Мортарион: Бледный Король (ЛП) - Аннандейл Дэвид. Страница 6

Движения рабочих были вялыми, нечёткими. Голод, нищета и химическая заторможенность превращали увечья и гибель рабов в привычное дело, видеотрансляции были полны малоприятных картин, демонстрирующих несчастные случаи на производстве. Действия силовиков делали подобные «инциденты» ещё более частыми. Одетые в униформу надсмотрщики подгоняли рабочих трудиться быстрее с помощью кнутов и электрошоковых дубинок. Мелкие тираны буквально упивались ничтожными осколками власти, которыми их наделил Орден. Контролировать их с помощью химии не было ни малейшей необходимости, однако такие меры всё же были приняты. Вместо успокоительного силовики принимали препараты, повышающие агрессию, в результате чего испытывали натуральный экстаз от насилия и жестокости. Надсмотрщики набрасывались на бессловесный человеческий скот в нездоровом, кровавом рвении.

Следующая видеозапись показывала, куда увозили мёртвых.

— Это другой цех? — спросил Сангвиний.

— Другой конец той же самой машины, — отчеканил Мортарион.

В соседнем помещении мануфакторума размером со склад располагалась последовательность огромных измельчительных машин. Находившиеся на возвышении рабочие сбрасывали трупы в воронку, стенки которой покрывали брызги засохшей крови. Вокруг раструба воронки не было никаких ограждений — процесс утилизации следовало сделать максимально быстрым. Платформа была скользкой и блестящей, словно полы на скотобойне, так что время от времени «рабочие единицы» из числа утилизаторов теряли опору и сваливались в голодный зёв воронки, прямо к вращающимся ножам измельчителей. Вопли рабочих были единственным проявлением эмоций, которые могли выразить несчастные.

Тела сбрасывались только в одну из воронок. В остальные текли отбросы и отходы со всего улья. Тяжёлые трубы смешивали органическое сырьё вместе с химическими успокоительными средствами.

— Пища для народных масс, — отметил Мортарион.

— Этот шлам? — удивился Сангвиний.

— Да. Производится на подобных заводах и распределяется среди ульевиков. Многое из этого возвращается, так или иначе, чтобы быть переработанным заново.

— Это совершенно не похоже на мечты нашего Отца, — с отвращением сказал Сангвиний.

— Вот что я пришёл остановить, — ответил Мортарион. Экраны потемнели. Таково было прошлое Галаспара. Простой просмотр записей вновь разжёг угли ненависти Мортариона к Ордену. Возможно, теперь его братья куда лучше понимали, почему следовало действовать именно так, как поступил он. Возможно, нет. В таком случае их вина была бы на них. Для Мортариона правда оставалась кристально ясной. — Галаспар сам призвал клинок, что обрушился на него.

— В таком случае настало время взглянуть на последствия удара твоего клинка, — заметил Гор.

— Очень хорошо.

Мортарион запустил другие записи. «Вы сказали, что стремитесь понять. Я покажу вам всё». И он начал свой рассказ.

Рассказ Мортариона начался с событий, предшествующих кампании на Галаспаре. Он начал с событий, заставивших его осознать свою первую роль в качестве одного из командиров Великого крестового похода.

Глава 4

Начальником центра связи улья Протаркос была женщина средних лет. Она носила такую же оливково-зелёную униформу, что и все связисты под её командованием, а волосы — стригла до такой же короткой щетины, как у каждого из них. Её статус в иерархии отмечали символы на лацкане и положение в оперативном центре. Рабочее место первого из связистов Протаркоса располагалось на высокой колонне посреди задней стены. Все остальные окружали платформу концентрическими полукольцами. Глава центра связи могла видеть всех своих подчинённых с первого взгляда, и каждый из них чувствовал на себе её взор.

В данный момент она говорила с главным контролером Управления Обороны. Произошло событие, отреагировать на которое самостоятельно женщина не могла по причине отсутствия необходимых полномочий.

— Мы получили сигналы с границ основной системы, главный контролер, — сказала она. — Сообщение, предназначавшееся непосредственно для Галаспара.

— Повторите сообщение.

— Империум Человечества приветствует вас. Мы прибыли ради нашего с вами воссоединения. Согласие с законами Императора послужит гарантией вашей свободы.

Повисла пауза. Запись утонула в волне статики.

— Последует ли ответ? — Даже если бы она знала, что последует, возможности принимать решение самой у неё никогда не было, да и не будет. Инструкции должны исходить из соответствующего источника в иерархии Ордена. Нарушение цепочки подчинения, даже самое банальное, было преступлением, караемым смертью. Без Ордена повсюду воцарился бы хаос.

— Ответьте следующим образом. «Скопление Галаспар находится под защитой Ордена. Вы не обладаете разрешением пересекать границы его пространства. Убирайтесь вон или будете уничтожены». Повторите то, что я сказал.

Начальник связи так и сделала, слово в слово.

Капитан Хавас Эвесен расхаживал взад-вперёд мимо центрального окулоса командного мостика «Манифеста Единства». Эксплораторское судно под командованием Эвесена вошло в пространство Ордена больше часа назад, держа курс на Галаспар и повторяя сообщение от Империума Человечества.

— Капитан, — подал голос офицер ауспика. — Движение.

— Анализ?

— Корабль, равный по классу линейному крейсеру, движется на перехват. Других подробностей нет.

— Вокс?

— Никаких дальнейших передач с момента первого ответа на наше предложение, капитан. Наши корабли в соседних системах докладывают о том же.

— Отправить сигнал приближающемуся кораблю. Подтвердите верховенство Империума и потребуйте, чтобы они идентифицировали себя, а также сообщили о своих намерениях. — Эвесен выругался про себя.

— Боевая готовность, — приказал он.

Взвыли сирены, и «Манифест Единства» приготовился к бою. Сложившаяся ситуация тревожила Эвесена. Его судно вовсе не было беззащитным, в распоряжении команды находились орудия и щиты. Однако роль «Манифеста» заключалась в том, чтобы предлагать первый дипломатический контакт с Империумом и нести разрозненным аванпостам человечества благие вести о сути Великого крестового похода. Играть роль завоевателя не входило в сферу его компетенции, ибо военным кораблём «Манифест» не являлся.

Судно сохраняло боеготовность на протяжении часа с небольшим, когда первый из галаспарских кораблей вошёл в зону досягаемости. К тому времени Эвесен уже перестал бесцельно ходить туда-сюда. Взор капитана устремился вперёд, в космическую пустоту, сложенные за спиной руки то и дело сжимались в кулаки.

— Цель обнаружена, — сообщил офицер ауспика. По всему мостику разнеслись сигналы о готовности орудийных расчётов.

Руки Эвесена сцепились, тело капитана вибрировало в мучительной агонии момента. Выстрелить первым означало объявить войну звёздному скоплению Галаспар, и тогда Согласие обернётся большой кровью. При этом вражеский корабль отличался изрядной массивностью.

«Нам не победить. А если мы выстрелим первыми, наша миссия будет провалена».

Поэтому он так и не отдал приказ.

— Встречный огонь! — закричал офицер ауспика.

Всего за миг до того, как торпеды настигли свою цель, Эвесен мельком увидел через окулус нечто огромное, закрывающее звёзды. А затем последовали удары. Рой торпед обрушился на его судно, их было так много, что щиты не выдержали натиска. Эвесен почувствовал, как сминается корпус «Манифеста», ещё до того, как отвечавший за щиты офицер проревел предупреждение, и понял, что его судно погибло.

Затем мостик поглотило пламя, а за ним пришло небытие.

Зал Генеральной Ассамблеи Контролеров Ордена располагался на вершине шпиля улья Протаркос. Он представлял собой обширный амфитеатр с роскошным пространством и угнетающе-симметричной геометрией. Потолок достигал двадцатиметровой высоты. На платформе впереди располагался длинный стол, за которым сидели верховные контролеры, каждый из которых правил одним из порабощённых миров скопления Галаспар. Стоявший за кафедрой в самом центре амфитеатра лорд-контролер Эвальд Стиванг держал речь перед Ассамблеей.