В бурях нашего века. Записки разведчика-антифашиста - Кегель Герхард. Страница 27

Война приближается

Но вернемся к событиям второй половины 1938 года. Миллионы людей в Великобритании и во Франции восприняли мюнхенский диктат как мирное деяние. Но другие миллионы людей там были встревожены изменой, которую их правительства совершили в отношении своего союзника. Чтобы не вступать в борьбу, его выдали превосходившему его силами врагу в надежде, что в обозримом будущем тень войны не будет угрожать Великобритании и Франции.

Последовавшее вскоре грубое нарушение гитлеровской Германией мюнхенского соглашения побудило многих людей в Великобритании и Франции к более реальной оценке обстановки. К тому же германские фашисты непрерывно ускоряли свои военные приготовления. Несмотря на то что в Великобритании и во Франции осуществлялись некоторые программы вооружения, военное превосходство Германии продолжало быстро возрастать. Некоторые английские и французские политические деятели уже высказывали опасения, что гитлеровская Германия может направить свою агрессию и на запад. А после Мюнхена условия, в которых пришлось бы вести войну против гитлеровской Германии, значительно ухудшились по сравнению с обстановкой, когда существовала суверенная союзная Чехословакия, являвшаяся важным военным, экономическим и политическим фактором в Европе.

Даже такой закоренелый враг Советского Союза, как Черчилль, понимал, что политика умиротворения германского фашистского агрессора являлась самоубийством. Успешно противодействовать опасности, грозившей также и Великобритании, без тесного взаимодействия с Советским Союзом было уже невозможно. Но, если не принимать во внимание некоторые рассчитанные на обман народов маневры, официальная политика Великобритании и Франции пока все еще определялась мюнхенской сделкой. Эту политику начали пересматривать, и то весьма нерешительно, лишь когда гитлеровская Германия стала рассматривать мюнхенское соглашение как клочок бумаги, с помощью которого она достигла своей цели и который больше был не нужен. Военная оккупация Праги и ряда других районов раздробленной Чехословакии, превращение этой части страны в марте 1939 года в «протекторат», в «подопечную область третьей империи» явились для французского и британского партнеров по соглашению с гитлеровской Германией тяжелым ударом. В Пражском Граде теперь хозяйничал германо-фашистский «имперский протектор» этих территорий. Словакия была превращена в марионеточное фашистское государство.

Лживость миролюбивых заверений гитлеровской Германии хорошо понимали и в широких кругах населения Польши. За несколько дней до Мюнхена Гитлер и его министр иностранных дел Риббентроп встретились в Берхтесгадене с польским послом Липским. В беседе с ним наряду с прочим были обсуждены детали расчленения Чехословакии. Гитлер уже в этой беседе дал понять, что после «урегулирования чехословацкой проблемы» можно будет приступить к «окончательному определению границы между Германией и Польшей», а также к решению вопроса о коммуникациях между рейхом и Восточной Пруссией. Через несколько недель после Мюнхена Риббентроп стал говорить с Липским более прямо, хотя и воздерживаясь пока от ультимативного тона. Вольный город Данциг, заявил он, должен вновь войти в состав рейха. Через экстерриториальный «польский коридор» он будет связан с рейхом автострадой и железной дорогой, которые следует построить. Польша должна стать членом «антикоминтерновского пакта».

Поначалу членами этого заключенного в 1936 году пакта являлись гитлеровская Германия и Япония. Он был направлен прежде всего против Советского Союза, но означал также и установление военно-политического союза между гитлеровской Германией и Японией с целью насильственного передела мира. Таким образом, он был обращен также против Великобритании, Франции, США. В 1937 году к «антикоминтерновскому пакту» присоединилась Италия, которая захватила Эфиопию, развернула борьбу против Испанской республики и готовилась к военному захвату и ликвидации Албании. «Антикоминтерновский пакт» облегчил Японии военное нападение на Китай, а позднее – на США. И вот теперь по требованию Гитлера в этот фашистский клуб агрессоров должна была вступить Польша, окончательно отказавшись от союза с Францией и Великобританией и став сателлитом гитлеровской Германии. И тогда оставалось бы не так уж много, чтобы Польша стала «протекторатом» фашистской Германии.

Посол Липский сразу же выехал в Варшаву для доклада своему министру иностранных дел. Тайное стало явным. Польше была уготована судьба жертвы экспансионистской политики германского империализма. И времени у нее уже почти не оставалось.

О проблемах «Вольного города Данцига» и «польского коридора»

Гданьск – старинный город, расположенный близ впадения Вислы в Балтийское море. Эта река течет с юга Польши в Балтийское море по землям, населенным исключительно поляками. В 1793 году в результате второго раздела Польши Пруссия овладела устьем Вислы и Гданьском, который был назван ею Данцигом. Поэтому было бы вполне естественно после первой мировой войны вернуть устье Вислы и Гданьск (Данциг), которые по географическим, экономическим и военным причинам имели для Польши жизненно важное значение, возродившемуся польскому государству.

Но страны – победительницы в первой мировой войне решили, что он получит статус вольного города под управлением Лиги Наций. Польше предоставлялся в нем ряд особых прав: право пользования портом и участия в его управлении, таможенный суверенитет, управление железной дорогой, собственная почта, право представлять интересы Данцига на международной арене, ограниченное военное присутствие и некоторые другие.

В 1932 году Данциг оказался под властью нацистской партии, которая превратила вольный город в политический и военный плацдарм для реваншистской войны германского империализма против Польши. Лига Наций и ее верховный комиссар в городе оказались бессильными.

Рядом с Данцигом буржуазная Польша начала строить чисто польский порт Гдыню с собственным судостроением и военными фортификационными сооружениями. Незадолго до нападения гитлеровской Германии вступила в строй железная дорога, связавшая Гдыню с промышленной польской Верхней Силезией. Но устье Вислы с Данцигом по-прежнему оставались для Польши угрозой.

И в самом деле, первые орудийные выстрелы второй мировой войны были сделаны в Данциге – с линкора фашистской Германии. «Шлезвиг-Гольштейн» – так назывался этот линкор, который находился в бухте Данцига, куда он пришел с согласия польского правительства с «дружественным визитом» и задержался там под каким-то предлогом. 1 сентября 1939 года, незадолго до воздушного нападения и широкого наступления по всему фронту, он открыл огонь по польским фортификационным сооружениям и их небольшому защищавшемуся гарнизону.

В конце проигранной ими второй мировой войны фашисты объявили Данциг крепостью, и в ходе военных действий, а также в результате осуществлявшейся Гитлером политики «сожженной земли» он оказался почти полностью разрушен. Немецкое население города было насильственно эвакуировано частями вермахта и фашистского военно-морского флота. На его месте осталась безжизненная груда развалин. Социалистическая Польша ценой больших жертв восстановила Гданьск и заселила его. Там теперь больше нет проблемы национальных меньшинств.

«Польским коридором» называлась не очень широкая полоса, связывавшая основную территорию Польши с устьем Вислы и узким участком польского побережья Балтийского моря. Железная дорога между Берлином и Восточной Пруссией проходила, например, по польской территории, что использовалось тогдашними немецкими реваншистами, которыми являлись не только фашисты, для организации различных провокаций и для того, чтобы держать «открытыми» пограничные вопросы. При этом вопросы железнодорожного сообщения с Восточной Пруссией были урегулированы польской стороной на чрезвычайно льготных для Германии условиях. Это сообщение функционировало безотказно. Транзитных виз не требовалось. Неограниченный суверенитет в «коридоре» был для Польши жизненно важным вопросом доступа к Балтийскому морю. Заявления империалистической Германии, делавшиеся в течение мирного периода между двумя мировыми войнами, насчет того, что вопрос о ее восточных границах остается открытым, преследовали те же цели, как и нынешние заявления о том, что «немецкий вопрос» остается открытым, как и чрезвычайно опасные для мира на земле утверждения о мнимом существовании Германии в границах 1937 года. И тогда это была отнюдь не забава экстремистских группировок. Как и теперь, в те годы за этим скрывалось намерение германских империалистов и их реваншистски настроенных политических деятелей различной окраски использовать в подходящей, по их мнению, обстановке указанные «открытые» вопросы для развязывания военных агрессий, то есть для развязывания новой войны в Европе, которая неизбежно должна была бы вылиться в мировую войну.