Клоун. История одной любви (СИ) - Монакова Юлия. Страница 14

В этот миг дверь зверинца распахнулась и в проеме возник дрессировщик — Сергей Астахов. Мгновенно оценив обстановку, он быстрым, но четким и спокойным шагом подошел к клетке с Юноной.

— Макар, — произнес он ровным бесстрастным голосом. — Иди к выходу, только не оборачивайся. Понял? Не поворачивайся к Юноне спиной.

— П-понял… — ответил Макар.

— Юнона, девочка, — ласково заворковал дрессировщик. — Соскучилась, красавица моя? Ну, иди ко мне, — и протянул руку прямо сквозь прутья клетки.

Некоторое время взвинченная Юнона колебалась, словно раздумывала — стоит ли выпускать из виду этого наглого чужака, который забрался в ее убежище. А затем все-таки подошла к краю клетки и позволила Астахову ласково потрепать себя по морде.

Свободной рукой дрессировщик приоткрыл дверцу и выговорил, не поворачиваясь в сторону Макара:

— На выход. Живо, но не бегом.

Тот не заставил себя долго упрашивать. Когда он вышел из клетки и закрыл за собой дверцу, колени у него слегка подрагивали.

— Подожди снаружи, — коротко распорядился Астахов, продолжая тетешкаться с тигрицей, которая блаженствовала, прикрыв глаза и довольно урча, пока он чесал ее и гладил.

Остальные его питомцы тоже требовали ласки, сгрудившись у краев своих клеток. Честное слово, Макару показалось, что он услышал что-то вроде умоляющего мяуканья. Впрочем, правдой это было или слуховыми галлюцинациями, раздумывать было некогда. Скорее валить отсюда и радоваться, что легко отделался!

Макар вышел за дверь и остановился, привалившись спиной к стене и переводя дух. Твою ж мать… неужели он действительно это сделал?! Не веря, он включил телефон и проверил получившиеся фото — все как надо, не подкопаешься… Он торопливо засунул мобильник обратно в карман и приготовился ждать Астахова. Макар прекрасно понимал, что за такую вольность по головке его никто не погладит, и был готов смиренно понести наказание.

Однако реальность превзошла его ожидания. Едва дрессировщик вышел из зверинца, он быстро направился к Макару и с размаху врезал ему кулаком по физиономии.

14

Он пошатнулся, но устоял. Правда, голова от удара резко дернулась — на мгновение показалось, что все мозги перемешались, а затем в скуле и щеке запульсировала острая боль. Но Макар все-таки не закрыл лицо руками, не попытался отвернуться — а поднял глаза и посмотрел на Астахова. Дрессировщик, со злости уже замахнувшийся было для следующего удара, наткнулся на этот прямой взгляд и только бессильно уронил руку, выплюнув свистящим шепотом:

— С-с-скотина…

— Простите, — сказал Макар.

— Иди ты на хер!.. — в сердцах отмахнулся Астахов. — Ты представляешь, гаденыш, что было бы, если бы о твоем идиотском поступке узнало начальство?! Да нас бы обоих с тобой вышвырнули отсюда пинком под жопу! Ты хоть понимаешь, что всех чуть было не подставил?! И себя, и меня, и свою мать, и… этих несчастных животных, — нервно добавил он.

— Простите, — затверженно повторил Макар, с трудом превозмогая желание поморщиться от боли, — этого б-больше не повторится, обещаю.

— Обещает он!.. Да если даже повторится, я с тобой в следующий раз церемониться не стану — лично и с большим удовольствием скормлю своим зверям, так и знай, — пригрозил дрессировщик, а затем с беспокойством присмотрелся к уже начинающему заплывать глазу Макара.

— Что, сильно я тебя приложил, малой? Ну уж пардон, не сдержался… я когда тебя в клетке увидел — чуть в штаны не наделал, ей-богу…

— Т-терпимо, — дипломатично отозвался Макар. — Я заслужил.

— Заслужил, кто ж спорит, — усмехнулся Астахов. — Чего ты в клетку-то поперся? На спор, что ли?

Макар осторожно покачал головой.

— Нет, не на спор.

— Ну, тогда, значит, из-за девчонки, — резюмировал Астахов и, заметив, как покраснел Макар, торжествующе воскликнул:

— О! Ну точно же — из-за девчонки. Так я и подумал. Все беды от баб! — патетически заключил он.

— Она не б-баба, — возразил Макар, на что дрессировщик насмешливо закивал:

— Ну понятно, понятно… Она «не такая, как все», прекрасная дама, а ты, стало быть, отважный рыцарь. Ладно, — он положил руку Макару на плечо, — пойдем ко мне в гримерку, поищем, чего бы холодного тебе к глазу приложить. Может, еще и не будет фингала…

Синяк все-таки появился. Кроме того, у Макара безостановочно и противно ныла скула, а полузакрытый глаз слезился. Внимательно изучив в зеркале свою перекошенную физиономию, Макар только покачал головой: ничего не скажешь, красавец… Ну ладно, матери можно будет наврать, что он просто неудачно упал во время тренировки — в конце концов, обычное дело в цирке. А вот как показаться на глаза Динке таким прекрасным принцем? Впрочем, это была уже не его забота. Ну, брякнется она в обморок от его фингала — ради бога. Главное — он выполнил то, что она от него требовала. Теперь очередь была за ней…

До школы Макар не шел, а практически бежал. Уроки должны были закончиться только через час, но он все равно боялся, что опоздает. Не домой же потом к ней тащиться… Хотя ему так не терпелось увидеть Динку, что он, наверное, и домой к ней помчался бы — благо, адрес запомнил еще в тот день, когда провожал Соню.

В класс он не пошел — остался торчать на школьном крыльце, ожидая звонка с последнего урока.

— Ого, Мак, — обалдел от его вида кто-то из одноклассников, очутившись на свободе. — Ты откуда такой разукрашенный?

— Лошадь лягнула, — дежурно отшутился он, буравя взглядом то и дело открывающиеся и закрывающиеся двери. — Чудом глаз не вышибла и нос не сломала…

— Фигасе, весело там у вас… — озадаченно присвистнул собеседник.

Динка появилась на крыльце одной из последних. Разумеется, не одна, а вместе с Соней. Макар с досадой поморщился: это «мы с Тамарой ходим парой» уже стало его не на шутку напрягать. Тем более, насколько он успел понять, сестры вовсе не были так уж близки друг с другом. Просто покорно выполняли возложенные на них обязанности: Соня следила за сестрой и контролировала ее, Динка же послушно позволяла себя контролировать.

Он неспешно двинулся следом за ними, оставаясь незамеченным, но при этом не выпуская их из вида. Нужно было очутиться за школьными воротами, подальше от глаз ненужных свидетелей…

Девчонки свернули на узкую аллею, засаженную липами и кленами. Правда, сейчас ветви деревьев были голыми и оттого выглядели уныло и безрадостно, но, наверное, весной и летом здесь было здорово. Макар представил на мгновение, как они гуляют с Динкой по этой самой аллее, взявшись за руки… и поспешно ее окликнул.

Сестры предсказуемо пришли в шок от его вида.

— Что с тобой, Макар? — ахнула Соня. — Ты подрался?

Динка же молча смотрела на него, но в ее взгляде тоже читалось явственное недоумение.

— Сонь, — проигнорировав ее вопрос, сказал Макар, — т-ты не могла бы оставить нас с Д-динкой ненадолго? Поговорить надо.

Соня насупилась, а Динка воинственно вскинула подбородок:

— О чем нам с тобой разговаривать? Я, кажется, все уже сказала. Ты по-русски не понимаешь?

— Соня, п-пожалуйста, — Макар устремил умоляющий взгляд на Динкину сестру.

Та с очень большой неохотой, но все-таки подчинилась.

— Дин, я вон там пока присяду… — кивнула она в сторону одной из скамеек чуть поодаль и многозначительно добавила:

— Ты зови, если что.

Наконец они остались наедине. Макар подошел к Динке совсем близко и снова почувствовал, как совершенно теряет себя в ее присутствии. Его вело, словно от алкоголя.

— Ну, чего тебе? — спросила она не очень-то вежливо.

— Вообще-то я пришел забрать свой д-должок, — сообщил он.

— Какой еще должок? — рассердилась она. — Ты можешь сказать прямо, а не мямлить?!

Вместо ответа он полез в карман за мобильником, нашел в галерее нужное фото и протянул телефон Динке.

Она взяла его в руки с опаской, словно мину замедленного действия, и недоверчиво уставилась в экран. Макар с удовольствием наблюдал, как меняется выражение Динкиного лица: брови ползут вверх, а глаза все больше и больше округляются. Щеки ее моментально залила меловая бледность.