Жизнь за гранью (ЛП) - Малком Энн. Страница 16

Он захватил мои губы, заглушая звуки моего оргазма. Я почувствовала, как он опустошил себя внутрь меня, пока я выжимала его освобождение. Он оставался на мне, во мне, наблюдал за мной. Взглядом говоря одновременно все и ничего. Когда он осторожно вышел, я слегка вздрогнула от образовавшейся пустоты. Он чмокнул меня в нос.

— Сейчас вернусь, — пообещал он.

Я наблюдала, как его мускулистая спина исчезает в ванной комнате, улучив момент, чтобы оценить упругую и тугую задницу, на которую я могла пялиться целыми днями. Этот мужчина с умопомрачительной задницей и прочим великолепием любил меня. Меня. Настоящую меня, и его любовь была обещанием той жизни, на которую я всегда надеялась.

Он вернулся и осторожно обтер меня мочалкой, потрясая интимностью и нежностью момента. Позаботившись об этом, заключил меня в объятия. Мы лежали тихо, на этот раз я была довольна тишиной. Сегодня я сказала достаточно.

— Твоя бабушка, — прервал молчание Хансен стальным тоном. — Это ее ты навещаешь каждую субботу?

Я кивнула. Он знал, что я навещала родственника каждую субботу, не исключением стали и последние две недели, что мы провели вместе, но поскольку раньше я не рассказывала ему всю историю, то не стала вдаваться в кровавые подробности. Джаггер и Арианна были единственными, кто знал о ней.

— Почему? — спросил он. — Полагаю, эта сука не ценит и не заслуживает твоих визитов, и от меня не ускользает тот факт, что после них твоя улыбка немного тускнеет. Так почему же?

Он ничего не упускал из виду. Последние две субботы он молча наблюдал за мной. Мне требовалось некоторое время, чтобы избавиться от оскорблений и колкостей, накапливающихся за час визита. Так что я не удивилась, что он заметил.

Я пожала плечами.

— У нее больше никого нет. В конце концов, она — моя единственная семья и последняя ниточка, связывающая меня с мамой. Я просто чувствую, что должна, понимаешь? Что я была бы плохим человеком, если бы этого не сделала, — добавила я.

Хансен помолчал, затем сказал:

— Детка, у тебя есть семья. Та, которую ты выбрала, она прикроет твою спину, несмотря ни на что. Кровь ни хрена не значит, когда эта связь становится прогорклой. Кровь может связывать, когда больше ничего не осталось, ничего хорошего. Клуб сильнее этого, потому что он — семья, которую ты выбираешь и которой принадлежишь. Ты — не плохой человек. Ты вытерпела то дерьмо, через которое она заставила тебя пройти, и все еще навещаешь старую летучую мышь? Да ты святая. — Его голос звучал слегка дразняще, но за ним скрывалось нечто более серьезное. — Я не хочу, чтобы ты к ней ходила, потому что все, что омрачает твою прекрасную улыбку… я хочу увести тебя от этого, защитить. Но выбор за тобой, детка. Я буду рядом, несмотря ни на что.

Я улыбнулась ему и улыбнулась про себя. Нет, просияла. Каждой частичкой.

Глава 7

— Я не перееду, — твердо заявила я.

Лицо Хансена посуровело.

— Почему, черт возьми?

Я всплеснула руками, невольно разбрызгивая при этом соус для спагетти. Капли попали на стену, к счастью, Хансен смотрел на меня, а не на то, как я порчу обстановку. Я решила вести себя, как ни в чем не бывало. Что в данный момент равнялось легкому раздражению.

— Потому что это слишком быстро. Стандартные правила свиданий предполагают, что пройдет, по крайней мере, полгода, прежде чем мы даже подумаем о совместном проживании, — сообщила я, возвращая свое внимание к приготовлению обеда. Или, скорее, к разбрасыванию. Обычно я питалась едой на вынос и арахисовым маслом. В данный момент я собиралась показать себя богиней домашнего очага. Видимо, я со всех ног мчалась к этому статусу.

Прошла почти неделя после обмена признаниями в любви. С тех пор я парила в облаках. И плевать, как слащаво это прозвучало. Ну, пока Хансен не объявил, — да-да, объявил, — что я переезжаю.

— Подсказка, детка, мы и близко не похожи на стандартную пару, — отрезал он, вставая рядом со мной. Взяв меня за подбородок, он дернуть меня на себя. — Ты сама говорила, что не читаешь между строк. Почему тебя волнуют правила? Делай то, что хочешь. Я хочу, чтобы ты жила в моем доме. Чтобы сделала его нашим. Хочу увидеть на стенах твое дурацкое эльфийское дерьмо, твои девчачьи подушки на моем диване. Я хочу тебя, — яростно закончил он.

— У тебя есть я, — прошептала я.

Он заглянул мне в глаза.

— Тогда, мать твою, ты переезжаешь, — приказал он.

— Ладно, — на автомате ответила я.

Дерьмо. Я же не собиралась соглашаться. Он загипнотизировал меня. Использовал против меня «Властелина колец».

Хансен отпустил мой подбородок.

— Хорошо, — пробормотал он, прежде чем ответить на звонок мобильного, прервавшего мои запоздалые протесты.

— Что? — поздоровался он. Да, он ответил на звонок вопросом «что» — мужчины.

Нахмурившись, он отошел вне пределов слышимости, отрывисто отвечая в трубку.

Я наблюдала за ним, помешивая соус. Мне еще предстояло задать кое-какие дополнительные вопросы о его роли в клубе и о клубе в целом. Я точно знала, что им принадлежал гараж в центре города, где ремонтировали машины и мотоциклы. А также то, что их деятельность была гораздо шире. Они совершали поступки, из-за которых за последний год на них дважды совершались атаки. Конечно, копы ничего не нашли, но я не думала, что они устраивали облавы по приколу. Я не питала никаких иллюзий, они были бандой. Большая часть их деятельности сосредотачивалась по ту сторону закона. Они жили по своим правилам. Я не совсем была с этим согласна, но понимала. И не питала никаких больших надежд на то, что клуб станет законным, к чему, как я слышала, движется филиал Калифорнии. Я полюбила Хансена со всеми его клубными несовершенствами, и продолжила бы любить. Вот что значила семья.

Я просто не знала, смогу ли справиться с пребыванием в неведении. Необходимость разобраться с «делами клуба» служила объяснением или оправданием.

Хансен вернулся ко мне с суровым лицом.

— Это варево можно разогревать? — Он мотнул головой на соус.

Я кивнула.

— Хорошо, поем потом. Мне пора, дела в клубе. Потусуйся пока с Арианной или девочками. Не жди меня. Хочу, чтобы ты легла в постель голой, — приказал он.

Он крепко поцеловал меня, стиснул мою задницу и ушел. Я осталась стоять на том же месте, слушая, как с грохотом отъезжает его «Харлей».

До меня начала доходить холодная реальность жизни в роли старушки. У меня было предчувствие, что в ближайшем будущем мне придется готовить много блюд, которые можно разогреть позже. Но я не могла найти в себе сил разозлиться. Это было частью моей жизни. Частью, с которой мне придется жить. Частью, с которой я бы жила счастливо, если бы это означало жизнь с Хансеном.

Итак, я закончила готовить ужин, немного поела, убрала остальное и уселась за компьютер. Поразмышляла над тем, позвонить ли Арианне, но была счастлива провести вечер в одиночестве, спрятаться за компьютером и начать работу над некоторыми проектами.

Телефонный звонок примерно через час вывел меня из транса, в который я впадала всякий раз, когда погружалась в работу.

— Мэйси? — поприветствовал меня знакомый голос, как только я ответила.

Знакомый голос, от которого у меня свело живот.

— Пожалуйста, скажи мне, что ты звонишь, чтобы поболтать, а еще, что решил назвать своего первенца Мэйси, — пробормотала я слабым голосом.

— Прости, милая, — ответил Джим приглушенно. — Я хотел, чтобы ты услышала это от меня…

Он выдержал паузу, и я поняла, что будет дальше, еще до того, как он, наконец, произнес:

— Он выйдет по условно-досрочному.

Воздух со свистом покинул легкие, и я почувствовала, как тысячи маленьких булавок пронзили мое тело.

— Я не… — я вздохнула. — Я не понимаю, как такое произошло. Он получил пожизненное. Он забрал две жизни. Это должно означать пожизненное, — яростно выпалила я. Во мне бурлила ненависть, на которую я даже не подозревала, что способна.

Я услышала, как Джим вздохнул в трубку.