Лезвие. Книга 1. Последнее Рождество (СИ) - Буянова Карина. Страница 21

- Сядь, — приказал он. Гермиона поспешила подчиниться, успев при этом бросить на Того-Кого-Нельзя-Называть быстрый взгляд. Он ничуть не изменился с их последней встречи, впрочем, вряд ли это было возможно. Темный Лорд начертал себе стул, похожий на трон, и уселся напротив Гермионы, не сводя с нее немигающего взгляда.

- Ты изменилась, - констатировал он.

Его голос был ровным, холодным и властным, но, как ни странно, совсем не походил на свистящий змеиный шепот, как ей запомнилось раньше.

- Я, как видишь, тоже. — продолжал Темный Лорд к возрастающему удивлению Гермионы. — Я слышу то, о чем ты думаешь в данный момент. Мой голос звучит несколько иначе, это правда. Но ведь так значительно лучше?

Девушка не была уверена, что на это нужно отвечать.

- Нужно, девочка, — Лорд изобразил нечто вроде улыбки на змееподобном лице. — Я задал тебе вопрос, и раз я его задал, тебе нужно на него отвечать. Таковы правила. Итак, попробуем снова: сейчас мой голос звучит лучше, чем в нашу прошлую встречу?

- Д-да, милорд, — запинаясь, проговорила Гермиона, опустив глаза.

- Я так и думал. Тебе уже известны причины нашей встречи?

- Нет, милорд.

- Глупая девочка, — в голосе Того-Кого... Темного Лорда послышалась ирония, и по телу Гермионы пополз леденящий страх. — Какой смысл обманывать, когда твои мысли для меня — открытая книга? Беллатрикс рассказала тебе то, что знала, и теперь это твои собственные предположения. Да, это так. Мне нужны некоторые твои воспоминания, касающиеся Джиневры Уизли. Я только совсем недавно понял, что именно её видел в твоей голове в нашу прошлую встречу. Тогда это казалось несущественным и абсолютно неуместным. Теперь я соотнес видения с личностью Джиневры Уизли. Я прав, это же она подстрекала тебя на совокупление с ее братом в обличии Северуса и подглядывала за вами?

Зачем он задавал эти вопросы, если и так читал её мысли? Гермиона не понимала. Разумеется, он и сейчас прекрасно слышал этот её невысказанный возглас и, казалось, едва заметно усмехнулся левым уголком рта.

- Вы правы, милорд, — ответила она.

- Ты хочешь что-то спросить у меня, — констатация факта. На это уж точно отвечать не нужно, это же не вопрос. — Спрашивай.

А вот это явно приказ. Требуется реплика, та самая, которая вертелась у Гермионы на языке. Она набрала побольше воздуха в легкие, открыла рот… и сказала совсем не то, что собиралась.

- Зачем Вам именно эти воспоминания, милорд? — выпалила она. — Они не имеют никакой ценности, они просто…

Гермиона запнулась и залилась краской. Это слово она не может произнести, нет! Не при этом человеке!

- Договаривай, — приказал он.

- Похабные, — пробормотала она, сжав пальцы до хруста.

- Не думаешь ли ты, что я должен обсуждать с тобой свои мотивы? — оглушительно рассмеялся Темный Лорд, и девушка съежилась. — Легилименс!

Перед глазами Гермионы закружились обрывочные картины её жизни, прежней и нынешней. Как и в прошлый раз, Темный Лорд бесцеремонно и целенаправленно копался в её сознании, заставляя заново переживать самые разные мгновения прошлого, сгорать от стыда, умирать от боли, тешиться надеждами, возноситься к небесам от счастья. Только на этот раз всё вертелось вокруг Джинни. Вот 14-летняя Уизли застукала их с Джорджем в одной кровати в самый неподходящий момент, вот она плотоядно облизывается, говоря о Снейпе, вот подбивает Гермиону договориться с Фредом насчет оборотного зелья, вот, пуская слюни, прячется в ванной старост, глядя на то, как обнажается "профессор"… Вот, отважная Джинни выступает на запрещенных встречах Отряда Дамблдора, вот они все вместе летят на невидимых глазу фестралах в Министерство спасать Пророчество… С тех пор Гермиона больше не видела подругу, но Темный Лорд почему-то не остановился на увиденном и продолжал листать жизнь Гермионы, как журнал или справочник.

Он беззастенчиво «просмотрел» их первый секс с Северусом и весь предшествующий разговор, не пропуская ни одной детали. Девушка сгорала от стыда, снова переживая тот самый оргазм, но Волдеморт словно упивался её унижением и беспомощностью перед его холодной несокрушимой волей. День за днем повторялся прожитый со Снейпом год, всё, что они не доверяли никому на свете, потому что и доверить-то было некому. А теперь это перестало быть личным, тайным, священным. На её счастье посягнули, его растоптали ногами и подвергли осмеянию. Кульминацией стало воспоминание об их последнем на данный момент разе. Об этом ужасе, который она с радостью бы отдала в Омут Памяти, лишь бы не помнить, что Северус сделал с ней и как упивался содеянным.

Упивался этой пыткой, этим кошмаром, после которого ей ничего не хотелось говорить. Она даже не могла сформулировать ни одной четкой мысли в голове, ей просто было плохо. Отвратительно. Безобразно. Так, что хотелось быть где угодно, только не здесь и не сейчас.

Она тогда надеялась - и боялась - что когда найдет в себе силы оторваться от подушки и посмотрит ему в лицо, увидит там боль, сожаление, может, даже ненависть к себе самому за содеянное, но нет. Ее взору предстало счастье. Он весь оставшийся день насвистывал себе под нос какие-то мелодии, даже зачем-то вызвался сам приготовить обед и ужин, потом потряс ее готовностью посмотреть магловские фильмы, которые терпеть не мог... Он был счастлив. Счастлив тому, что фактически изнасиловал ее, искусал, искромсал, поимел во все щели так, что ей потом несколько дней было больно садиться и особенно ходить в туалет по-большому, а главное, напоследок залил ее лицо и волосы спермой, как последней портовой шлюхе. А самое противное, что поначалу, пока он не решил трахнуть ее в зад, ее тело, вопреки яростным протестам мозга, отзывалось на весь этот ужас, и она текла, зверски текла под его агрессивным натиском так, как давно уже не было!

Вот только ему было плевать, так это или нет, плевать на то, нравится ли ей, испытывает ли она удовольствие - он думал только о себе, он брал то, что хотел, она была для него не любимой, не драгоценной и даже вообще не женщиной, а просто живым тренажером, безликой, безымянной шлюхой, годной лишь на то, чтобы отработать все, что бродит в недрах его сознания. Так ей думалось в первые несколько часов, пока она не поняла и еще кое-что. То самое, что никак не хотело нормально формулироваться, но с каждой минутой маячило с всё увеличивающейся отчетливостью, пока, наконец, не приобрело законченный вид. Вот тогда Гермиона заплакала, впервые после этого чудовищного секса. Она сказала Снейпу, что хочет принять ванну и почитать книгу, и надолго заперлась наедине с собой и водой. Вода и пена смешивались с её слезами. Гермиона плакала беззвучно. Раньше она всегда так делала, с самого детства, и только последний год стала позволять себе реветь навзрыд, не боясь, что её услышат, не стесняясь быть слабой и быть собой. Потому что с ней был Северус, который всегда садился рядом, обнимал её и молчал, пока лимит отведенных на этот раз слез не исчерпывался. Но теперь всё было иначе. После сегодняшнего она не может доверять ему свои слезы. Не может сегодня, не сможет и потом. Сегодня, несколько часов назад, между ними что-то оборвалось. Нет, треснуло, разорвалось - как ее анус от его члена. Трещина. Так оно и есть.

Сегодня их хрупкое счастье треснуло, потому что Северус хотел не ее.

Гермионе это было совершенно очевидно. Это читалось в каждом движении, в этом безумном взгляде, в том, что он не видел и не слышал её, не думал о ней. А кого же он видел? Кого?.. Чью грудь он мял и кромсал? Кого буквально рвал на части, грубо, как изголодавшийся волк?

Гермиона оглядывала себя и ужасалась. От воды и пены истерзанные соски совсем разбухли, а ранки на них сильно саднило. Вся её маленькая грудь была в темных синяках — следах от его пальцев и губ. А волосы… Они были спутаны, а часть — выдрана. Про ту самую боль даже не хотелось думать. Сейчас горячая вода её немножко снимет, а вот завтра точно будет кошмар. Главное, чтобы обошлось без кровотечения - особенно во время испражнений.