Королевский наместник (СИ) - Богородников Алексей Владимирович. Страница 25

Шутки шутками, но я их всех от такой бойни спас, что и десяти тысяч золотых мало для оценки труда. Да и артефакты с аукциона пойдут, пусть и мне, но вложу я их в развитие города, а не покупку ложи на Синарене Гродала. В любом случае клеветники и завистники будут, но их очень важное мнение я крутил на ху… хулахупе.

Так Аисаки и объяснил, потом попросил сделать личико поскучнее, поразочарованнее и мы, со скорбными физиономиями, вылезли на свет дня.

— Ну как? — спросил меня со скрываемой надеждой Фодель Григор, — всё ли вас устраивает шан Джерк, шанья Кая?

— Гро Фодель, мы почти друзья, — торжественно провозгласил я, — для друзей я готов работать в убыток, в надежде на совместные гешефты позже!

Они, кстати, притащили какого-то ящера из Муэрто, только повыше и покрупнее. Элитный Защитник Муэрто — показала оценка. Он лежал замотанный в цепи и что-то глухо ворчал, не пытаясь высвободится. Силы экономил, может понял, что не просто так достали его из пыльного чуланчика, вытерли тряпочкой и попросили вести себя хорошо. Двадцать пятый, между прочим, боец на мечах. Противник не такой простой для любого топа Шайна: быстрый, умелый, с резистами на магию. В два каста не разложишь, замедлить не факт, что успеешь — быстрый и не тупой. Да, против рыцаря в доспехах он ничего не сделает, против мага вряд ли, если только тот не затупит, а против разведчика в легком защитном сете шансы у него неплохие.

— Ох, гро Фодель, — промурлыкала Кая, — вы приготовили мняу мурдарочек?

Она так издевается: Аисаки, как разведчик, может имитировать голоса всякой живности, людей и даже звуки природы. Чем иногда тролит меня и Саитану. Речевой аппарат у лисодевочек, в этом смысле, развит богаче, чем у нэко.

— Если вы не против, шанья Кая? — почти извиняюще предложил полковник, — противник очень серьезный.

Я его в этот момент простил: ну да, хочет посмотреть, чего может моя подружка, но предупредил честно.

Кая вынула фальшион, расчертила неуловимую восьмерочку и небрежно сказала, что готова.

— Слышь, скотина, — обратился Фодель к ящеру, — у тебя будет шанс в честной драке, один на один. Но если рыпнешься — тебе не сдобровать, уложим сразу!

Ящер прекратил ворчать.

— Этот вот экземпляр, троих наших почти уложил, — рассказал полковник, — умудрился пролезть за наш ряд и пока алебардой не пристукнули, успел своей сабелькой дел натворить. Двоих без руки-ноги оставил, третий отлеживается, после проникающего в брюхо. Хотел его на Синарену привезти: особь крупная, синенсису для разминки подойдет, народ разогреется.

Ящера размотали, избавили от цепей, четыре стрелка недвусмысленно застыли с аркебузами наизготовку: фитили горят, всё по-взрослому.

К ногам его бросили меч: изогнутая сабля, с острым концом, похожа на турецкий килич.

— Этой и колоть можно, — предупредил я Аисаки.

Ящер поднялся, да он высотой метра два с половиной! По лагерю ходила, большая крокодила. Даже не думай: Кая, прелестница с ушками, но точно не Чебурашка какая-то.

Я не особо боялся за Каю, но ящер по-своему прекрасный экземпляр. Вполне для зверинца начинающего коллекционера сойдет. А меня уже ворочались мыслишки в голове: театр, зверинец, аквапарк в Самуре устроить. А чего: движ мутится, монеты крутятся.

— Ты это, не увлекайся, играть с ним не надо, — предложил я лисодевочке, — просто убьешь и пойдем спокойненько домой, к фуагра с грушами и блинам с икорочкой.

Кая приподняла бровь, и я отстал от неё со своими советами. Она чудить может, поиграться вообще большая любительница, но только в мирной обстановке. В боевой: глазищами зырк-зырк, носиком нюх-нюх, обнаружением шурх-шурх. Для окружающих незаметно, но мы же вместе живем: разницу, как носик воздух втягивает у неё, как мимика другой становится — улавливаю.

То ли после гибели команды так изменилась, то ли с поднятием уровней.

Ящер тоже покрутил свою саблю, примерился, посмотрел на Аисаки, мягко начал подходить, а потом, резко сорвался с места прыжком. Кая рванула на опережение, дальше я ничего не понял. Только фонтан зеленой крови: один, второй, третий. Ящер без ноги — руки, в которой держал саблю и головы, что мягко подскочила, ударившись о землю, — падает на землю. Золотой, падающий с тела, Аисаки ловко ловит на лету хвостиком, а об зеленую накидку, выпавшую с ящера, деловито вытирает свой фальшион.

«Тут камера нужна», — подумал я. — «и слоу-мо режим.»

Кая вложила фальшион в ножны, а перевязь передвинула так, что ножны очутились на спине.

— Силы много, ловкости мало, вложил всё в один удар, — прокомментировала она бой.

Полковник захлопнул челюсть. Аркебузиры сказали: «О-о-о». Гро Даниш рассыпался в комплиментах.

— Это вы еще не видели как она картошку чистит, — сказал я с гордостью за Аисаки.

Мы насладились немного триумфом, я договорился держать с полковником связь. Унести с ящеров все выпавшие вещи возможности не было никакой, так что я обещал завтра повозки прислать и своего адъютанта. Для меня хлам, для жителей Самура эти накидочки, сапоги, щиты, фляги, водоросли — всё в дело пойдет. Даже рецепт ядовитой звезды пригодится. С его помощью вредителей всяких полевых выживают с полей, огородов. А огороды, всякие деляночки с зеленью они и в Самуре есть. С уценкой наполовину за пару часов повозки с хламом разберут. Золотых на двадцать должно выйти.

С такими мыслями я ссыпал золотые в мешок со шмотками, Кая подняла мешок с серебряными, закинув непринужденно на плечи девяносто килограмм серебряных, и мы потопали, раскланявшись восвояси.

Сразу за поворотом, уже за скрывшей нас горой, я прикоснулся к своему мешку, перемещая шмотки в инвентарь, потом к мешку Каи, и все серебряные перетекли в мой инвентарь, к покоившимся там золотым. Они сразу конвертировались в золотой счёт, и приятная цифра почти в шестьсот золотых изрядно повысила моё, итак, неплохое настроение. Вот падай с ящеров серебро в слитках — было бы грустно. А в монетах конвертация один к двенадцати идет. Даже без всех навыков и способностей, выпавших\подаренных мне Сущностями я мог спокойно стать городским менялой, потому что мог золотые из инвентаря выдавать серебряными и медными монетами. Затем первым банком в королевстве. Да, путь к вершинам занял бы существенно больше времени, был труднее и опаснее, но возможности просматривались.

— Нормально прогулялись, — довольно сказала Кая, — почему мы редко бродим по местам, заполненными такими дружелюбными людьми?

— Потому что дружелюбие обычно просыпается в людях только при виде могущественных одаренных? — предположил я, — так то, судя по оружию и тому, что полковник рассказал, Гродал — воинственное государство.

Кая легонько потролила меня насчет доверия, но я был непоколебим. Сначала монеты, затем договор о дружбе и сотрудничестве, потом немного доверия. Лет через пять.

За разговором мы поднялись на перешеек, где обнаружили уставшую Рису, полную сил Верлиту и гвардейца из охраны. Саитана печально сидела на набитом серебром рюкзачке, в окружении художественного беспорядка из луков, палиц и другого хлама из ящеров, давясь сушеным мясом, выспавшаяся Верлита приставала к ней с расспросами, охранник бдил. Всё, как и должно быть. Охранник увидел нас первым и тотчас, шагнув вперед, исполнительно доложил, что за время его дежурства происшествий не было. Девочки были накормлены сухпайком, серебро посчитано — почти три тысячи монет, от принцессы известий не было. Подходили трое иноземцов, спросили не нужна ли помощь, но гвардеец ответил только, что приказом командира в разговоры вступать воспрещено и они отстали.

Я с восхищением потрепал печальную Рису за щечки, понятное дело, гвардеец собрал с перешейка всё серебро, но килограммов десять монет и вещей она из пропасти внизу точно подняла, вот и задолбалась.

— Риса Саитана и Верлита Тайлид, я вас люблю, — торжественно продекламировал им, — благодаря вашей помощи и усилиям был спасен Самур и мирные жители.

Верлита с разбега плюхнулась мне на руки, Риса скромно улыбнулась.