Королевский наместник (СИ) - Богородников Алексей Владимирович. Страница 21

Их величества сделали вид, что никакого графа-истерички в кабинете нет.

— Кормари в брусничном соусе чудо как хороши сегодня, — делилась Найзирия с мужем.

— Мэтр Дамиш превзошел самого себя, — соглашался с ней Шайред, — велю ему отсыпать десять золотых наградных сегодня же. Такого искусного повара нет во всех близлежащих королевствах.

— Разумно, мой дорогой властитель, — одобряла Найзирия, — хотя расходы эти непредусмотренные… опять же дочку скоро замуж выдавать.

Граф Сентента увидел в этом свой шанс.

— Ваши величества! — чуть более сильным голосом, решился он обратить на себя внимание, — позвольте помочь вашему верноподданному советнику с расходами на свадьбу!

Их величества оторвались от свинины в остром соусе и синхронно посмотрели на провинившегося.

«Демоны подземного мира», — подумал с отчаянием граф, — «придется расставаться с самым дорогим активом, иначе меня не поймут. Но жизнь дороже.»

— Я прошу вас, мои дорогие величества принять в подарок соляные копи Бахняры, вместе с одноименной деревней, как подарок на свадьбу принцессы, — с мученическим видом, выжал из себя граф Сентента.

Подарок был королевским, соляные копи выдавали около тысячи золотых дохода в год. Найзирия спрятала улыбку за бокалом вина. Вот Шайред скрыть довольство не смог. Осклабился, поиграл серебряной вилкой.

— Сукин ты сын, Сентента, — отметил он небрежно, — но шайнский сукин сын. Мы уже думали тебя Аише выдать, а ты знаешь, как она тебя недолюбливает. Говорит, вид у тебя паучий и улыбка подлая, — хохотнул Шайред, — больше так не ошибайся. Смерть Гортама покажется тебе милостью. Сам же скульптуру Текена Кладдена выносил вместе с начальником тайной стражи. Забыл про тот случай?

История исчезновения Текена Кладдена, искусного живописца из северных королевства, скрытого педофила и мастера кисти давно превратилась в миф. Кто-то видел его проезжающим роштийскую заставу, кто в южнокаталийском Блайтербурге: факт состоял в том, что мэтр портретов исчез. И только пять человек знали, что случилось на самом деле. Король, королева, королевский советник, начальник тайной стражи и капитан охраны. За Аишу поручиться было сложно. Не исключено, что принцесса давным-давно забыла тот случай.

Но граф помнил. Мэтр портретов, собравшийся порисовать принцессу ребенком, оставшийся с ней наедине, через пять минут взвыл с такой силой, что через три секунды в детской спальне принцессы была вся семья и причастные лица. Схватывающееся инеем, лицо Текена графу Сентенте врезалось кошмаром навсегда.

Последний вздох, крик уже стынет на синих губах и жуткий страх смерти, в покрывающихся льдом, глазах несостоявшегося развратителя. Аиша с серьезным лицом: «я сказала ему не трогать меня, он не послушал». Принцессу быстро увела побледневшая Найзирия. А Шайред Четвертый плюнул на образовавшуюся скульптуру и сказал, что Текен еще легко отделался. Так что, когда принцесса ему потные руки приморозила на балу, граф вообразил, что пришел его конец и кричал как в последний раз.

— Всё помню, ваше величество, — схватился за сердце граф, — надеюсь теперь её высочество не будет сомневаться в моей преданности?

— Через пару лет беспорочной службы, вернемся к этому вопросу, — пообещал Шайред Четвертый, — это же Аиша, на неё не подавишь.

Аиша Подавляющая отбивает Нашествие Водных Муэрто на округ Самура королевства Шайн. Благое деяние повышает преданность жителей королевства.

— Она сама кого хочешь задавит, — ошеломленно закончил король и не сдержал эмоций, — вот засранка! Где она такие приключения только находит!

— Муэрто, — охнула Найзирия, — они же специализированные и социальные монстры. Да что она о себе вообразила!

Здесь королева спохватилась и подала знак рукой графу. Его можно было трактовать и как «проваливай» и «пока-пока», но зная Найзирию, можно было не сомневаться, что секунды промедления над попыткой расценить это как милость или наказание еще больнее отразятся на бюджете графа.

Уже уходя граф расслышал удивительное «Джерк Хилл определенно хорош, Аиша бы одна не справилась. В стае Муэрто от трехсот до пятисот особей с вожаком».

***

— Вроде неплохо, — почесал внушительное пузо Исхирос, — вот мне, с непривычки, такие буквы, трудно было отливать, зеркальный шрифт, понимаешь.

Раскрасневшийся Марий Паликан со священным трепетом внимал самурскому гению, окунув брусок с литерой в специальный раствор.

— А почему брусок с буквой такой длинный? — робко спросил он, — это же лишний расход материала.

— Потому, — сказал Исхирос, — что все эти буквы мы в специальную раму заложим. Ты же не думал, что мы литеры, вот так на обычном столе выложим, краской проведем, бумажулечку сверху шлепнем и готова страница?

Он посмотрел на Мария. Марий жалобно посмотрел в ответ.

— Так-то да, — признал Исхирос, — когда наместник пришел ко мне, рассказал, что и как надо делать, показал план, составы брусков, краски — да что там, даже специального приспособления для размазывания краски, что валиком печатным называется, схему станка, ящичков для шрифтов, наборную раму, тисочки для наборной рамы. Я тоже, в этот момент, вообще ничего не понял, кроме того, что их милость больно ударился головой. Потом посидел, подумал, прикинул — да он феномен! Это сработает! Книги можно будет печатать тысячами экземпляров, продавать в сто раз дешевле и всё равно озолотится. Потом Джерк сказал, что первая книга будет про Аишу, тут уж я все сомнения отбросил — Самур для принцессы всё сделает!

Исхирос потряс мускулистыми руками, как бы показывая, тот кто не всё сделает — познакомится с его ручищами в теплой и мегапаскальной атмосфере, как пошутил однажды наместник.

— А про что книга будет, — наивно спросил Марий, — про любовь, романтику у принцессы и наместника?

— Ха, — выразил свое отношение к сказанном Исхирос, — это будет суровый боевик, полный ужасов и трагедии, залитый до краёв болью монстров и наполненный кровищею. Но про любовь принцесса тоже выразится, — довольно признал он, — её высочество признается как обожает Самур и всех его жителей.

— Так что арбайтен, нубы! — использовал Исхирос заимствованное у наместника выражение, обращаясь к старательно греющим уши живописцу и часовщику. Последний рылся в механизме и прилаживал стрелки, а Адри Соред с кистью малевал циферблат.

— Как книга начинается, мастер, — умоляюще попросил Марий, — ну хоть самое начало, расскажи!

На его беду в мастерскую так не вовремя вошел подмастерье и доложил, что от лесорубов пришли две бочки сока пихты. Потому следующий час Исхирос работал вне мастерской, а пришибленные, открывшимся знаниями и рассказами гения о величайшей работе в мире, той самой, над которой они между прочим тоже трудятся, трое будущих великих мастеров Неста провели в тишине и усердной деятельности.

От вернувшегося через час Исхироса несло эфирным маслом и дымом.

— Краску печатную мастерил, — признался он в ответ на умоляющие и ждущие глаза, — вот вы думаете, узнали, что по вершкам, то сами смогёте книгу сделать? Да печатный станок — это фигня, любой кузнец смастерит, вот краску печатную из вас кто осилит? Там состав охренительно сложный, а без краски — этот станок, тьфу! Масло, канифоль, сажа нужная, а не просто печная, растеньице одно важное. Краска должна легко смываться с валика, — впал в поучительный раж Исхирос, — и, на минуточку, сам валик печатный по секретной технологии сделан! Это сколько открытий наместник сделал, пока придумывал всё!

Хотя сам Исхирос умом понимал, что ничего подобного наместник и не делал. Создатель какой во сне пришел и продиктовал Джерку рецепты. И не одну ночь приходил.

— Да мы про книгу, мастер, — загудели все они разом, умоляюще, — что печатать будем, как начинается она? Страсть как интересно!

— Хм, — опешил Исхирос, — так на листе прочитаете, да вам к тому же, наместник по экземпляру подарит с росписью от принцессы, за хорошую работу, куда торопитесь?