Сто миллиардов солнц - Петров Олег Георгиевич. Страница 30

Сергей Кораблев влюбился в эту машину с первого взгляда, мгновенно уловив самую суть того, что увидел. Эта машина предназначена совсем для иных расстояний и масштабов! «Спираль», кажущаяся чем-то невероятно совершенным, непременно потеряется рядом с этим «пожирателем пространства», если так можно выразиться. Мельников снова что-то сделал с планшетом, проекция корабля развернулась «брюхом» вниз и выпустила четыре мощных стойки шасси.

— Для этого мы и забирали вашу группу, — пояснил академик. — Чтобы подготовить и переоснастить обе машины для дальних полетов. Конструкция досталась нам из довольно отдаленной эпохи, поэтому пришлось менять начинку. Не спрашивайте о подробностях, откуда все это взялось. В подписанных вами бумагах этот пункт тоже обговорен.

Конструктор протянул руку и осторожно коснулся проекции, ощутив пальцами почти натуральное сопротивление металла. Вот еще один повод не задавать вопросов и не интересоваться подробностями. Как такое возможно?

— Бортовые сети, «ящики» и софт унифицированы с вашей «Спиралью», — подкинул информацию Мельников. — Реально, очень много общего. И как я уже сказал, таких кораблей у нас два. Один из них мы при помощи ваших специалистов привели в порядок, а второй служил стендом, но и там почти все работы проведены. Нам нужно за три недели все закончить.

— Вы хотите отправить дальнюю экспедицию? — спросил Главный, сам удивляясь, насколько быстро поверил в совершенно безумный, казалось бы, рассказ. — Из двух кораблей? Как «Восток» и «Мирный»?

Если подумать, то аналогия неплохая, но только холод и мертвая пустота внешних окраин Солнечной системы не идут ни в какое сравнение с Антарктикой! При всем уважении к отважным исследователям Беллинсгаузену и Лазареву…

— Не совсем так, — усмехнулся Мельников. — Первый корабль уже давно отправлен и вернется, вероятно, не очень скоро. Второй нам нужен для срочного решения другой задачки, которая лежит в пределах орбит Венеры, Земли и Марса.

Значит, первый корабль отправился к внешним планетам? Зачем, что там можно найти? Хотя, если имеет место такая спешка, то это значит, в холодных и темных окраинах Системы обнаружено что-то интересное и по-настоящему важное. Но зачем тогда срочный второй рейс, к ближним планетам?

— Понятно, что наша цель это Марс, — кивнул Кораблев. — Но почему такая спешка?

— Американцы нас догоняют, — серьезно заявил Мельников. — Мы это недавно узнали. Наша фора сильно сокращается, лет до двух-трех, а то и меньше. Поэтому мы решили не ждать и ускорить весь процесс. И второй корабль нам нужен срочно.

— Где вы держите это чудо техники? — слегка ревниво поинтересовался Главный. — В Раменском, наверное?

— Вовсе нет, — рассмеялся академик. — Все здесь, у вас под боком, в закрытом ангаре рядом с заводом. Там сейчас мой сотрудник, научный куратор от нашей конторы, и мы немного позже туда проедем, познакомитесь. Сразу говорю, у него такие же полномочия, как и у меня.

— Невероятно! — Кораблев снова надавил на проекцию ладонью, и в этот раз объект даже немного сдвинулся! — Что еще может этот аппарат?

— Многое, — не скрывая гордости, усмехнулся академик, снова тронул планшет, и у корабля раскрылась грузовая рампа. — Летает далеко, таскает много, большая автономность и чрезвычайный комфорт для экипажа. Остальные возможности узнаете на месте, нам они очень понадобятся.

— Это имеет отношение к нашему марсианскому интересу? — предположил Кораблев.

— Самое прямое, — кивнул Мельников, придерживая самый большой секрет. — И сейчас нужно срочно довести до ума борт ноль-два, чтобы можно было отправить его в полет и заняться адаптацией проекта под наше серийное производство. Работа предстоит колоссальная, и чем раньше начнем, тем лучше.

— А что американцы? — озабоченно спросил Главный. — Как так вышло, что они нас догоняют? Была утечка?

— Сами сообразили, — проворчал академик. — Но если нам повезет, у них через те самые два-три года будут только источники энергии, а до всего остального они будут доходить еще лет пятьдесят. Но это, как я сказал, если очень повезет. И если мы не допустим утечек.

При такой секретности, подумал конструктор, будет очень странно, если это случится в обозримом будущем. Но увы, полной гарантии нет и быть не может, слабые места есть у всех. И пусть редко, но встречаются и идейные предатели. Будем надеяться, что всем известная Контора Глубокого Бурения знает, что делает…

— Рано или поздно утечка будет, — мрачно отрезал Кораблев. — А тотальная секретность, хоть и свяжет нам руки в плане внедрения новых решений, но мы ее как-нибудь переживем. Чай, не дети, все понимаем.

— Мы тоже морально готовы к тому, что что-нибудь когда-нибудь утечет, — признал Мельников. — Но не в первые годы и не в полном объеме. Поэтому вам придется, как и раньше, работать с «черными ящиками», только теперь все будет несколько иначе.

Мельников вновь ткнул пальцем в планшет и, словно лепестки, раскрылись створки, закрывающие «окошки» мостика. Кораблев с изумлением увидел, что стекла прозрачные и можно заглянуть внутрь! Прекрасно видны три кресла и герметичный люк на задней стенке.

— А в разрезе можно посмотреть? — с энтузиазмом попросил конструктор, и модель почти мгновенно перешла в «проволочный» режим отображения. То, что он увидел, поразило его еще больше. Вот обширные жилые помещения с каютами и камбузом. Вот второй, скрытый в глубине мостик. Мощные телескопы, стыковочный адаптер и просторная «кладовка» на нижней палубе, перед грузовым отсеком. Шлюзы со скафандрами и, черт побери, курсовые орудия!

— Мы с кем-то воевать собираемся? — мрачно спросил Главный.

— Орудия поставили на всякий случай, — невозмутимо отмахнулся Мельников, словно речь идет о мухобойке. — Случаи, как мы знаем, разные бывают.

Американская военщина, конечно, не дремлет, но Кораблев почему-то ощутил нехорошую мысль о том, что орудия ставились вовсе не против несчастных американцев. Если задуматься об этом дальше, то можно впасть в научную ересь и потерять покой и сон. А спит Главный, к слову, хоть и мало, но зато крепко, поэтому все тайны подождут. Захотят товарищи ученые испортить человеку режим — сами расскажут. Но вопящее любопытство сложно не только унять, но даже скрыть!

— Эти пушки… — аккуратно подбирая слова, начал Кораблев. — Они имеют отношение к тому, куда сейчас летит ваш борт ноль-один? Хоть что-то вы можете об этом сказать? Мы с кем-то воюем или нет?

Ну не зря же он явился лично и начал «наводить мосты»! Если уж речь о доверии, то доверять нужно во всем. Ну, или хоть с чего-то начать…

— Только знайте, любезная Катерина Матвеевна, — ехидно процитировал ученый-изувер. — Что классовые сражения на сегодняшний день, в общем и целом, завершены, и час всемирного освобождения настает.

Или издевается, или пытается стимулировать мыслительный процесс собеседника. Примем, все же, вторую гипотезу. И еще немного надавим!

— И сколько лет теперь ждать их возвращения?

Вопрос с подковыркой! Если все эти намеки означают выход на пределы Солнечной системы, то даже с новыми двигателями лететь до ближайших звезд придется десятки или даже сотни лет. Но Мельников явно намекал, что новые технологии дают совсем иные возможности!

— Больше ни слова не скажу, — усмехнувшись, уперся академик. — Но вы сами все узнаете, со временем. Поверьте, всю правду знают от силы пять-десять человек, и вы первый в очереди, чтобы войти в этот круг. В конце концов, нам нужен союзник и соратник, а не слепой исполнитель. На первом месте способность к работе и преданность делу, остальное детали.

Пусть это похоже на фактическую вербовку в «научный спецназ», но наплевать! Раздумья, сомнения и колебания просто смешны. Осталось последнее — увидеть все своими глазами!

— Когда поедем смотреть аппарат? — рубанув рукой по воздуху, решился Главный. — Вы, я вижу, неплохо меня изучили. Бьете наотмашь и по больному месту. Куда же я от вас теперь денусь?

Академик, кажется, и не сомневался в успехе этого разговора. Не показал ни удивления, ни радости от достигнутой цель, лишь молча провел пальцами по планшету, отчего модель корабля снова стала непрозрачной, цельной и почти реальной.