«Точка бифуркации» (СИ) - Батыршин Борис. Страница 25

На пути британской эскадры были три такие минные банки – их выставили с тем расчётом, чтобы броненосцы Хорнби задели край хотя бы одной. Закончив работу,минные заградители повернули на зюйд-вест, отошли на полтора десятка миль и разошлись, готовые выставить ещё по две линии мин. За происходящим сверху внимательно наблюдала «Таврида», и её штурман, выполнявший одновременно функции радиста, отстучал торопливой морзянкой, что колонна Королевского Флота приближается к первой линии заграждений. Держащиеся в двух десятках миль за кормой британского ордера три русских дирижабля, получив это известие, сбавили обороты пропеллеров и повисли, дрейфуя по ветру в сторону побережья Готланда. Ещё немного, ещё четверть часа, самое большее, минут двадцать пять – и придёт их черёд.

Из дневника мичмана

Ивана Семёнова.

Британцы двигались одной кильватерной колонной, имея в голове ордера два новейших броненосца класса «адмирал». Крейсерский патруль – «Уорспайт», почти не получивший повреждений в недавнем бою, и мой старый знакомец, бронепалубный «Комюс» - выдвинулись вперёд мили на четыре и двигались курсами, параллельными броненосной колонне, один справа, другой слева, на расстоянии примерно четырёх миль один от другого. Этим посудинам её Величества повезло – он проскочили первую линию мин заграждения по краям, не задев свинцовые, несущие смерть, рожт.

И уж совсем невероятной удачей мог похвастать головной «Коллингвуд». Броненосец прошёл в промежутках между минами, миновав таким образом обе линии первой минной банки и продолжал двигаться в направлении второй, увлекая за собой всю колонну. Впрочем, удача – это ещё как посмотреть; эскадра, следуя за флагманом, втянулась в минное заграждение, причём никто, ни на одном из кораблей не имел ни малейшего представления о притаившейся права и слева угрозе. И когда «Коллингвуд» зацепил-таки правой скулой одну из мин второй минной банки, случилось неизбежное.

Само по себе повреждение, полученное головным «адмиралом» было хоть и серьёзным, но не смертельным – взрыв трёх пудов бездымного пороха своротил шпирон, но таранная переборка выдержала. Корабль, подобно боксёру, получившему сокрушительный удар в челюсть, замер на миг на месте – ошеломлённый неожиданным взрывомвахтенный офицер скомандовал «право на борт, машины стоп!», рулевой заворочал штурвал, и броненосец, увлекаемый инерцией своих девяти с половиной тысяч тонн, налетел на следующую мину.

В точности повторилась трагедия, случившаяся в иной реальности с русским броненосцем «Петропавловск» близ Порт-Артура. Но теперь ситуацию многократно усугубляло то, что англичане не только не ожидали подвоха (мирные воды между двумя шведскими островами, русские разгромлены и остались далеко позади, что может случиться?), но имели довольно смутное представление о минной опасности вообще, и о новых русских минах – в частности. Да, военно-морская разведка сумела раздобыть кое-какие материалы, но вот осмыслить их, проанализировать и довести до командиров боевых кораблей в виде чётких указаний и инструкций – на это времени у англичан не хватило. А потому, оказавшись внезапно на минных банках, капитаны Роял Нэви стали действовать в силу своего разумения каждый – тем более, что никаких приказов со стремительно валящегося на борт «Коллингвуда» не поступало.

Следующим подорвался «Хоув». Броненосец выкатился влево из строя, уклоняясь от столкновения с «Коллингвудом», и проутюжил брюхом сразу две мины. Столбы воды, панические вопли, ледяная вода, хлынувшая в пробоины, захлестнула кочегарки, и над морем вырос гигантский столб пара, образовавшийся после одновременного взрыва двух котлов.

Всё это русские воздухоплаватели второго, вылетевшего с острова Эзель, отряда наблюдали в оптику с высоты в три с половиной тысячи футов. Когда стало ясно, что британцы не просто попали в западню, а влезли туда всеми четырьмя лапами, Георгий (он командовал тройкой дирижаблей с борта «России-I») распорядился прибавить обороты. На такой высоте снаряды сорокасемимиллиметровых орудий «Виккерс», которые англичане кое-как приспособили для задач противовоздушной обороны, не могли нанести нам ни малейших повреждений. Три дирижабля, двигаясь строем клина, догнали британский ордер, разошлись, и вниз полетели бомбы.

Ожидать попаданий при бомбометании с полуторакилометровой высоты по кораблям, часть из которых ещё сохраняли движение, без нормальных бомбовых прицелов было бы неоправданным оптимизмом. Попаданий и не случилось – но эффект от бомбометания имелся, да ещё какой! Испуганные пронзительным свистом падающих бомб и видом встающих вокруг кораблей столбов взрывов, британские капитаны ударились в панику и стали маневрировать, уклоняясь от нежданной напасти – и это на минной-то банке! В результате в течение пяти следующих минут подорвались сразу два корабля – броненосный таран «Руперт» и «Нордхэмптон», броненосный крейсер, следующий в хвосте британской колонны. А дирижабли, описав над разваливающимся неприятельским ордером широкую дугу, снизились до двух тысяч футов и уже с этой высоты выложили свой последний козырь.

Торпеды, подвешенные под гондолами воздушных кораблей вместе с бомбами, были оснащены парашютами. Сброшенные с большой высоты, они, попадая в воду, начинали двигаться – но не по прямой, как полагалось бы самодвижущимся минам «Уайтхеда», а описывали широкие раскручивающиеся спирали. Такое движение обеспечивал простейший пружинный механизм, присоединённый к рулям. Пытаться поразить такими торпедами одиночные цели было, конечно, невозможно, а вот оказавшись в воде посреди достаточно плотного неприятельского ордера они могли натворить бед – в особенности, если корабли, составляющие ордер, не торопятся поскорее покинуть опасный район, а топчутся на месте.

Так оно и получилось. Нарезая третью ветку спирали, торпеда, сброшенная с «Свеаборга», угодила под кормовой свес «Нельсона», близнеца подорвавшегося «Нортхэмптона», оторвав перо руля и искалечив правый винт - в результате чего броненосный крейсер лишился и хода, и возможности управляться. Остальные две торпеды, хоть и не попали никуда, но эффект произвели ничуть не меньший. Увидав опускающиеся в воду на парашютах веретенообразные, отливающие медью тела и заметив пенные следы, потянувшиеся от места падений, британцы окончательно лишились самообладания. То, что происходили вокруг, было им непонятно, не укладывалось в имеющуюся у них картину мира – да что там, такого вообще не могло быть! Бронированные, ощетинившиеся орудиями махины бестолково метались из стороны в сторону, уклоняясь от реальных или воображаемых торпед и таранов своих же кораблей – и раз за разом натыкались на притаившиеся под поверхностью волн мины. В течение следующих десяти минут подорвались ещё три корабля – броненосец «Принц Альберт», транспорт «Формор» и новёхонький бронепалубный «Калиоп», причём командир последнего, вконец деморализованный творящимися вокруг безобразиями, приказал покинуть корабль, предварительно запалив фитиль заложенных в снарядных погребах подрывных зарядов. Мощнейший взрыв разломил несчастный «Калиоп» пополам, и после этого англичане на остальных кораблях вообще перестали что-нибудь понимать. А тут ещё с зюйд-веста появился «Память Азова» в сопровождении «Адмирала Корнилова». Дистанция была далеко за пределами сколько-нибудь эффективного огня, сигнальщики на мостиках британских кораблей могли видеть только мачты и трубы русских крейсеров – но капитан первого ранга Сальвадор Бауер собирался играть эту партию краплёными картами.

Снаряды первого залпа легли с огромными, мили в полторы, недолётами. После чего, мичман-радиотелеграфист с «России-I» отстучал на ключе поправки, канониры русского крейсера задрали до предела стволы своих восьмидюймовок, и следующий залп лёг уже рядом с тем, что всего четверть часа было британским походным ордером. Ни о каких попаданиях, конечно, не могло быть и речи – разве что случайно, по закону больших чисел. Но именно всплески от падения русских тяжёлых снарядов окончательно утвердили адмирала Хорнби в простой мысли – Королевский Флот столкнулся с каким-то новым качеством войны на море, и чтобы он не предпринял, разгрома уже не избежать. Хорнби приказал поднять на стеньгах своей любимой «Александры» (адмирал перебрался на этот броненосец после подрыва флагманского «Коллингвуда») сигнал «следовать к побережью Готланда», и уцелевшие корабли, прекратив спасение команд гибнущих собратьев, стали по одному поворачивать в сторону берега. Оставался последний, зыбкий шанс сохранить уцелевшие корабли и команды – искать прибежища в шведских территориальных водах.