Кто суккуба? Я суккуба?! (СИ) - Клименкова Антонина. Страница 80

Она рассчиталась за квартиру, забрала немногие любимые вещи — и вздохнула с неимоверным облегчением, поняв окончательно, что терять ей от переселения совершенно нечего. А если вдруг что-нибудь понадобится — что угодно можно приобрести через подключенный земной интернет.

____________

— Ура! Бабуля пришла! Пирожки принесла!

— Принесла, но на обед! Сейчас не дам! — Клава подняла корзинку с провизией для пикника над головой, чтобы облепившие со всех сторон котята не добрались до пирогов раньше времени.

— Бабуля жадина-говядина! Пирогов для родных внучат ей жалко! — хрюкнул в кулак Флавиан.

— А у дедушки Флафа в карманах есть конфеты! — сообщила Клава котятам.

Орава с воодушевленным мяуканьем отлепилась от нее и напала на инкуба, принялись обыскивать, обшаривать. Самые шустрые мальчишки тотчас воспользовались шансом и залезли ему на загривок и на голову, хотя ясно ведь, что на плечах и за ушами конфеты он точно не спрятал.

— Мамуля! — выскочил из дома Персик, с недавних пор дипломированный специалист по лингво-программированию, защитивший диплом на тему «Воздействие на мозг звуковых волн и вибраций мурлыканья и сходство оного с эффектом фольклорных колыбельных». Увидев, что творит его орава, кот принялся ругаться на мелюзгу, отгонять и отрывать от «дедули», отчего Флаф взвыл в голос, ибо котята держались за него всеми когтями и сдаваться не собирались.

Клаве оставалось только посочувствовать коту — у Пумы внезапно поменялось расписание, поэтому на давно запланированный пикник она опаздывала, но обещала появиться сразу после лекций. Пока что Персику, взявшему отпуск, приходилось следить за восемью котятами в одиночку. «Бабулю» и «дедулю» хвостатая полосато-золотистая орава не слушалась совершенно. Клава и рада была бы помочь с воспитанием, да без толку. При ней, по словам Персика, котята словно с поводка срывались и готовы были хоть на люстре качаться с утра до ночи без перерывов на обед.

Гомонящая орава внезапно потеряла интерес к «дедуле» и укатилась по тропинке вперед взрослых, отлично зная маршрут до речного пляжа, где и планировалось устроить пикник. Персик, едва успев запереть дом, понесся за ними, оставив сумки с полотенцами и пляжный зонтик нести Флавиану.

— Подожди, — остановила мужа Клава, прежде чем он подобрал брошенные на крыльце сумки. Суккуба заговорщицки ему подмигнула: — Пока в доме никого нет, давай пару минут отдохнем на задней веранде? Ты помнишь, о чем я давно мечтаю?

— Угу, — нахмурил брови Флавиан. — О всяких непристойностях с участием тебя, меня и кресла-качалки. А если котята вернутся, чтобы проверить, почему мы здесь застряли? Что ты детям скажешь?

— Как будто они не пронюхали, зачем их мамка с папкой в спальне запираются! — засмеялась Клава. — Девчонки-то еще стесняются, а мальчишки меня давно расспросили про аистов и капусту.

— Бесстыжая суккуба! — покачал головой супруг. Попенял ненасытной жене: — Ты же ведь только что с работы! Неужели тебе мало?

— Вот именно! — подхватила его под локоть Клава, потащила за угол дома, однако упрямый муж упёрся, уцепившись за перила крыльца. — Я целое утро работала без передышки! Пятерым первокурсникам выровняла энергопотоки, вся измучилась, измаялась! И что мне в награду? Жалкие два оргазма за всё утро! Это же смешно! Я только в охоту вошла! Давай-давай, утоли мою жажду, инкуб мой персональный!

— Не на улице же среди белого дня! — упорствовал муженек. — Поимей совесть!

— Я не хочу совесть, я хочу иметь своего супруга! — Клава поменяла тактику, перестала его тянуть, вместо этого припала к мужниной спине своей грудью, принялась мять его зад обеими руками, пока еще через брюки.

— Прекрати использовать на мне свои штучки! — взмолился он, обняв столб крыльца, как родной.

— Ты меня сам научил этим штучкам! — парировала Клава, жарко дыша в шею и неторопливо расстегивая пояс на брюках.

— Этому безобразию я тебя точно не учил! Ведите себя прилично, мадам! Вы всё-таки жена директора Академии! — сорвался на строгий, при этом ужасно эротичный шепот Флаф, тая под ее руками, как лед под солнцем.

— Я не могу прилично, я же суккуба! — засмеялась Клава. — Стой так, стой! Мне очень нравится твоя поза. Давно хотела попробовать.

— Что? — напрягся инкуб.

— Ничего особенного, дорогой. Расслабься, тебе понравится, — успокаивающе пробормотала Клава, приспуская ему штаны и досадуя на обнаружившиеся под ними трусы.

Хвост, выглянувший из-под подола ее легкого летнего платья, в нетерпении извиваясь, оплел ногу инкуба, по-змеиному подбираясь кисточкой вверх от колена к ягодицам.

Заметив оный, Флаф от столба отпрыгнул, как ужаленный:

— Клава! — громко и сурово одернул он расшалившуюся жену. Торопливо подтянул штаны.

— Да, дорогой? — невинно отозвалась она. Облизнула губы, сексуальная как никогда. От такого зрелища инкуб подрастерял возмущение.

— Клава, — сменил он тон на просительный. — Я же говорил тебе, что не хочу менять ориентацию.

— А ты и не изменишь! Это же буду я, твоя единственная жена, — пообещала коварная суккуба. — Ты же не пробовал ни разу, что ж ты так против?

— Да? Почему, Флафи? — раздался за спиной инкуба проникновенный бархатный баритон вампира.

Флавиан подскочил на месте, когда на его плечи легли тяжелые ладони Вильгельма. В глазах приятеля выплясывали чертенята.

— Флафи, попробуй! — посоветовал вампир, ухмыляясь. — Твоя жена умеет доставить удовольствие.

— Отлично, Виль, ты как раз вовремя! — обрадовалась суккуба. — Подержишь его?

— Разумеется, — не раздумывая, согласился упырюга. — Всё, что ты хочешь, милая.

Флаф тщетно пытался вырваться из объятий вампира:

— Я против насилия в браке! — возмутился он. Высказал через плечо приятелю-предателю: — И если я готов терпеть наличие любовников у своей жены, это вовсе не значит, что я хочу делить со всеми супружескую постель! И тем более быть снизу!

— Но ведь ты любишь, когда в постели я наездница, — напомнила Клава, подойдя вплотную, так что Флафа стиснуло меж двух распалившихся тел.

— Кто здесь говорит о верховой езде? — распахнул садовую калитку Эдди.

Пони явился, нагруженный корзинами с разнообразной вкусной снедью для пикника. Увидев этих троих посреди дворика в недвусмысленной композиции, кентавр смутился, отвел глаза. Но убегать не стал, ибо уже свыкся с привычками суккубы и ее постоянных мужчин, одним из который и сам являлся.

— Эд, хоть ты им скажи! — взмолился Флаф, изнывая в двойных тесных объятиях.

— Вас троих кресло-качалка не выдержит, — заявил кентавр, догадавшись, что происходит, так как уже половина города была в курсе тайных домогательств суккубы до раритетной мебели. — Вы лучше вечером ко мне приходите: я в саду поставил качели диванчиком, на три места, повышенной грузоподъемности. Заодно и испытаем.

— Эдди, ты прелесть! — воскликнула Клава.

Покраснев, кентавр пробормотал, что пойдет на пляж, покатает котят на спине, чтобы они домой не прибежали раньше времени от скуки.

— Развратники! — простонал инкуб, сдаваясь перед прихотями обожаемой супруги и подставляя губы для поцелуев.

Однако на его счастье ничего бесстыжего произойти не успело: вместо убежавшего кентавра калитку теперь распахнула кошка-некромантка.

— Ой, а вы чего тут? — спросила хозяйка, улыбаясь друзьям. И осеклась, сообразив, что же происходит во дворе ее дома. Закричала, поднявшись на задние лапы и схватившись за попавшийся кстати веник для подметания садовых дорожек: — А ну брысь отсюда, озабоченные! Трахайтесь, где хотите, но не в моем доме! Здесь спариваюсь только я с моим котиком!

— Родную свекровь — веником?! — с хохотом «обиделась» Клава, схлопотавшая по задней точке.