Килька в томатном соусе (СИ) - "Villano". Страница 24

Достал рацию, вызвал командира соперников, едущих на второй машине, объяснился с ним матом и, едва все 30 человек команды выбрались из грузовика, воплотил коварный план в жизнь. Судей связали, запихнули в кузов грузовика и заперли за ними дверь.

— Ну что, Леший, поиграем? — голосом кровавого маньяка спросил Череп в рацию по окончании суеты.

— Вам конец, — прохрипела рация и отключилась.

Я передернулся от нехороших предчувствий, послушно повернулся кругом под бдительным шипением Лекса, проверяющего на мне амуницию, и приготовился к беготне по заброшенному зданию одного из цехов металлургического завода. Пятиэтажному. Разграбленному любителями сдать металлолом на переплавку. Погрызенному ветром, дождем и снегом. Подмытому ручьями. Проросшему деревьями и кустами насквозь. В этом здании даже дышать было опасно, что уж про беготню, стрельбу и рукопашные говорить! Но мужики вокруг радостно улыбались, проверяли амуницию и подпрыгивали в предвкушении Великой Битвы. Без правил. Без судей. Без пощады. Лекс ничем от них не отличался. Сумасшедший! Я смотрел на него, и мне становилось все больше не по себе. Три года я сох по нему, как ненормальный, и думал, что знаю о нем все. Ни черта я не знал. Ни! Черта! Тот факт, что срочную службу он прошел в ВДВ, я благополучно упустил.

— Держись позади меня и не высовывайся, понял? — встряхнул меня Лекс перед самым началом игры. — Пацаны всерьез завелись, так что может прилететь не пластиковой пулькой, а реальным кулаком в морду.

— Это я уже понял, — поморщился я, провожая втягивающихся в разлом в стене цеха парней.

— Я не дам тебя в обиду, ангел мой, — неожиданно ласково прошептал мне на ухо Лекс и жестким шлепком по заднице отправил за всеми следом.

Это меня приободрило, прямо скажем, так что первые три часа я чувствовал себя вполне себе ничего: втянулся в игру, вынес из игры пару человек и помог снять еще нескольких. Мы уверенно теснили противника с завода, когда они неожиданно ударили нам в спину. Как они туда попали, мы так и не поняли, но в результате атаки в разрушенные комнаты пятого этажа целыми и невредимыми отступили только семеро.

Пиньк. Пинк-пинк-пинк.

— Что будем делать, уважаемые? — сполз по стене на пол Череп.

Лекс высунулся из-за угла, сделал пару выстрелов и огреб целый шквал в ответ.

— Соловей, бля, хорош развлекаться.

— Еще чего! Пусть патроны тратят, авось кончатся.

— Ты, бля, щас сам кончишься! — зарычал Череп. — Не хватало еще тебя потерять, ебанат хуев! Не отсвечивай!

— Как выбираться будем? — перебил их Марат, грузный хитрый казах, дышащий так, будто вот-вот умрет. Еще бы он так не дышал! С его-то весом столько бегать, да после пьянки!

— Нам важно не выбраться, а выиграть, — прислонился к стенке спиной Лекс. — Или выгнать их из здания, или всех убить, или захватить в плен.

— Или захватить знамя, — добавил я. — Почему вы упорно игнорируете этот пункт?

— Он для слабаков, — скривился Череп.

— Тогда я буду за слабака, — зло уставился на него я. — Мы же почти проиграли! А это реальный шанс выиграть. Странно, что они наше знамя все еще не забрали и о победе не объявили.

— А оно у меня, — ухмыльнулся Лекс. — Я его прикарманил, когда мимо проходили. На всякий случай.

— Ну, ты и подонок, — заржали мужики. — Соловей, блять, ты как всегда. Правила не для тебя писаны.

— Так мы ж судей уволили, какие правила? Но Килька прав, их знамя нам точно не помешает.

— Умники, — подал голос Череп. — Нам бы отсюда выбраться, а вы про знамя! Если бы выбрались, освободили бы наших и наваляли черножопикам по самое не балуйся.

Я поднялся на ноги и пошел осматривать этаж до самого конца. Выбитые окна, покосившийся, обвалившийся местами пол, дыры пролетов вместо лестниц, битое стекло, кусты, проемы окон и темнеющее серое небо за ними. Бррр. Апокалипсис какой-то. Я посмотрел на часы и ужаснулся. Еще немного, и начнет темнеть, а я здесь в темноте ни за что не останусь. И так ходить опасно, а потом вообще самоубийство будет. Дошел до конца коридора, выглянул на улицу и наткнулся взглядом на ржавые крюки от пожарной лестницы, вбитые в бетон здания сверху донизу совсем недалеко от окна. Самой лестницы, конечно же, не было, а двумя этажами ниже зиял провал окна и бетонная балка из него.

— А что, мысль!

Я чуть из окна не выпал! Обернулся и понял, что на меня смотрят с надеждой пятеро из шести оставшихся в живых, включая Алексея. Охуеть. Просто охуеть!

— Я вам кто? Человек-паук?!

— Ты самый маленький, легкий и очень упрямый, — сказал Череп. — Проберешься на третий этаж и расстреляешь их в спину. Понятно дело, погибнешь, но зато мы выберемся и устроим кровавую вендетту.

— А если я сорвусь? Штыри насквозь ржавые!

— Там сугроб внизу и кусты, — выглянул в окно Марат. — Тебе обязательно повезет. Если что.

Я посмотрел в непреклонные глаза Лекса и как-то разом сдулся. Он готов рискнуть моей жизнью ради какой-то дурацкой игры! Так больно мне давно не было.

— Килька, давай, шевели булками, скоро стемнеет, а нам еще надо успеть надрать им задницы! — подогнал меня Череп. — Что ты, как баба? Нормальные там крюки, ползи тока осторожно, и все!

— Идите на позицию, что-то там все затихло, — мотнул головой в сторону начала коридора Лекс. — Я прослежу, чтобы он все сделал как надо.

— У вас десять минут, — кивнул Череп, и они испарились.

Я отвернулся от Лекса, скрывая разочарование и злость…

— Ты такой смешной, когда дуешься, — неожиданно обнял меня он. Стянул каску с моей головы, пощекотал губами ухо. — Ты что, думал, я тебя вот так запросто за окно выкину?

— Ммм, — обиженно дернулся я.

— Глупый ты мой мальчик. Я же обещал, что не дам тебя в обиду.

— Ты увлекся, — пробубнил я, скрывая облегчение, радость и даже эйфорию. Он меня любит и в обиду не даст! Ура, товарищи!!!

— Тобой я тоже увлекся, — хмыкнул он, отправляя мурашки гулять по моему позвоночнику. — Но держу себя в руках.

— Врешь, — рассмеялся я, поворачиваясь к нему лицом. — Обычно я держу тебя во рту.

— Бывает, — согласился Лекс и принялся раздеваться.

— Ты сдурел?! — опешил я. — Ты что творишь?! Я не готов…

— Знаю, знаю, ты всегда не готов, — перебил меня он, и я увидел завязанную на его поясе веревку. Ах, вон оно что!

— Ну, ты и жук!

— А то.

— Почему раньше не сказал?

— Для всех ты должен стать героем, — лукаво улыбнулся Лекс. — Ты же мой друг, понимаешь? А у меня в друзьях сплошные герои-отморозки. Как я.

— Ага, так ты всегда свои подвиги заранее готовишь?

— Конечно. У меня мозгов куда больше мускулов, да и жить я хочу долго и счастливо. Пацаны же думать не желают, видят лишь то, что хотят, а потому считают мое разбойничье величество отчаянным храбрецом и берсерком. Меня такая слава вполне устраивает. На врагов действует самым правильным образом.

Лекс говорил, говорил, говорил, а я, как кролик перед удавом, стоял, слушал, кивал головой и послушно мотылялся в его руках. Он обвязал меня веревкой, выпнул за окно, и, только оказавшись на третьем ржавом крюке, я понял, во что ввязался.

— Сука, блять, Лекс, убью, скотина, — взвыл я, стараясь не смотреть вниз. Металл под руками крошился, скользил и просто-напросто исчезал. — Гипнотизер!!!

— Даня, не ори, — принялся вещать Лекс. — Быстрее булками шевели, и не упадешь.

— Месть моя будет страшна, — зашипел я, ускоряясь. Висеть на крюках было крайне опасно.

— Конечно, конечно, как скажешь!

Я почти добрался до проема, из которого торчала упавшая бетонная балка, когда веревка кончилась.

— Прыгай! — крикнул Лекс. — Выхода нет!

Я оттолкнулся и прыгнул, но крюк под ногой хрустнул, так что я нелепо взмахнул руками и не долетел до балки каких-то пары сантиметров. Зажмурился… и взвыл от боли, потому что повис на веревке, которую держал Лекс.

— Даня, давай! По стене, руками. Ну же!

Я качнулся, вцепился в выбоины бетона пальцами, ногами и чуть ли не зубами и, как настоящий человек-паук, за пару секунд добрался до места, с которого спрыгнул на балку, торчащую из окна, в надежде, что она под моим весом не рухнет. Она не рухнула. Я слетел на пол, смотал веревку, достал автомат и ринулся в начало коридора, преодолевая провалы практически по стенам.