Граф Суворов 6 (СИ) - Шаман Иван. Страница 49

И все равно, приходилось отдать должное, судя по черным дымным следам и мельком замеченным остовам кораблей, чернеющих на желтом пустынном фоне, они сделали куда больше, чем мог в одиночном бою рассчитывать штурмовой фрегат, против нескольких кораблей схожего класса и одного тяжелого крейсера, явно держащего их на мушке главного калибра.

Выжав из двигателей максимум, да так что кораблик весь затрясло, я заставил его в последнюю секунду поднырнуть под выхлоп маршевых двигателей и вытянув штурвал до предела поставил катер на дыбы, прямо носом к брюху противника. Вжав кнопку спуска, я даже зажмурился, когда снаряды вошли вертикально вверх, через раскрытые сопла, прямо в реакторный отсек.

Взрыв отбросил нас вниз, но заранее выставленный щит не позволил осколкам и ударной волне разорвать нас на части, лишь сбив с курса. А в следующий миг, закончив мертвую петлю, мы уже пикировали, направляясь к следующему врагу. Вот только противников было в несколько раз больше, и наш маневр не остался незамеченным.

— Уклонение! — крикнула Ангелина, и я на автомате дернул штурвал в сторону.

Снаряд, размером с человека, пролетел в паре метров от нас, не причинив никакого вреда, но затем взорвался, раскрывшись огненным шаром, переполненным осколков. Пресс выдержал столь близкое столкновение, но все равно, даже находясь в десятке метров от эпицентра, в практически герметичной кабине, я почувствовал, как ударная волна прошла по обшивке судна.

— Мы на прицеле главного калибра противника. Надо уходить! — выкрикнула Ангелина. — Если они нас хоть краешком заденут…

— Выдержим! Сейчас главное, что мы отвлекли их от Гнева. — ответил я, переходя на общий канал. — Гнев, разберитесь с мелочью, мы возьмем на себя жирдяя.

— Не лезьте на рожон! — попробовал возразить Николай, но в тот же миг вся связь пропала, а каналы забило чертовыми помехами, да еще и такой силы, что было просто невозможно пробиться. Теперь вместо внешней связи у нас было только шипение и треск.

— Это флагман. По помехи идут от него. — сверившись с приборами заметила Ангелина. — Пираты решили не играть в благородство.

— Значит эта судьба ждет их самих. — решил я, меняя курс и идя навстречу вражескому крейсеру.

Наверное, со стороны это могло показаться забавным. Маленький катер, у которого всего боезапаса к главному калибру было меньше тридцати выстрелов, и еще полтысячи к скорострельному орудию, шел на таран на гигантский хорошо бронированный черный корабль, главное орудие которого стреляло снарядами не на много меньше самой цели.

Вот только враги, к сожалению, идиотами не были, и как бы не была мала цель, обрушили на нее огонь всех орудий противоснарядной обороны, и всех пушек. Я бросал штурмовик из стороны в сторону, сбивая прицел врагам. Поставленный перед носом сдвоенный щит, сведенный под острым углом, позволял не заботиться о случайном попадании, может даже двух.

Но снаряды противника шли непрекращающейся рекой. А стоило приблизиться, как огонь башен стал перекрестным. Слишком уж велик был корабль противника.

— Если сунемся к двигателям, нас просто расплющат! — крикнула Ангелина, безуспешно пытаясь сбить все снаряды, несущиеся в нашу сторону. Но как струйка воды из крана не может сопротивляться с водопадом, так и огонь нашей новенькой башни не мог сопротивляться встречному огню. И единственно что нас спасало — неслаженность вражеских залпов.

Снаряд, выпущенный из курсовой пушки, почти мгновенно сбили. Мне показалось он даже пятидесяти метров не пролетел. Клацнув одним из тумблеров, я выпустил дымовую завесу, на мгновение скрывшись от взгляда противника, и тут же нырнул вниз, до предела наклонив штурвал от себя. Щиты выдержали еще несколько попадание и пропали, только за тем, чтобы я поставил новые, смещенные относительно друг друга.

— Пустая! — выкрикнула Ангелина, и я услышал в голосе девушки плохо скрываемую панику. А через мгновение мы вынырнули из черного дыма, оказавшись почти под брюхом вражеского корабля. Кормовая броня этого монстра составляла не меньше полуметра и было нечего даже и думать пробить его нашими снарядами. Но открывшиеся сопла двигателей было невозможно защитить вблизи.

Вытянув штурвал на себя, я заскрежетал зубами от перегрузки, а судя по тяжелому вздоху сзади Ангелина чуть не лишилась сознания. Башни ПСО нижней полусферы уже поймали нас в прицел, и сейчас заливали патронами, но щиты еще держали. В сведенных под острым углом конструктах я оставил единственную щель — для нашей пушки.

Выстрел ушел вертикально вверх. Сопло одного из гигантских маршевых двигателей крейсера погасло, и в то же мгновение не выдержали щиты, переполненные снарядами врага. Конструкты лопнули, словно прозрачные стенки мыльного пузыря, но скрестившиеся очереди орудий ПСО разорвали лишь пустоту — нас снесло потоками воздуха из двигателей. А наша пушка успела выплюнуть еще один огненный шар, но на этот раз — поддержанный моим ядром.

Расстояние было минимальным, попытка единственной и у меня не оставалось ни единого сомнения — второго захода при такой плотности огня противника просто не будет. Нам не чем сбивать снаряды, которые попадут между перезарядками щита. Дернув штурвал в сторону, я увел катер от пушек противника, и начал метаться из стороны в сторону сбивая прицел.

В глубине крейсера что-то громыхнуло, вниз вырвался столб пламени, но монструозная туша корабля лишь просела, не собираясь ни падать, ни тем более разваливаться. Главный калибр снова вел нас попятам, но, когда я уже решил, что все кончено и пора идти в самоубийственную последнюю атаку башня врага окуталась огненной вспышкой. А через долю мгновения еще и еще одной.

— Гнев на связи! У нас получилось! Мы сделали этих ублюдков! — раздался радостный крик Николая, и в очередной раз уйдя в маневр уклонения я позволил себе оценить поле боя.

Наш флагман, избавившись от плотного внимания противника, сумел сбить наседающие на него корабли, а затем сам перешел в атаку, одним залпом выведя из строя главное орудие врага и его антенну, подавляющую радиопередачи. Невероятная, невозможная победа оказалась близка как никогда.

Но в этот момент я повернулся назад, и увидел, как из песчаной бури выныривает корабль, по сравнению с которым даже обезоруженный крейсер казался просто коротышкой. Авианосный крейсер, флагман всего черного флота шел прямым курсом к нам. А то, что казалось вспышками молний — оказалось интенсивным артиллерийским огнем. Ведь вслед за черным китом из пелены песка выныривали десятки других судов, ведущих ожесточенное воздушное сражение.

— Гнев, прикройте нас. Идем на стыковку! — крикнул я, приняв окончательное решение. Если мы и сможем спастись, то не по-отдельности.

Глава 19

— Бери управление на себя. — сказал я, едва корабль начал подруливать к стыковочному шлюзу. Орудия врага работали не переставая, но мы сумели укрыться за броней гнева, которая вполне выдерживала попадания снарядов до семидесяти миллиметров. Орудия вражеского крейсера нам удалось вывести из строя, и если бы не появившийся на горизонте авианосец…

— Таран, доложить обстановку. — крикнул я, рывком отправляя себя по хорошо знакомым коридорам. Тут главное не промахнуться. Два поворота направо и вверх, к мостику. Весь путь занял меньше тридцати секунд.

— Капитан на мостике. — сказал Таран, с облегчением сползая с командного кресла. В последний миг он вынул свой резонансный кристалл из управляющей панели, и корабль едва заметно просел. А уже в следующую секунду я занял свое место и вставил напитанный энергией Шах.

Двигатели разом взревели и судно, дернувшись, пошло вверх, а затем стабилизировалось. Даже экраны и второстепенные панели начали светиться ярче. Приток энергии был заметен не только по приборам, но и по щитам, которые отодвинулись от корабля на добрых десяток метров, и замерли, наполняясь вражескими снарядами.

Если бы можно было сравнить корабль с живым существом — он радовался приходу хозяина, словно пес, которого долгое время держали на голодном пайке, и наконец накормили вдоволь. Не сдержавшись, я погладил штурвал, с единственной кнопкой управления орудием главного калибра.