Полярная мечта - Казанцев Александр Петрович. Страница 29

Оленям трудно было везти четверых. Старик решил идти пешком и протянул длинный шест Виктору. Тот отстранил его рукой. Добров, которому старик попытался передать шест, тоже отказался.

— Я умею, — сказала Галя. — Давайте сюда хорей.

Старик взглянул на нее с уважением.

Через час геологи сидели в коническом шатре из оленьих шкур в гостях у председателя оленеводческого колхоза. Виктор свалился на остро пахнущие шкуры и заснул мертвым сном. Галя просила доставить их к месту, где есть радио. Старик сокрушенно качал головой:

— Ай-ай-ай! Шибко далеко такой место. Школа-интернат есть. Там радио только слышит. Ухо есть, язык нет.

Откинув меховой полог, вошла женщина. Старик засуетился.

— Оленя резал, — говорил он. — Мясо кушать будем. Сырой мясо кушать будешь? — Он подозвал женщину, сказал ей несколько слов и пояснил гостям: — Сейчас она очень нуженый человек звать будет.

— Позвольте мне сварить оленину, — попросила Галя. — Я очень хорошо умею готовить.

— Пошто портить хороший мясо? Как хочешь. Ты мой гость, — пожал плечами старик.

Галя вышла следом за женщиной.

— Не жена? — недоверчиво спросил Доброва старик. — Одна женщина тундра ходит. Начальник? Пошто стряпать хочет?

Входили все новые оленеводы. Они трясли Доброву руку, почтительно глядели на храпевшего Виктора и садились возле него на разостланные оленьи шкуры. Все пришедшие, несмотря на теплую погоду, были в меховых кухлянках. Только один был в солдатской шинели. Верно, недавно вернулся из армии.

Галя принесла вареную оленину. Началось угощение. Из уважения к гостям оленеводы ели приготовленное Галей кушанье. Почуяв запах съестного, Виктор немедленно проснулся.

— Мы не так кушаем, — объяснил старик. — Вареный мясо — порченый. Мы вот так кушаем.

Достав острый нож, он взял кусок сырой оленины, поднес его ко рту и, схватив зубами, отрезал мясо ножом у самых губ.

— У нас не было овощей и витаминов, — сказал демобилизованный, самый молодой из присутствующих. — Сырое мясо спасало наш народ от цинги.

Виктор покосился на говорившего.

— «Культура»… — начал было он, но Галя перебила его:

— Правда! Мне однажды пришлось проверить это на себе. Я поборола цингу сырым мясом.

Старик одобрительно посмотрел на Галю.

— Хорей в руке держишь… тундра ходишь… мясо понимаешь… Настоящий человек.

Галя посадила к себе на колени мальчонку с блестящими, как бусинки, глазами и черными жесткими волосами.

— Отучаться пора от варварства, — сказал Виктор, протягивая руку за новым куском нежной оленины. Он, как и все, ел руками. — Сырое мясо, шалаши из шкур, мальчишка без школы… у вас не так давно был обычай угощать гостей своими женами.

— Не было такого обычая! — горячо возразил демобилизованный. — Это купцы в царское время пустили такую легенду. Они заставляли бедных людей отдавать им своих жен и клеветать на нас…

Галя, покрасневшая при словах Виктора, с благодарностью взглянула на своего соседа в шинели.

— А мальчик этот подрастет и ко мне в школу придет. Не в шалаше будет жить, а в каменном доме, в интернате, пока родители с оленями кочуют.

— Вы учитель? — обернулась к нему Галя.

Учитель кивнул головой и тихо сказал, опустив глаза:

— Зовите Ваней. Меня так в армии звали.

— У вас есть радио?

— Только приемник.

— Как жаль. У нас внезапно разрядились аккумуляторы, и у автомашины и у рации, — пояснила Галя.

— Наверное, около Голых скал разрядились?

— Там, там… в проклятущем месте, — подтвердил пододвинувшийся Добров. — Вдруг ни с того ни с сего взяли и сели…

— На аккумуляторах контакты не были изолированы? — допытывался учитель.

— Нет, — удивился Добров. — А зачем?

— Потому и разрядились. Знаю то место. Там воздух электричество проводит. Аккумуляторные клеммы по воздуху замкнулись.

— Это становится интересным, — взволнованно шепнул Виктор. — Кажется, мы сделали открытие. По-видимому, там не только никому не нужное здесь железо, но и…

— Радиоактивные руды! — воскликнула Галя. — Их излучение ионизирует воздух, делает его проводящим электричество!

Учитель кивнул головой:

— Я так и думал. И еще о магнитной аномалии думал, о железе в недрах. Хочу, чтобы наши люди на заводе работали, в домах жили. Со вчерашнего дня мне это кажется возможным.

— Почему со вчерашнего дня? — поинтересовался Виктор.

— Доклад я слышал вчера по радио. Инженер Карцев на острове Диком рассказывал о ледяном моле, о мореходстве вдоль наших берегов круглый год.

Галя вскочила, но не могла выговорить ни слова.

— Подождите! — не сдержался Виктор. — Проект Алексея? Уже обсуждается всерьез? Вот это бы изменило дело! Нельзя ли пойти к вам, товарищ учитель? Здесь воняет чем-то кислым, шкурами, что ли… Расскажите, что там говорили о проекте. Неужели будут строить? Тогда я первый подниму вопрос об арктической металлургии.

— Я буду рад показать вам нашу школу и интернат. Вы там сможете отдохнуть.

Виктор стал суетливо собираться. Добров не упустил момента, чтобы шепнуть своему начальнику:

— Виктор Михайлович, а выходит дело, без моих аккумуляторов и открытия бы не было. Вот так.

Виктор сделал вид, что не расслышал. Галя прощалась с гостеприимными хозяевами.

Ваня повел гостей к большому двухэтажному дому, расположенному недалеко от стойбища оленеводов. Шумная ватага любопытных ребят в кухлянках с откинутыми капюшонами мчалась навстречу геологам и учителю.

Учитель подробно пересказал доклад Алексея. Виктора раздражали подробности. Какая досада, что нельзя тотчас же радировать!.. Железо и уран рядом! Неплохо, если магнитный хребет в Голых скалах будет носить название «Хребет Омулева»!

Виктор с Добровым ушли вперед. Ваня с Галей отстали. Галя с волнением слушала рассказ о выступлении Ходова, который подсчитал, какое невероятное количество энергии потребуется для мола.

— Уязвимое место проекта, — сокрушенно говорил Ваня. — Я, может быть, ошибаюсь. Я только учитель и военный радист… но мне кажется, Галина Николаевна, что мол можно построить без всякой энергии.

Галя остановилась, изумленно глядя на учителя, даже схватила его за руку:

— Говорите же, говорите! Ведь Алеша Карцев — это наш друг детства. Как бы я хотела ему помочь!

Глава одиннадцатая. В ТУНДРЕ

Острая снежная крупа била Алексею в лицо. Он жмурился и наклонял голову. Постепенно светлые пятна в мутной пелене становились яснее. Уже доносился грохот порта.

Будь Алексей в Москве, он отправился бы бродить ночью по безлюдным улицам, останавливался бы на площадях и набережных, не замечая знакомых зданий.

И здесь, в Арктике, не задумываясь о последствиях, Алексей решительно свернул с дощатого, ведущего к клубу тротуара. Ноги сразу увязли в пружинящем травянистом покрове. Дома остались в стороне. Алексей был уже в тундре. Однако это не остановило его.

Неужели он не имеет права пройтись? Побыть наедине с самим собой, подумать? И все время идти, убыстряя шаг… Ветер дул в спину — это он заметил для ориентировки.

«Итак, вы потерпели поражение, — горько размышлял он, идя без дороги в полной темноте. — Так в чем же ошибка? Привык, что у нас поворачивают реки вспять, создают новые моря, меняют лицо Земли. Вот и считал, что построить сто тысяч ветряков — пустяки! Люди же заинтересованные хотят выполнить замысел с наименьшим напряжением сил».

Движение было сейчас естественной потребностью Алексея. В быстрой ходьбе, почти в беге, находила выход кипевшая в нем энергия. Ветер словно прибавлял ему сил, пружинящая почва делала его шаг по-особому упругим.

«Вот в этом и все дело! Проектант должен идти по линии наибольшего сопротивления… Пусть ему тяжело, но строителям будет легче! Думать надо! Искать!

Прежде чем приступать к знаменитым стройкам, советские инженеры спроектировали, рабочие на заводах создали невиданные по мощи экскаваторы, исполинские скреперы и другие машины… Не ледяной мол, а ветрохолодильные установки для него нужно проектировать! И завод-автомат для их изготовления построить!»