Ёлка на "отлично" (СИ) - Дианова Марина. Страница 3
- Но, Илья Юрьевич, - предприняла я слабую попытку его вразумить. - Я, правда, работаю. Я не могу каждый день прогуливать работу.
- Неужели такая хорошая работа, что ты так держишься за нее? – непонимающе нахмурился он.
- Нормальная работа, обычная, - пожала плечами я.
- Ладно, Астахова, иди, работай. Я уговаривать тебя больше не буду. Не хочешь ты – захочет кто-нибудь другой. За своей "тройкой" придешь после каникул.
- Илья Юрьевич, так не честно, - застонала я.
- А что ты хотела, прийти на экзамен увешанной «бомбами», скатать все по-быстрому и скрыться в закате? Нет, Катюша, так дело не пойдет. Будешь отрабатывать в лучших мотивах женских любовных романов. Конечно, до роли ректора я еще не дорос, но покрасоваться передо мной в сексуальном костюмчике придется.
- Да вы шалун, Илья Юрьевич, - нехотя огрызнулась я.
- Забирай эту писанину домой и готовься. В понедельник первый и единственный прогон, а дальше нести в массы наше творчество, – историк кивнул на дверь, намекая на скорое расставание.
- А костюм мне выдадут или за собственные средства приобретать в "ушастом" магазине? – спросила я у порога.
- Ну, от Вероники Моисеевны там что-то осталось. Оденешь ее шубку, - ответил профессор, не до конца понимая суть вопроса.
- Илья Юрьевич, - я удивленно приподняла брови. – Вероника Моисеевна больше меня, как минимум, размера на четыре. Не думаю, что ее костюм подойдет для меня. Если шубу Деда Мороза еще как-то можно отрегулировать с помощью пояса, то костюм Снегурочки не потерпит такого кощунства.
- Как с тобой сложно, Астахова. Договорюсь с театральным кружком – будет тебе новая шубка.
Пожав плечами, я вышла из кабинета, сразу натыкаясь на десятки недовольных взглядов студенток, которых Илья Юрьевич не почтил своим обществом в это пятничное утро. Конечно, на работу я опять опоздала, поэтому задерживаться пришлось опять до самой ночи, а после корить себя за жадность, пробираясь по темному парку поздней ночью.
- А-фи-геть… - возмущалась я, вновь перечитывая сценарий:
Белым, белым,
Снежным, нежным,
Покрывалом белоснежным
Все накрыло с декабря,
Началась она — Зима.
Похолодало за окошком,
На улицу не выгнать кошку.
На батарее все лежит
И мурчит, мурчит, мурчит.
- Они серьезно думают, что четвертый класс физико-математического лицея оценит этот шедевр?
С самого утра я засела за изучение этого… творения. Моя миссия стала казаться мне еще более печальной, чем была до этого. Проскользнула мысль вернуть это "художество" обратно Илье Юрьевичу и оставить долг по истории на следующий год, но желание посмотреть на Юлиану Дмитриевну – члена адвокатской коллегии и одного из самых жестких преподавателей университета (хотя после изучения этого опуса, я поняла, что Илья Юрьевич оказался даже более изощренным в пытках над студентами), в костюме крыски – символа нового года и Алевтину Николаевну – декана факультета среднего-специального образования, тоже крайне требовательной и злобной особы, в костюме свинке – символа этого года, превысило все крики разума.
- Вдалеке бубенчика звон,
Новогодний звучит перезвон.
Дед Мороз на салазках спешит,
И снежок под санями трещит, – декларировала я, расхаживая по квартире, вновь и вновь заучивая противное, совершенно не желающее откладываться в моей голове стихотворение, которое я должна буду рассказать свинке, то есть Алевтине Николаевне, готовящейся передавать «эстафету» Юлиане Дмитриевне – то есть новому символу году, когда в дверь позвонили.
- Катюш, а ты чего трубку не берешь? – взволнованно поинтересовалась мама сразу, проходя в квартиру и как бы оглядывая на наличие посторонних. – Мы с папой испереживались. С самого утра тебе названиваем, а ты тут по квартире все еще в пижаме ходишь.
- Готовлюсь к предстоящему экзамену, - нехотя пояснила я, целуя папулю в колючую щеку. Врать не хотелось, но говорить правду о позорно заваленной истории не хотелось еще больше.
- А я думала, что ты последний экзамен вчера сдала, историю, кажется, - мама нырнула в ванную, намыливая руки.
- Да там ерунда осталась, сдам без проблем, - после того, как мама помыла руки, она прямой наводкой отправилась на кухню, сразу ставя чайник на плиту и залезая в холодильник для проведения ревизии.
- Андрей, я так и знала, - сокрушенно покачала она головой. - У нее холодильник пустой. Чем ты питаешься? Разве можно так жить? Одни яйца да молоко. Ты суп когда ела в последний раз?
- Мам, ну хватит. Нормально я питаюсь. Приготовить еще не успела. Я мясо только из морозилки достала, сейчас суп варить буду.
- Ох, Катька, ты вон какая худющая стала. Кожа да кости остались…
- Лен, - перебил причитания папа. - Отстань от ребенка. Нормальная она. У тебя одно желание – всех накормить. Ты на таксу нашу посмотри. Бедное жирное существо, а для тебя она все еще маленькая кнопка.
От дальнейших препирательств меня спас телефонный звонок.
- Алло, - ответила я, поглядывая на притихших родителей. Если бы я сейчас встала и ушла из кухни, то это непременно послужило для мамы сигналом, что у дочери появились тайны или, не дай бог, личная жизнь.
- Астахова, - раздался в трубке подозрительно знакомый баритон. - А какой у тебя размер одежды?
- Илья Юрьевич? – уточнила я после неожиданного вопроса, посмотрев на экран, где высветился лишь незнакомый номер.
- Илья Юрьевич, - подтвердил он. – Давай, Астахова, размер одежды, обхват груди, талии и бедер.
- А вам это зачем еще? – чуть прищурившись, уточнила я, несколько опрометчиво забывая о присутствии родителей рядом.
- Зашел в секс-шоп, смотрю – костюмчик Снегурочки. Дай, думаю, побалую свою лучшую студентку.
Я закашлялась, мама изумленно смотрела на меня, а папа, прикрыв рот кулаком, старался не засмеяться в голос.
- Сорок четвертый, Илья Юрьевич, - прохрипела я в трубку, сбрасывая вызов.
Папа, не выдержав напряжения, заржал. Мама стояла с открытым ртом, долгое время гипнотизируя меня взглядом, а я старалась этого самого взгляда избежать. Щеки, кстати, горели огнем.
- Катерина, - строго сказала мама. – Будь любезна, поясни, что это за молодой человек звонил тебе?
- Это мой историк, - удрученно пояснила я, а глаза у мамы полезли на лоб.
- Я думала, что мы воспитали тебя приличным человеком, а ты… с историком.
- Мама, ты неправильно все поняла. Мы с Ильей Юрьевичем играем Деда Мороза и Снегурочку. Видимо, он покупает мне костюм, - от каждого моего слова глаза у мамы расширялись все сильнее и сильнее, хотя казалось, что дальше уже просто некуда.
- Играете… в Деда Мороза и Снегурочку? Боже, он настолько старый?
- Почему старый? – удивилась я. – Ему около тридцати.
- Ты спишь с преподавателем, которому около тридцати, и вы играете в Деда Мороза и Снегурочку? – заорала мама.
- Почему сплю-то? – подпрыгнула я от неожиданности. – Играю. Сплю я дома.
- Кать, - папа уже ржал в открытую. – Лучше помолчи, а то ты сама себя топишь. Лен, - обратился он к фурии, что нависала надо мной. – Смотри, – он ткнул маме в лицо моим сценарием, а мама обессиленно рухнула на стул.
- Играет. Снегурочку. Твою мать, Катя, ты сразу объяснить все не могла?
- Я же так и сказала, - возмущенно воскликнула я, - а ты сразу спишь, спишь…
Остаток дня прошел без происшествий. В очередной раз убедившись, что я ни с кем не сплю, мама и папа покинули мою обитель, отправляясь дальше в путь, а я вновь стала расхаживать по квартире, декларируя стишки.
***
- Астахова, не трясись, - наставлял меня Илья Юрьевич. – Сегодня первый и генеральный прогон, а завтра на баррикады.
- Илья Юрьевич, а зачем здесь ректор? – изумилась я, в очередной раз выглядывая из-за кулис нашего актового зала, где сейчас предстояло свершиться новогоднему чуду – Юлиане Дмитриевне стать крысой, Алевтине Николаевне стать свиньей, а мне перевоплотиться в Снегурочку. Илья Юрьевич, уже переодетый в шубу Деда Мороза, расхаживал за кулисами то и дело подначивая меня: то за косичку дернет, то шапку на глаза натянет, то шутки шутит. А я чувствовала себя крайне неуверенно в компании заслуженных преподавателей университета (и Ильи Юрьевича) и от мысли, что сейчас мне придется выступать не перед парой десятков детишек, а перед ректором, его секретарем Вероникой Моисеевной и другими значимыми людьми университета, пришедшими проверить нашу готовность для рекламы ВУЗа. Помимо преподавателей здесь присутствовали и студенты, которым были отведены менее значимые роли – прославляющий нашу альма-матер – танцевальный коллектив, подготовивший танец снежинок (взрослые люди! Танец снежинок!); музыкальная группа, исполнявшая большинство музыкальных увертюр этого представления; инициативная группа, исполняющая роль аниматоров во время выступлений и я, Снегурочка!