Ставок больше нет - Казанцев Кирилл. Страница 23

Толян и Рыжий бросились бежать в сторону гаражей, надеясь найти в их запутанном лабиринте хоть какую-то защиту от пуль. Сейчас было не до "поняток" и не до бандитской чести. Сейчас им хотелось только выжить.

Ахмад, который покинул салон автомобиля одновременно с первым выстрелом, легко, в несколько широких прыжков догнал Рыжего, отставшего от приятеля. Высоко подпрыгнув, чеченец изо всех своих сил впечатал пятку в спину бандита. Удар был настолько силен, что Рыжий почти что сделал сальто вперед, но только приземлился не на ноги, а тяжело приложился спиной к плотно утоптанной земле. От этого удара у него перехватило дыхание, и подняться сразу он не смог. А подскочивший Ахмад тут же начал пинать его ногами, стараясь попасть в лицо острыми носками туфель.

– Атайды! – закричал другу набегающий Ваха. – Атайды, Ахмад!

Чеченец сделал шаг в сторону, а его земляк, не задумываясь, направил ствол пистолета на лежащего Рыжего и дважды надавил на спусковой крючок. Тело бандита дважды дернулось и замерло. Он был мертв.

– Где четвертый?! – Ахмад огляделся по сторонам.

– Туда побежал! – Ваха ткнул стволом пистолета в сторону гаражей. Не сговариваясь, оба приятеля сорвались с места. В принципе, им было наплевать, уйдет кто-нибудь из этой мясорубки или не уйдет. Сейчас их вел за собой не расчет, а слепой азарт. Они метались между недостроенных гаражей, искали и не могли найти убежавшего Толяна.

Через некоторое время, когда поутих азарт схватки и адреналиновые выбросы пришли в норму, Ахмад окликнул Ваху:

– Хорош! Пошли отсюда! Пусть живет, скатын!

Ваха спрятал пистолет под одежду, и оба чеченца не спеша, с чувством выполненного долга, направились назад, к машинам...

Боль ушла. Ушла совсем. Тело полностью онемело, и Грек понимал, что умирает. Он уже не испытывал нужды в воздухе для дыхания – ему было хорошо и покойно. Широко открытыми глазами он смотрел в глубокое, бездонное небо.

– А этот шакал еще живой, – послышался чей-то голос у него над головой. – Может, добить?

– Нэ надо. Сам здохнэт, падаль.

Послышались удаляющиеся шаги. Шакал, падаль. И Греку вдруг стало мучительно обидно – неужели это все, что о нем можно сказать?! Он даже заплакал от обиды. Одинокая слезинка выкатилась на щеку. А потом Грек умер.

Ахмад приблизился к трупу Тарана. Ногой перевернув его на спину, начал обшаривать карманы.

– Ай, Ахмад!.. – Шамиль начинал нервничать – в любую минуту здесь мог кто-нибудь появиться! – Поехали, да?!

– Подожди. – Бригадир новой чеченской команды продолжал спокойно, никуда не торопясь, обшаривать карманы мертвеца. – Ключи ищу.

– Какие ключи?!

– У них машина хорошая. Зачем добру пропадать? Я ее лучше себе возьму. Опа! – Чеченец обнаружил искомое и встал на ноги. – Все. Поехали отсюда.

Уже через пару минут две машины покинули площадку, на которой разыгралась эта трагедия.

Толян забился в какую-то щель. Наверное, ему повезло – его не нашли.

Заскочив в один из гаражей, он увидел недостроенную смотровую яму, почти доверху забитую разного рода мусором. Но только между потолком и мусором оставалась небольшая щель. А за спиной слышались приближающиеся шаги чеченцев. И тогда, наплевав на вонь и грязь, наплевав на все, Толян пополз в эту щель, извиваясь как змея и разрывая одежду о шершавый бетон.

Он слышал, как его искали, о чем говорили между собой эти два беспредельщика. И трясся от страха, что вот сейчас кому-нибудь из них придет в голову заглянуть в его укрытие и он найдет свою смерть на куче мусора, нечистот и собачьих испражнений.

Но не нашли. Повезло. Выждав еще немного, Толян начал выбираться из своего убежища.

Через несколько минут, перемазанный и вонючий, в разорванной одежде, но живой, он вышел на площадку, где должна была проходить эта "стрелка". Проходить по их сценарию, по их планам! Но прошла так, как захотели их конкуренты.

Недалеко друг от друга медленно остывали три трупа. Его друзья. Пацаны, с которыми он не раз и не два попадал в различные переделки и выходил из них живым.

Обессиленно упав на траву рядом с трупом Тарана, Толян впервые в жизни заплакал. Не потому, что ему до такой уж степени было жалко погибших пацанов. Это пережитый им ужас, ощущение близкой смерти рвалось наружу таким вот странным и непривычным ему образом.

4

Телефон буквально притягивал к себе, манил и звал – ну, давай! Подними трубку, послушай, что тебе скажут! И Василий, и Анна не могли отойти от аппарата дальше чем на пару метров – приближалось время, в которое должны были позвонить похитители.

Проблему с сокрытием присутствия Скопцова в квартире решили просто – проводив вместе с опером Анну до дверей, Василий с ней церемонно распрощался и, пожелав всего наилучшего, спустился вниз так же вместе с Гнедковым.

– Вас подвезти? – предложил на прощание капитан.

– А вы что, на машине? – не без ехидства поинтересовался Василий. "Волга", на которой они сюда приехали, принадлежала фирме Мацкевича, и то, что самого мента согласны были отвезти в его управление, было обыкновенным проявлением любезности и дружелюбия со стороны начальника СБ.

– Ну, тогда до свидания. – Гнедков неприязненно покосился на Скопцова и руки ему на прощание не подал. Ну да не очень-то и хотелось!

Вернувшись в квартиру, Василий сразу же устроился у телефона. Через пару минут подошла и Анна:

– Вася, я отпустила Наталью Семеновну на два дня. Не хочу, чтобы она присутствовала при всех этих переговорах.

– Интересно, а что она подумает о тебе? – Василий искоса посмотрел на Аню. – Ну, и обо мне, разумеется.

– А мне наплевать, что она подумает! – отмахнулась Аня. – Это ее вообще не касается, кто и чем тут занимается! Пусть знает свое место!

– Ну-ну... – Сказать Скопцову на это было нечего. Вообще, Анна сильно изменилась за последние несколько часов. Стала жестче, решительнее, увереннее в себе.

"Вот что значит просто подержать в руках приличные деньги!" – Василий, глядя на женщину. Но только вслух сказал другое:

– А ты готовить-то умеешь? А то заморишь своего защитника голодом. Или, что еще хуже, отравишь.

– Не беспокойся! В крайнем случае пельмени из магазина я приготовить сумею! Или яичницу поджарить, – усмехнулась Аня. – Ты о чем-нибудь, кроме жратвы, думать можешь?

– Могу, – поспешил признаться Василий.

– И о чем же это? – Женщина чуть понизила голос, и в ее глазах появилось что-то такое... волнующее, манящее, зовущее.

– Хорошо бы было еще и поспать, – честно ответил Скопцов, игнорировав этот призыв.

Аня фыркнула в ответ, как рассерженная кошка, и отвернулась.

Минут пять сидели молча. Потом Анна вновь повернулась к своему телохранителю:

– Слушай, Вася...

Что она хотела сказать, узнать Василию, видно, было не суждено – телефон взорвался звоном.

Глаза Ани тут же изменились – в них появилось испуганное и беспомощное выражение. Она в ожидании уставилась на Скопцова – как, мол, быть? Подскажи. А телефон продолжал звонить.

– Возьми трубку, – почему-то шепнул Василий. – И спокойней, спокойней!..

Глубоко вздохнув, как перед прыжком в воду, Аня сняла трубку телефона:

– Да...

О чем говорил ее собеседник, Скопцов слышать не мог. Но только сразу понял, что это не похитители, а кто-то хорошо знакомый, потому что лицо Ани тут же отмякло, расслабилось. Исчез страх из глаз.

– А, это ты... – Тон тоже изменился – стал слегка пренебрежительным.

– Чего хотел?

– Нет... Нет... Я, по-моему, ясно сказала – нет!

Несмотря на отказ, собеседник или собеседница, – даже сидя рядом, Василий мог слышать только монотонное бормотание в трубке, – проявлял настойчивость.

– Слушай, не будь занудой! Я же сказала – нет! Понятно...

Таким тоном женщина может разговаривать только с мужчиной... Причем с близким ей мужчиной. И зависимым.

– И вообще, не звони сюда больше. У меня сейчас и без тебя проблем хватает. Я тебе сама позвоню! – Аня мазнула откровенно оценивающим взглядом по сидящему рядом Василию и добавила: – Если надо будет.