьше, но для оборонки несуществующей теперь страны не менее важные, вроде того же завода «Алмаз», производившего средства РЭБ, или завода «Прибор», производившего радиоэлектронные комплексы для Военно-морского флота Российской Федерации. Взрыв был такой мощности, что от Ростсельмаша, на месте которого возникла воронка диаметром в километр, до самого проспекта Колчака (бывшего Ворошиловского проспекта) не осталось стоять ни единого здания. Всё население Ростова-на-Дону тогда погибло от радиоактивного заражения, и в следующие двадцать лет после Войны в городе никто не жил. Потом в очистившемся от радиации городе появились дикари. Прошло ещё двадцать лет и в Ростов-на-Дону пришёл Рейх. И дикарей не стало… Сейчас обнимавший Новый Город с севера и востока полукольцом город-призрак был снова необитаем (по крайней мере официально так было принято считать). Его мёртвые, усыпанные человеческими костями улицы теперь патрулировались валькириями — женщинами-воительницами Нового Славянского Рейха.

…Люди выстраивались на площади вокруг небольшой сцены со стоявшей на ней трибуной. Во всём чувствовалась организация и железная дисциплина.

Прямо перед трибуной выстроились подразделения группы «Молния» во главе с полковником Колояром — бритые наголо мужчины в строгой серой форме со знаками молнии, вытатуированными на правых висках — элита Рейха; за плечами каждого воина был арбалет, на поясе — меч и колчан с болтами, на груди — автомат. Немного левее — три юношеских взвода по двадцать человек из Школы Мужества. Некоторые сержанты школы уже имели молнии. (Получить такой знак до поступления в «Молнию» — высокая честь для ученика Школы Мужества.) На правом фланге построения стояла группа «Валькирия» — три десятка воительниц во главе с бритой наголо рейхсмайором Хельгой — единственной в Рейхе женщиной, имевшей офицерское звание и способной поразить любого не только силой и мастерством боя, но и красотой. Хельга была безупречно стройна и дьявольски красива, даже несмотря на отсутствие волос. В отличие от своей предводительницы, все остальные валькирии волосы на голове имели, но были одинаково коротко подстрижены. Одеты они были в коричневую форму; каждая валькирия имела при себе короткий меч и лук. У каждой на кисти правой руки был знак: вытатуированный обоюдоострый меч.

Справа за трибуной, там, где на площадь выходила главная улица Нового Города, названная ещё до Войны в честь академика-антисоветчика Сахарова, стоял плод совместных усилий десятков инженеров-конструкторов и нескольких сотен рабочих рук — новый, уже четвёртый боевой сухопутный корабль «Сварог». Парусник стоял вполоборота к трибуне и смотрелся эффектно, несмотря даже на убранные паруса. Отдельно, возле корабля стояла его команда во главе с бывшим лейтенантом, теперь капитаном Яросветом. Команда состояла из лучших, отобранных командованием Рейха и подготовленных для несения службы на боевом корабле бойцов и специалистов Инженерно-технического департамента Рейха. (Подбирая людей в команду, полковник Колояр учёл пожелания Яросвета и несколько человек из бывшего подразделения капитана перевели на «Сварог».)

За воинскими подразделениями стояли горожане в разных одеждах, среди которых преобладали серый, коричневый, чёрный и тёмно-синий цвета. Это были специалисты производств, инженеры, разночинцы и домохозяйки с детьми. На площади было шумно: люди разговаривали между собой, обсуждали последние новости, дети играли.

На башне здания Рейхстага прогудел колокол. Звук разлился над площадью, и толпа притихла. Стоявшие в первых рядах увидели, как из Рейхстага в сопровождении двоих телохранителей вышел невысокий узкоплечий человек неопределённого возраста с несколько крупной головой на тонкой короткой шее, одетый в такую же серую форму, как и у бойцов «Молнии». Окинув взглядом собравшихся, человек поднял правую руку и, коротко помахав ладонью, направился к трибуне. Площадь взорвалась приветственными криками толпы, размахивавшей флагами со свастиками и портретами этого самого человека — своего Фюрера.

Фюрер поднялся на трибуну, скромно улыбаясь и маша рукой кому-то из народа. Когда он подошёл к микрофону и приготовился говорить, над площадью установилась такая тишина, что в самом дальнем её конце можно было услышать слабое потрескивание из четырех стоявших вокруг сцены с трибуной колонок. И тогда Фюрер заговорил:

— Славяне, русичи, новые арии! — Фюрер сделал паузу, обводя внимательным взглядом войска и народ. — В этот день мы собрались здесь для того, чтобы отпраздновать величие нашего Рейха.

Двадцать лет назад, в этот город, полный анархии и беззакония, дикости и безнадёжности, пришли мы — истинные славяне, и утвердили на этой земле наш славяно-арийский Рейх… Спустя десять лет новые варяги-россы, подобно своим нордическим предкам, подняли свои паруса и двинулись в опустевшие после безумия полувековой давности Дикие земли, чтобы утвердить в них власть ариев, ведающих, что есть благо…

Тот первый корабль, «Степан Бандера», был назван в честь великого человека, героя, мужественно боровшегося против красной заразы жидобольшевизма на земле Украины — земле древней Руси! Второй корабль, названный именем ещё одного великого человека, отважившегося выступить против жида Сталина и его антирусского войска, «Генерал Власов», гордо поднял свои паруса спустя ещё два года. Но это были первые соколы… Наш славный Рейх не стоит на месте…

Пять лет назад, из цехов нашего машинного завода вышел гигант, сухопутный крейсер «Адольф Гитлер» — гордость инженерной и военной мысли Рейха, носящий имя великого Адольфа, нёсшего свободу и благоденствие русским людям, но подло убитого жидами и предателями…

И вот теперь на просторы Диких земель… наших, славяно-арийских земель по праву!.. выходит новое техническое чудо — корабль, качественно превосходящий всех своих достойных предшественников — «Сварог»!

Фюрер поднял руки вверх, и над площадью взорвался исступлённый вопль толпы. Казалось, от этого крика задрожала сама земля. Фюрер опустил руки, и вопль моментально затих, как будто кто-то щёлкнул электрическим выключателем.

— Это особенный корабль, — продолжал Фюрер. — Противостоять ему не сможет никто из тех дикарей, что обитают сегодня в Диких землях. И потому мы решили, что и команда на этом корабле должна быть особенная… Мы выбрали для этого лучших из бойцов нашей славной «Молнии», лучших солдат с наших славных боевых кораблей, лучших инженеров, прошедших боевую подготовку в «Молнии», и объединили их в команду. Уже совсем скоро, молодой сокол Нового Славянского Рейха отправится в свой первый полёт в Дикие земли, чтобы выполнить свою первую миссию… очень важную миссию! А сегодня в Новом Городе праздник!

Фюрер снова воздел короткие руки, и снова рёв пяти тысяч глоток стал слышен в самых отдалённых районах города-призрака.