Прямо в сердце (СИ) - Дианова Марина. Страница 2

И понеслось. Я чувствовала себя стенографисткой, но все равно не успевала поймать даже большую часть того, что нам говорили. Через неделю я перестала даже стараться вникнуть в то, что записывала, тупо перенося в тетрадь за лектором. Через две – я стала понимать врачей и причины, по которым их почерк больше похож на китайские иероглифы. А через три, когда к ежедневным лекциям добавились практические задания и задания на дом, я завыла.

С каждым днем денег становилось все меньше и меньше. Я старалась экономить. Оказалось, что большая их часть уходит на еду и какие-то мелочи, которыми я завалила и без того маленькую комнатушку. Я перестала питаться все время в ресторанах, стараясь готовить на общей кухне – да, да, первые разы кухню приходилось выветривать несколько часов, потому что оказалось, что спалить можно даже элементарную яичницу. Повезло, что одна из моих соседок – болтушка Юля, студентка третьего курса – помогла мне освоить такую простую вещь, как плита, а вторая соседка – неразговорчивая Лена – помогла со сковородками и кастрюльками, до первой стипендии. Еще вместо обедов в ресторанах, а именно там я питалась первые две недели, пришлось переключиться на что-то более… соответствовавшее студентке-бюджетнице – в общем, теперь на ланч у меня не паста с морепродуктами, а столовская гречка с котлеткой. Есть можно, но мой желудок жалобно просит его туда больше не водить.

Сегодня денег мне хватало только на гречку. Без мяса.

Я стояла перед прилавком и смотрела на улыбавшуюся Тамару Санну:

- Заинька! – обратилась она ко мне так же, как обращалась к большей части студентов. – Может, тебе все таки мясца какого положить? – Спросила она, поглядывая на меня. – Или ты тоже из этих… - она пощелкала пухлыми пальцами, – из худеющих… Страшно смотреть, ходите все, как жердочки… даже посмотреть не на что. А мужчинам-то что надо? Чтобы наследника родить нормального могла, а вы губите себя сами со своими этими диетами. Может, гуляша? – Она указала большой ложкой на кастрюльку с гуляшом, а я сглотнула вязкую слюну. – Смотри. Мясцо одно. Даже жира нет. Диетическое.

- Нет. Спасибо, – покачала я головой. – Пока стипендию не получу, ни о каком гуляше я даже мечтать не буду. – Ответила я, грустно улыбнувшись.

- Да-да… ох уж эти стипендии, – печально покачала головой повариха. – Давай я тебе хоть подливочкой гречку полью, хотя бы для запаха. Ты не волнуйся, – сказала она, увидев мой скептический взгляд. – Это бесплатно.

Я с удовольствием кивнула и, заплатив за свой обед, подхватила поднос и направилась к ближайшим столикам. Сейчас по всему институту были пары, кроме нашей группы, поэтому я воспользовалась свободной минутной и ускользнула на обед, в то время  как остальные мои одногруппники собирались пойти в бильярд погонять шары, а потом вернуться на пару к куратору.

«А вот, кстати, и он», – печально подумала я, когда увидела входившего в столовую куратора нашей группы – Шевцова Романа Юрьевича. Он окинул зал взглядом, задержав его на прогуливающих студентах.

- Дубцова. А ты почему не на паре? – спросил он, когда заметил меня.

- Так пару перенесли, – ответила я. – Жду следующую, вашу.

Неожиданно мне стало стыдно за свою гречку, на которой куратор остановил свой взгляд.

- Ну ладно. Приятного аппетита, – он подошел к Тамаре Санне и стал выбирать обед.

- Ромчик,  привет, – к нему присоединилась секретарь ректора, соблаговолившая спуститься со своего четвертого этажа в студенческую столовку. – Ты не поверишь, – тараторила она, пока Тамара Санна наливала суп куратору. – Угадай, кто сейчас приходил к Багненко? Ладно, все равно не угадаешь. – Сама спросила, сама ответила – чудо, а не женщина. – Лежнев.

Я навострила уши, а гречка, даже политая подливой, перестала лезть в горло.

- Лежнев? Это кто? – спросил куратор, забирая свой поднос, и остановился, ожидая, пока секретарь расплатится.

- Ты наверняка слышал, – они сели неподалеку от меня, так что я могла без проблем продолжать слушать разговор. - Большая шишка в строительном бизнесе. Сулил золотые горы, обещал построить новое крыло в больнице. В общем, все блага…

- И кого надо тянуть? – с печалью в голосе спросил куратор.

- Ты не понял, – продолжала щебетать секретарь. – Он просит не тянуть, а наоборот, так сказать… помочь дочурке сделать правильный выбор. Ее давно дожидается место в МГИМО, а она с папашей поссорилась и свинтила в Питер. Скажу больше, отец в ярости.

- Я потерял нить, – куратор отставил пустую тарелку (когда только успел) и взялся за второе – Здесь учится дочь некого бизнесмена Лежнева? Которая поссорилась с папочкой и убежала с насиженного и теплого местечка в Москве к нам, в Питер, чтобы учиться на медицинском? А отец гневается и просит самого ректора исключить девочку, чтобы та вернулась к нему под крыло?

- Да, – кивнула секретарь. – Девочка первогодка, скорей всего, из твоих желторотиков. – Сказала она, а куратор повернул голову в мою сторону.

- У меня Лежневой нет, – видимо, куратор все-таки запомнил нас, раз смог с уверенностью сказать, что студентки с такой фамилией у него нет.

- Так она и не Лежнева, – отозвалась секретарь. Меня сковал лед, и я ждала, когда секретарь назовет мою фамилию. – Она учится под фамилией матери.

- А как фамилия? – Роман Юрьевич бросил еще один взгляд в мою сторону, но я успела сделать вид, что совершенно не интересуюсь разговором, залезла в телефон.

- Не знаю, – сказала секретарь, и я почувствовала, что меня отпускает. – Знаю только, что… - она подняла голову к потолку, как бы указывая на ректора, – сказал, что сам отчислять никого не будет, и с девочки будут спрашивать, как со всех. Наверное, и хорошо, что она под другой фамилией.

- Ты права, – сказал Шевцов.

Дальше их разговор шел про тематические планы, про программы-методики и иные бюрократические вопросы, в которые я даже не стала вникать. Закинула в себя остаток гречки и выбежала из столовой.

Так вот как ты, папочка, смирился с моим выбором. Вот как ты принял мое решение. Мало того, что денег не даешь, так теперь еще решил, что я приползу к тебе на коленях, когда меня отчислят. Не дождешься.

С этого дня я взялась за учебу. Стала вникать во все аспекты медицинского ремесла. Зубрежка и еще раз зубрежка. Я ела с учебниками (Мои навыки готовки прокачались до невероятных высот: я могла пожарить картошку, котлеты и даже сделать пасту карбонара, правда, на такие изыски денег хватало редко), спала с учебниками и даже по дороге до института читала.

В глазах одногруппников я была зубрилой, но никто из них не знал, чего мне это стоило. Конечно, и раньше я не особо общалась со сверстниками, предпочитая оставаться незаметной, но когда твой отец –финансовый воротила, не так-то просто скрыться от надоедливых «друзей».

Но денег все равно катастрофически не хватало. С выбранной мною жизненной стратегией я не могла себе позволить пойти работать, как большинство, в официантки или куда-то в ночной магазин. Стипендии, даже повышенной, едва хватало на еду и мелочи, так необходимые каждой девушке. Про такие простые вещи, как новое белье или штаны из новой коллекции, я даже не заикалась.

Я даже привыкла жить в комнате со своими странными соседками. Третьекурсница Юля была болтушкой и веселушкой. Училась с тройки на четверку, но закрывалась всегда без хвостов и доп. сессий, мечтала стать торакальным кардиохирургом, а на нашего куратора готова была молиться, ведь он был воплощением того, чего она мечтает достичь в будущем.

А Лена, напротив, была нелюдимой, бледной девушкой. Училась она на одни пятерки и нередко помогала мне с особо сложными заданиями, но не делала за меня, а наставляла и поучала, за что я была ей безмерно благодарна. Себе же специализацией Лена уже давно выбрала педиатрию.

А вот с группой мои отношения не сложились совсем. Мало того, что я была заучкой, так оказалось, что из тридцати человек в этом году смогли поступить на бюджет всего трое, а все остальные либо были детками богатых родителей (на этой мысли я все время ухмыляюсь), либо смогли добиться от поликлиник и больниц ссуды, или, как это называют, целевой квоты. Еще я выделялась тем, что всегда отказывалась от совместных посиделок и походов куда-либо. Староста группы – Пашка Семенов – каждый раз уговаривал меня присоединиться, но финансовые трудности и отсутствие взаимопонимания с группой раз за разом заставляли меня отказываться.