Сорняк из райского сада - Иванова Татьяна Антоновна. Страница 47
— Интересно, какой ценой ты завел себе молодую любовницу, уж не ценою ли предательства жены? Может, тебе пойти к ней, раскаяться, а, мальчик — пионер? А хочешь, вместе пойдем, за ручку. На всеобщее, так сказать, покаяние!
— А как ты поступил со мной? У тебя по отношению ко мне не возникает ли желания покаяться? Ты бравировал передо мной, выпендривался, как только мог! — " А если серьезно, Машка, то у нас с немцами сейчас намечаются такие крутые завязки, ты даже не представляешь, какие возможности могут для тебя открыться!" Ты заставил меня поверить, что многое можешь сделать, что тебе все под силу, и не будь на пути Голубева, ты бы для меня горы свернул! — она снова залилась слезами.
Олег молчал, ибо теперь его уже точила попутно возникшая мысль. Она — преступница, и ему об этом известно. Что делать? Пойти в милицию и все рассказать?
Но это невозможно! Это значит, заведомо подписать себе приговор на немедленное отстранение от фирмы, на крупный скандал с женой, на поиски новой работы, а где ее найти?! И потом, у него нет никаких доказательств!
Олег покосился в сторону рыдающей Маши. — Такая способна на все! Она, чего доброго, скажет, что я нарочно это придумал, чтобы с себя же самого скинуть подозрения!
А Машины рыдания, между тем, уже грозились перерасти в истерику.
— Надо что-то делать, — подумал Олег. Еще немного, и ее уже трудно будет успокоить. Он знал по опыту, — рыдания женщин, как буря! Начинается с малого, а как разойдется, ее ничем не унять!
Олег встал, оделся, а потом присел на краешек кровати.
— Маша, успокойся, и послушай, что я тебе скажу! Даже если я и стану генеральным директором, мне ничего не светит, в смысле финансов! Я могу получить только гораздо больший оклад, а распоряжаться финансами я не смогу! А ты представь себе, какая сумма потребуется для твоей учебы в Германии!
— Мне плевать, плевать! Ты обещал! Ты обещал мне все это!
— Маша, Маша! Господи! Что же ты натворила! — и Олег, взявшись руками за голову, принялся нервно ходить по комнате.
Маша отняла одеяло от мокрого, распухшего лица.
— Ты, что же, хочешь убедить меня, что только я одна имею к этому отношение, а ты тут совсем не причем?
— Он остановился и кинул на нее испуганный взгляд.
— Ты меня в соучастники не зачисляй! Я предупреждаю тебя! Можешь выбросить это из своей идиотской головы!
— Идиотской? Хм! Совсем недавно ты говорил, что она у меня очень умная и смышленая!
— Смышленая, только, по всей видимости, для других дел! В общем, так, Мария! Я тебя предупредил!
— Правда? И что же ты мне сделаешь? А если я завтра пойду в милицию и чистосердечно признаюсь в содеянном? А потом расскажу, что ты меня к этому подстрекал, а?
— Ты ненормальная!
— Ну и пусть, а что мне остается?! Скажу, что ты мой любовник, Бураков Олег Викторович, уговорил меня, несмышленую девочку, завалить шефа, а сам укатил в Милан, чтобы обеспечить себе стопроцентное алиби, а подставить только меня одну!
Олег посмотрел на ее решительное лицо. — Точно, ненормальная! — подумал он. — Вот, дурак, нашел с кем связаться! И в тот же миг у него начал срабатывать инстинкт самосохранения. — Надо ее обмануть! — решил он. — Надо пообещать ей то, чего она хочет, по крайней мере, сейчас, а там будет видно!
— Ну, и что же ты умолк, Олег Викторович?
— Думаю, как тебя, дуру, вытащить из этой ситуации!
— Меня, дуру? Ну, надо же! — она нервно засмеялась.
— Да, ты, дяденька, сдрейфил! Совсем перепугался, сладенький! Надо же, какие мы сразу стали заботливые! А головка-то у девочки и впрямь смышленая! Как она тебя, а?
— Прекрати, Маш, прекрати! Хватит истерик, издевательств и всякого такого.
Мария покачала головой.
— Какая же ты мелкая, тщедушная дрянь, Бураков! Поди, надумал идти в попятную? — Наобещаю ей сейчас с три короба, благо, что не в первый раз! А она, дурочка, глядишь, и не сдаст потом! Ладно, начинай! А я подскажу, насчет обещаний-то, а, Олежек?
— Перестань! Мне твоя дурацкая ирония уже натерла уши! Давай ближе к делу. Ситуацию я тебе обрисовал, и ты теперь прекрасно знаешь, что генеральный и владелец фирмы, это далеко не одно и то же! Устроить тебя на хорошую должность я смогу, а о Германии придется забыть, или попросить об этом твою лучшую подругу Серафиму. Она ведь у нас теперь шеф!
Мария встала и принялась медленно одеваться у него на глазах.
— В общем, так, Бураков! Германию ты мне рано или поздно обеспечишь. Обещал, — выполняй! А как тебе это придется сделать, меня не волнует. Голубевы, — твои родственники, с ними и решай!
— Я же…
— Возражения не принимаются! — тупо уставившись в пол помутневшими от слез глазами, отчеканила Маша. — Вызови мне такси! Немедленно!
Олег повернулся, подошел к столу и снял с рычага телефонную трубку.
Они не сказали друг другу ни слова, пока ждали такси, и в гнетущей тишине, нависшей над ними, было слышно лишь, как тикает будильник. Вскоре раздался звонок в дверь, нарушивший эту мучительную тишину, и Маша, поднявшись с дивана, направилась в прихожую.
— Чао, дорогой! — сказала она на прощание, и ядовито улыбнулась совершенно удрученному Олегу.
Он не смог сомкнуть глаз всю ночь, и еле дождался утра, чтобы позвонить Анне и отказаться от должности генерального.
ГЛАВА 24
Самолет приземлился в Ялте в восемь двадцать утра, и Серафима, держащая за руку Серафима, позевывая от бессонной перелетной ночи, принялась осторожно спускаться по скользкому трапу.
После похорон и последующих перенесенных стрессов, Серафиму все же удалось уговорить ее на короткий отпуск, и они, долго не раздумывая, снова отправились в Ялту к Ирине. На этот раз их встречал обильный южный дождь, а зонтика у Серафимы не оказалось, и она, съежившись от ненастья, принялась ворчать.
— Ну, вот, час от часу не легче! А вдруг такая погода простоит всю неделю, а ты вытащил меня из жаркой Москвы.
— Не паникуй, дождь прекратится уже через пару часов!
— Откуда ты знаешь?
— Вижу по приметам!
— А если Володя не сможет встретить нас на машине?
— Не ворчи, — сказал ей Серафим. — Доедем на автобусе.
— Так вымокнем же до нитки!
— Ничего! Дождь — это хорошая примета, значит отдых окажется сладким!
— Что-то я никогда не слышала о такой примете. Откуда ты ее выкопал?
Серафим улыбнулся.
— Откуда, не важно, главное к месту. — И первым спрыгнув с трапа, протянул ей руку.
Они прошлись по летному полю до металлических ограждений, за которыми Серафима сразу же увидела стоящего Володю.
— Володя! — крикнула она и помахала ему рукой.
Володя поспешил им навстречу с раскрытым зонтиком.
— Ты один? — спросила Серафима, обнимая зятя.
— Нет, Ира сидит в машине. Дождь ведь!
— Какие же вы молодцы, что приехали! — Серафима благодарно улыбнувшись, взяла Володю под руку.
— Я, Симочка, особенный молодец! Вчера чинил машину почти до часу ночи, чтобы тебя встретить.
Серафима чмокнула его в щеку. — Спасибо, Володенька!
Через несколько минут они подошли к стоянке, и Серафима, увидев знакомую машину, в которой сидела сестра, ускорила шаг.
— Как она, ничего? — улучив минуту, поинтересовался Володя.
— Уже ничего! — ответил ему Серафим.
Они подъехали к дому, и как только Володя вышел из машины, чтобы отворить ворота, ему навстречу выбежала мокрая черная собака, в которой Серафима узнала Элионте.
— Господи, Ирочка, откуда она взялась?
— Назад привели! Ты же оставила им адрес.
— Почему?
— Говорят, не прижилась.
— Как это?
— Да, мы особо и не выясняли!
— Ну, вот, Серафим, неделя прогулок нам теперь обеспечена. — Вздохнула Серафима. — Будем снова собаку пристраивать. А ты, по своим приметам, сладкий отдых обещал!