Черный человек (СИ) - Пар Даша Игоревна "Vilone". Страница 31

— Что с твоими глазами?

— Не могу объяснить, — она облизнула пересохшие губы, а затем вновь надела повязку. — Просто, когда проснулась, всё изменилось. Элли, я словно бы и не покидала Изнанку, словно бы оказалась в двух мирах одновременно. Я вижу то, чего никто не видит. Вижу мёртвых и живых, вижу рябь, когда один мир преобладает над другим. Каждый шаг путает и я забываю, где нахожусь. Изнанка как лоскутное одеяло — непостоянна. Повязка спасает, когда глаза закрыты, не вижу ни один из миров.

Марго говорит отрывисто, путанно, скомкано, глотая слёзы и подавляя страх.

— Что сказал Андрей? Они уже сталкивались с подобным?

— Нет. Врач, который меня осматривал, говорит, что такое видит впервые. Мы надеялись, что ты знаешь, в чём причина.

— Дай подумать. Чёрт, на ум приходит только одно. Поскольку ты с детства отрицала Изнанку, длительное пребывание на её стороне вызвало в тебе твои собственные силы, ты проснулась, а будучи сильным медиумом проснулась на полную катушку. Думаю, что со временем эта яркость снизится, но я не уверена. Мне нужно будет посоветоваться с остальными, — говорю, нахмурившись. — А как ты в остальном себя чувствуешь? Тебя тянет на ту сторону? Тошнит? Что тебе снилось, когда ты вернулась?

— Всё хорошо. Боже, мне давно так хорошо не было! Чувствую себя сильной. Как будто бы выпила несколько бутылок энергетика. Меня никуда не тянет, никто не зовёт, а призраки, которых вижу, не видят меня. Наверное, это потому, что они там, а я здесь. И мне ничего не снилось.

Отвечает по очереди, голос стал спокойным, расслабленным, как будто бы её переключили. Беспокойство с моим приходом улетучилось, появилась уверенность в том, что всё закончится хорошо. Ох, кто бы мне подарил те же чувства!

— Я рада, что с этой стороны проблем нет. Тогда поступим так, ты должна будешь связаться со своими родными, показать, что ты в порядке. Главное намекни, что… не знаю, твой брат уехал в отпуск? Отправился в путешествие… придумай что-нибудь убедительное, теперь я знаю, какая у тебя семья, не дай бог, они начнут выяснять, куда пропал Максим. Особенно, учитывая, что случилось с тобой. Белый цвет глаз трудно объяснить. Далее, попробуй снимать повязку и абстрагироваться от Изнанки. Будет лучше, если рядом с тобой кто-нибудь будет, чтобы следили, всё ли в порядке. Если начнутся сниться странные сны — сразу скажи мне, хорошо? Я попробую узнать, были ли подобные прецеденты. Надеюсь, мне повезёт.

— Спасибо, что вытащила оттуда, Элли, — она улыбается, но руки потирает нервно, волнение так просто не скрыть. — Если бы не ты…

— Всё закончилось бы по-другому. Но теперь ты усвоила урок. И запомнила — нельзя верить мёртвым. Мы обе узнали эту правду на своей шкуре, — оборвала её жёсткой истиной. — Так что теперь набирайся сил. Ещё ничего не закончилось.

***

Мне было жаль Марго. Она одна из немногих, кто смог вырваться и жить обычной жизнью. Жаль, что побег не удался.

Благодаря Михаэлю я смирилась со своей судьбой, но, если бы мне предложили выбор, он был бы не в пользу медиумов. Нормальная жизнь это что-то абстрактное почти мифическое, недоступное не только медиумам, но и обычным людям. Из разряда сказки, где всё заканчивается хорошо. Обыденность гораздо хуже. Но более худшее это быть вне её. Когда ты находишься за тонким стеклом, отделяющем тебя от социума. Что-то такое, что чувствует любой человек, оказавшийся рядом. Твоя чуждость. Меня поймут военные и врачи, миротворцы и преступники. Но всё равно, они безмерно далеки от таких, как я.

Дома меня ожидал настоящий сюрприз. Грузная цыганская женщина в переднике за плитой, готовящая что-то острое и невообразимо притягательное.

— Харон?

Она цокнула языком, хитро глянула на меня, а затем выключила плиту.

— Как раз к обеду, милочка! — хриплым прокуренным голосом воскликнула она. — Давай, садись, я за тобой поухаживаю.

— Что происходит?

Женщина отмахнулась, знаками показывая, что не ответит. Послушно усаживаюсь за стол, с недоумением наблюдая, как она копошится на кухне, достаёт тарелку, ставит чайник, вытирает стол. Словом, суетится, как самая настоящая домохозяйка. Лишь после того, как она сервировала стол и поставила передо мной тарелку, черты лица поплыли, обнажая усталую истину.

— Ешь, — говорит сурово и под его немигающим взглядом приступаю к трапезе.

Еда острая, насыщенная и здоровая. И от этого нереальность происходящего усиливается, как нетерпение, но Харон смотрит слишком уж пристально, поэтому молчу, набираюсь сил.

Только во время чая с восточными сладостями, он начинает говорить.

— Плохо, Элли. Всё очень плохо, — в его руках тонкая с золотыми узорами сигарилла, от которой в воздухе витает сладкий вишнёвый запах и сизый дым. — То, что ты творишь — недопустимо, учитывая в каком ты состоянии.

— Ты знаешь, что со мной? — голос не дрогнул, как и рука, тянущаяся за сигаретами.

Откуда он узнал, что снова была на Изнанке?

Как истинный джентльмен, он дал прикурить от золотой зажигалки Zippo, щёлкнувшей с характерным звуком.

— Последствия твоего дня рождения. Ты же помнишь, чем всё закончилось? Тебе потребовалось несколько месяцев, чтобы восстановиться, а твои сны навсегда изменились.

— Я повторю свой вопрос, ты знаешь, что со мной?

— Ты умирала. Я тебя вытащил, но твоя душа слишком крепко вросла в Изнанку, мне пришлось её с корнем вырывать и кое-что ты захватила с собой. Частицу, маленький кусочек, — говорит, показывая на пальцах. — Даже такой малости достаточно, чтобы изменить тебя. Но ты об этом уже знаешь. Стала сильнее, дар раскрылся на всю катушку? А ты и рада, не правда ли? Пиррова победа, девочка. Сила и слабость, что убьёт тебя раньше?

Он затушил сигариллу в пепельницу, а затем подошёл ко мне.

— Вставай, я посмотрю на тебя.

Подчиняясь, позволяю ему коснуться ладонями своих висков. Нет ощущений, как будто бы он соткан из воздуха, нет ни тепла, ни холода, ничего. Закрываю глаза, делаю глубокий вздох, растворяясь в атмосфере, чтобы ему было проще. А затем мне в голову словно сотни игл впились, с затылка до лба, острые, одна за другой.

— Чёрт! — срывается ругательство, облокачиваюсь о стол, прижимая руку ко лбу. — Что это было?!

— Всё гораздо хуже, чем я думал.

Слышу за спиной его голос. Голова просто раскалывается от боли, даже глаза открыть сил нет, всё разноцветное, как будто приложилась об асфальт.

— Что ты сделал?!

— Дыши, Элли. Потом выпей сладкий крепкий чай, это поможет.

По запаху определяю, что он снова закурил.

— Ты на грани, дорогая. Ещё пара ночей и всё, Изнанка уничтожала бы твою душу. Вся эта тьма, она почти утащила тебя вниз. Мне пришлось подсадить несколько личностей, чтобы ты не видела своих снов, над которыми она властвует. Насколько этого хватит, не знаю. Месяц, два, может год. Или больше. Я буду повторять эту процедуру, но рано или поздно, она перестанет действовать.

— И что мне тогда делать?

Боль постепенно отступает. Плавно опускаюсь обратно на стул. Нащупав кружку, допиваю остатки чая. Стало легче.

— Я не уверен, что твоя смерть будет нормальной, — говорит сухо. — Я думаю то, через что ты проходишь, связано с водами Изнанки.

— То есть моя смерть будет… окончательной? — голос почти не дрожит, видимо слова ещё не до конца дошли.

— Да. Я думаю, да.

— Спасибо за откровенность.

Открыв глаза натыкаюсь на равнодушный взгляд Харона. Он выдыхает колечки в воздух, а затем массирует шею, посматривая на часы.

— Так что готовься к будущему. Как тебя вылечить, я не знаю.

— Моя подруга ослепла. Если ты не можешь помочь мне, может поможешь ей? — говорю хрипло, раскуривая очередную сигарету.

— Ей не нужна моя помощь. Такие, как она, уже рождались. Правда обычно младенцы погибали в утробе матери, а родившиеся близнецы не доживали и до шести лет. Про них говорили — их забрали феи. Призраки утаскивают таких детей на Изнанку. Марго повезло. Счастливица. Она миновала кризисный возраст, а значит скоро адаптируется и станет сильнейшим медиумом в мире. Представляю, насколько зол Клаус. Теперь у него в руках оказалась пустышка.