В бурях нашего века. Записки разведчика-антифашиста - Кегель Герхард. Страница 3

Начало второй мировой войны перенесено на неделю

1 сентября 1939 года военным нападением на Польшу была начата большая война. В течение недели между 26 августа и 1 сентября английское и французское правительства предприняли попытку добиться какого-то решения на основе ограниченной капитуляции. Но фашистское руководство хотело только кардинального решения проблемы путем войны. Западные державы, которые непрестанно пытались побудить Варшаву к принятию территориальных требований Германии, мешали правительству Польши хотя бы своевременно объявить всеобщую мобилизацию. В результате не успела еще Польша осуществить свои важнейшие мобилизационные мероприятия, как фашистские танковые дивизии уже глубоко вклинились в глубь страны. Правительства Великобритании и Франции, взявшие на себя торжественное обязательство оказать Польше в случае нападения на нее Германии военную помощь, не могли в конечном итоге не объявить гитлеровской Германии войну. Это произошло 3 сентября 1939 года. Теперь уже было совершенно очевидно, что вторая мировая война началась.

В те дни я повстречал в министерстве иностранных дел на улице Вильгельмштрассе посла Германии в Варшаве фон Мольтке, ставшего уже бывшим послом. Я спросил его, как долго может продлиться такая война. «Когда и как начать войну, – ответил он, – ее участники знают почти всегда. Но когда война окончится, это становится известно лишь потом, когда все позади».

Однако, видимо, уже пришло время, чтобы я рассказал о том, как молодой немецкий коммунист, активный участник борьбы против преступного гитлеровского режима стал сотрудником посольства фашистской Германии в Варшаве и, стало быть, министерства иностранных дел на улице Вильгельмштрассе. И пусть извинит меня читатель за то, что я начну этот рассказ несколько издалека.

МАЛЬЧИК ИЗ «МАНЬЧЖУРСКОГО ХАРБИНА»

В августе 1959 года в одной из своих публикаций времен «холодной войны» против социалистической Германской Демократической Республики «восточное бюро» СДПГ занялось вопросом о происхождении некоего Герхарда Кегеля, который чем-то ему досадил. И вот «свободный голос западного мира свободы» выпустил мою краткую биографию, десятки тысяч экземпляров которой были сброшены над территорией ГДР с самолетов и воздушных шаров. Я хотел бы ознакомить с ней моих читателей.

В листовке «восточного бюро» говорилось:

«Герхард Кегель родился в 1907 году в маньчжурском Харбине. Первым языком, который постигает ребенком Кегель на этой узловой станции, только что построенной Китайско-Восточной железной дороги, был русский. Затем он с родителями возвращается в Германию и изучает в Бреслау государственно-правовые науки. В коммунистическом молодежном союзе Герхард Кегель уже считался самым примерным, что, видимо, объяснялось его знанием русского языка и плохой осведомленностью немецких молодых коммунистов о том, где находится Харбин. Когда в 1931 году способный юноша с высшим образованием вступает в КПГ, пролетарские товарищи относятся к нему как к личному посланцу Сталина. Это побуждает ставшего корреспондентом в Варшаве дельного молодого журналиста неоднократно выезжать в Москву, где на него обращает внимание Коминтерн, который побуждает его вступить в местную группу зарубежной организации НСДАП в Варшаве, что он и делает в мае 1934 года, став членом этой партии за № 3453917. Незадолго до превращения Варшавы в ходе второй мировой войны в крепость этот член нацистской партии «по указанию свыше» перебирается в Советский Союз. В Москве у него много дел: Кегель становится редактором выпускавшейся под черно-бело-красным знаменем газеты «Фрайес Дойчланд» [1] и странствующим проповедником в лагерях немецких военнопленных. Этим он занимается до тех пор, пока у Сталина не отпадет необходимость в такой работе. После этого испытанного коммуниста отправляют обратно в Восточную Германию – он становится главным редактором газеты «Нойес Дойчланд», а через год – главным редактором еженедельника «Виртшафт». Верность линии партии и склонность к изнуряющей диалектике были, видимо, причиной выдвижения Кегеля в ЦК СЕПГ, где он стал заниматься вопросами агитации и пропаганды. Одновременно ему был пожалован сребреник – орден «За заслуги перед Отечеством». В апреле 1959 года он неожиданно становится дипломатом в ранге посланника и вместе с другими советскими гражданами – Больцем, Флорином и Винцером выступает от имени СССР в качестве «адвоката немецкого дела».

Так выглядит история моей жизни в изображении «свободного голоса западного мира свободы». К сожалению, однако, ни мой отец, ни моя мать, ни я сам никогда не имели удовольствия познакомиться с «маньчжурским Харбином». И, будучи поборником правды, я должен также признаться, что в двадцатилетнем возрасте мне потребовалось немало усилий и времени, чтобы хоть мало-мальски овладеть русским языком. Насколько легче было бы мне, если бы я действительно усвоил русский язык в раннем детстве. И я не имел чести быть гражданином Советского Союза. Я никогда не являлся членом организации молодых коммунистов, а также редактором высокоуважаемой газеты «Фрайес Дойчланд» или пропагандистом в советских лагерях для военнопленных.

Но я действительно появился на свет в 1907 году, хотя и не в «маньчжурском Харбине».

Я, естественно, ломал голову над тем, как, собственно, могло «восточное бюро» СДПГ додуматься до того, чтобы объявить, что я родился в «маньчжурском Харбине». Почему же тогда не в Иркутске или Новосибирске или не в Московском Кремле?

Могу, собственно, предположить, что здесь, возможно, была следующая взаимосвязь:

Во время женевского совещания министров иностранных дел (1959 год) мне выпали честь и удовольствие почти ежедневно излагать на пресс-конференциях позицию социалистического немецкого государства по обсуждавшимся на совещании вопросам. Таким образом, в мои обязанности входило и поддержание контактов с представителями зарубежной прессы.

Однажды ко мне явился редактор австрийской социал-демократической газеты. Я не знал, что этот человек также занимался фабрикацией лжи для уже упоминавшегося «восточного бюро», которую оно использовало в своей «холодной войне» против ГДР. Он задал мне также несколько вопросов, касавшихся моей биографии: когда и где я родился, почему я сделал не то, а это и т.д. и т.п. Я назвал ему место своего рождения – Пройсиш-Херби – и терпеливо ответил на все его вопросы. Но поскольку этот представитель «свободного голоса западного мира свободы», очевидно, счел, что селение с названием Пройсиш-Херби вообще не могло существовать, он превратил его в «маньчжурский Харбин», получив, таким образом, хлесткий факт для своего памфлета о представителе социалистического немецкого государства.

Однако не имеет смысла, видимо, продолжать эту ненужную полемику. Я хочу поведать своим благосклонным читателям, откуда я действительно родом и как я стал коммунистом.

Итак, я действительно появился на свет в 1907 году. Это произошло в затерявшемся уголке кайзеровской Германии, в Пройсиш-Херби, в небольшом доме железнодорожной станции на тогдашней германо-российской границе. Совсем рядом в направлении на восток находилась пограничная станция России Русские Щербы. Мой отец, Пауль Кегель, выходец из семьи железнодорожника-стрелочника, тоже стал железнодорожником и ко времени, когда я появился на сцене всемирной истории, дослужился до начальника станции Пройсиш-Херби. Моя мать, Элизабет Кегель, происходившая из многодетной семьи крестьянина, владельца небольшого сельского трактира под Познанью, занималась только домашним хозяйством, как это бывало тогда обычно в семьях прусских чиновников с минимальным жалованьем. Всю свою жизнь она с огромным самопожертвованием стремилась свести концы с концами, чтобы на скудные доходы скромного железнодорожного чиновника прокормить семью, в которой скоро стало пять человек.

Неподалеку от германо-российской границы тогда пролегала и германо-австрийская граница. На одной из железнодорожных станций там за несколько лет до меня родился мой старший брат Курт, а младший брат Рудольф появился на свет в находившемся в Верхней Силезии Катовице.