Малышка со шрамами (СИ) - Полынь Кира Евгеневна. Страница 23

Луи. Луи.

Мой личный сказочник. Он всегда придумывал невероятные истории с монстрами и лордами, с королевами и замарашками. Они всегда были для меня настоящими, и каждый раз я с открытым ртом слушала, внимая каждому его слову. Для многих он был безумцем и выжившим из ума стариком, за которым присматривали только из уважения и жалости. Но для меня Луи был особенным. Немного проказливым, с детской непосредственностью и смешливым огоньком в глазах, не смотря на скученную возрастом спину и нездоровую худобу. Он научил меня мечтать, не бояться думать не так как все и гордится своими особенностями, которые другие люди называли недостатками.

Я опустила ладонь на его холодный, словно восковой лоб и повела ее вниз, закрывая усталые выцветшие за годы глаза. Подняла с пола его неизменную соломенную шляпу и положила ему на грудь, чувствуя, как слезы застилают глаза.

- Похороны состояться завтра. – Глухим голосом, скрывая хрип, сказала я людям за спиной. – Приготовьте гроб, поминальную трапезу и помещение для подготовки тела.

- Леди Анна, у Луи никого не было. – Стараясь не тревожить мое без сомнения разбитое сердце, сказала одна из женщин стоявшая у входа в дом, намекая, что хоронить его некому.

- Я знаю. Я займусь похоронами самостоятельно. А сейчас, позвольте мне попрощаться.

Я держала маску ровно до момента, пока не закрылась дверь за спиной и, прикрывая рот ладонью, со стоном опустилась на сухонькую грудь старика, сотрясаясь в беззвучных рыданиях.

- О, Луи. – Шептала я, не веря, что этот день настал.

Я понимала, что его час близко, но это все равно превратилось в сокрушительный удар. Ничто не вечно, и я отчасти жалела, что он дождался меня, обрекая на прощание.

В его маленьком домике пахло сеном и теплом. Всюду витала пыль, танцуя в воздухе на неощутимом сквозняке, принимая Луи в свои объятия беспечности и забвения.

Дверь за спиной скрипнула и, повернув голову, я смогла разглядеть сквозь слезы силуэт Алекса, который замер в пороге, не решаясь пройти дальше. Он должен был быть здесь, чтобы удостоверится в смерти одного из своих людей, убедиться в ее естественности и отдать указания, с которыми я уже справилась. 

- Мне жаль. – Хрипло сказал он, зная, как много значил для меня этот старик.

- Мы похороним его под белой бузиной. – Я наспех вытерла слезы рукой, уводя взгляд обратно к Луи. К его телу.

- Хорошо. – Быстро согласился мужчина и опустился на маленький, криво сколоченный стульчик за моей спиной. – Почему там? – Он задал мне вопрос, и я поняла, что таким образом он отвлекает меня от углубления в мое болезненное прощание.

- Там он сделал свое первое предсказание. -  Криво ухмыльнулась я, поднимая в голове мутные детские воспоминания. – Тогда я приняла его за глупый детский стишок, но Луи убедил меня в обратном. А потом и оно само. Сбылось ведь.

- Что он тебе предсказал?

- Сломанную ногу. – Улыбнулась я, поворачиваясь лицом к лорду и вытягивая ноги перед собой, не отпуская пальцев Луи. – Через две недели сломала.

- Это было до моего приезда? – Он нахмурил брови, пытаясь вспомнить меня на костылях, но не смог.

- Да, за несколько месяцев до. Его предсказания всегда сбывались. – С грустью сказала я, прокручивая в голове слова его последнего предсказания.

Луи оставил мне огромную загадку, которую мне только предстояло решить.

- Вы были близки. – Не вопрос, скорее факт.

- Да. – Все равно подтвердила я, вновь обращая взгляд к старику. – Это он нашел меня и принес в крепость. Я обязана ему жизнью.

Мы просидели в молчании еще какое-то время, каждый думая о своем и жизни в целом.

- Лорд. Леди Анна. – Пожилая женщина вошла в дом, с усердием толкая покосившуюся дверь. За ее спиной были и другие женщины, уже одетые в серые платья, сшитые специально для подготовки тела к похоронам.

И все завертелось. Но мимо меня.

Луи унесли в подземелье, где прохладно, чтобы спокойно подготовить тело, мужчины бросились колотить гроб и, получив распоряжение от лорда, отправились копать могилу под белой бузиной за стенами крепости, в близости красного озера. Женщины отправились готовить поминальный обед, к завтрашнему утру. А я осталась.

Выпроводила Алекса и осталась в пустом, теперь брошенном доме, рассматривая простое, даже бедное жилище своего друга. Узкая кровать с прохудившимся покрывалом и явно давно не стиранным. Несколько полок с хламом покрытые пылью, стол и косой табурет. Я стояла у маленького окошка и вела пальцами по потрескавшейся древесине, не опасаясь поймать занозу. Просто очень хотелось запомнить все таким.

Последний оплот спокойствия.

В детстве я проводила здесь много времени, за уроками чтения, плетением корзин и вышиванием, которое Луи ни смотря не на что, уважал. В груди болело. Страшно выло одиночество целого мира, заставляя меня дрожать от осознания дальнейшей жизни, в которой Луи больше точно не будет. Добрый старик из сказки. В моей он стал прототипом для доброго и мудрого волшебника Азаиора.

Усмехнулась, вспомнив с каким мечтательно-таинственным выражением лица, рассказывала Луи свои истории, загадочно улыбаясь его восхищению волшебнику, в котором он себя, конечно же, не узнавал. Это я так думала.

Осмотрела полки выцепив взглядом несколько листов желто-грязной бумаги и, вытянув их, опустилась на край постели. Наши старые письма.

Я писала ему из пансиона какое-то время, но потом, старик признался мне, что уже плохо видит и не хочет, чтобы кто-то читал наши переписки, помогая ему с прочтением и ответом.  И я перестала. Только сейчас стало понятно, что он просто готовил меня к тому, что его не станет, и помогал мне таким образом отвыкнуть, примерится с тем, что его в моей жизни все меньше и меньше. Еще письмо. Здесь я рассказывала ему о том, что чувствую себя чужой среди воспитанниц. Они все были девушками из состоятельных семей, и я была там не к месту, не понятно чем заслужившая достаточно дорогое обучение. Отстраненная, молчаливая и уродскими шрамами по всей спине.

- А это что? – Спросила я сама у себя, разворачивая сложенный квадратиком листок.

Другая бумага, более старая, но чернила разной степени древности. Последние записи, похоже, были совсем недавно.

«Он хочет забрать ее. Забрать ее. Зверь. Он не хочет думать. Он хочет забрать. Она должна жить. Как хочет. Бедная. Ему нельзя. Его не остановить»

Я с ужасом и не пониманием перечитывала письмо раз за разом, замечая, как в последние месяцы изменился почерк Луи, а это был определенно его. У него все сильнее дрожали руки, все больше клякс и разводов, но слова повторялись из года в год, впитав в себя настающую панику, которую он выплескивал черными узорами, полностью заполнив бумажный лист.

У меня вспотели ладони в гнетущем страхе, и мелко застучали зубы. Это не был бред, я уверена, Луи чего то боялся. Нехорошие ассоциации его последнего предсказания тонкой, едва заметной, но все еще существующей нитью связывало меня с этим письмом. Он беспокоился, боялся и пытался таким образом успокоиться.

Что ты скрывал от меня, Луи?

Я устало потерла лоб, закрывая глаза и невольно сложив листок, спрятала его в глубокий карман платья, не решаясь вернуть на место. Я боялась. Смертельно боялась, что кто-то увидеть это, подумает, что Луи сходил с ума, решившись рассудка, но это было не так. Я ему верила. Я всегда ему верила.

А значит, мне грозит опасность.

Глава 20

Солнце лениво вытекало из-за горизонта, пряча яркие лучи в серых тучках, что заполонили собой все небо, ехидно наблюдая за тем, с какой надеждой на тепло люди поднимают головы вверх.

Ветер играл с озерной гладью, рисуя на ней узоры едва наметанных волн, и скрывался в красной листве вечно цветущих бересклетов. Потому оно и называлось красным озером, окруженное алыми листьями не увядающих кустарников.  Невероятная красота в столь печальный день.

Людей было немного. Лишь несколько мужчин, помогающих с гробом, я и Алекс, который прикрывшись тем, что хорошо знал Луи, не захотел оставлять меня одну. Все остальные простились еще в крепости и принялись за подготовку поминок, лишний раз не поднимая глаз на меня.