Сердце из тьмы и тумана - Пашнина Ольга Олеговна. Страница 7

На всякий случай я не стала мочить волосы, заплела их в тугую косу и, надев рубашку, осторожно сунула нос на кухню. Кейман стоял у плиты, флегматично помешивая что-то в небольшом котелке и не забывая бросать на плиту огненные крупицы, чтобы поддерживать температуру. Вокруг стоял умопомрачительный аромат мяса.

– Согрелась? – не оборачиваясь, спросил он. – Садись. Будем ужинать. Ты ешь картошку?

– Никогда не пробовала, – призналась я.

– Серьезно? А я люблю. Особенно печеную.

– У нас часто бывают перебои с поставками. В приют закупают то, что может долго храниться даже в лютый мороз.

– А картошка не может?

– Не знаю, – честно призналась я.

Сначала небольшие золотистые дольки показались мне подозрительными, но я так хотела есть, что было не до капризов и сомнений. К картошке прилагались тушеное мясо и светлый, какой-то сливочный, соус. Молоко у нас было, но его не разменивали на соусы, выдавая по стакану на ночь.

Как же это вкусно!

Все силы уходили на то, чтобы есть спокойно, как учила тетя Адалин. Нельзя же загребать еду руками, как будто я не воспитывалась в приличном заведении, а жила на помойке. Хотя очень хотелось как можно скорее расправиться с порцией, будто ее кто-то грозился отобрать.

Хрустящая корочка, горячее рассыпчатое нутро и холодный пресный соус – я влюбилась в этот ужин. Даже спустя много лет, я уверена, буду вспоминать морозную ночь, последнюю в Рейнгарде, загадочного незнакомца в сквере и этот вкус.

– Не хочешь рассказать, почему начался пожар? Сначала я решил, что проснулась твоя магия. Но раз инициация ее не показала, утоли мое любопытство.

С набитым ртом было трудно говорить, но Кейман любезно подождал, пока я более-менее наемся. Пришлось кратко рассказать о Сване. Мне почему-то стало дико стыдно, будто я чем-то его спровоцировала или была виновата в случившемся. И я старательно избегала смотреть на Кеймана, внимательно изучая узор на тарелке.

– Не хочешь заявить страже?

Я покачала головой.

– Хочу уехать. Завтра окажусь в Штормхолде, и мы больше никогда не встретимся. Разбирательство затянется, я не успею в школу. Это единственный шанс отсюда сбежать.

– Хочешь еще?

Я бы с удовольствием съела весь котелок картошки, но поняла, что в этом случае лопну. Да и не хотелось выглядеть обжорой. Чужая жалость – еще одно не самое приятное чувство. Я покачала головой и пробормотала что-то, напоминающее благодарность, а Кейман заварил чай и, к моему удивлению, достал откуда-то из холодного шкафа пирожные.

– Ого, – не удержалась я. – Кто вы такой? И какие дела привели богатого мага в нашу дыру?

– Так, кое-какая встреча с одним важным человеком.

Я прищурилась.

– С королевой?

Кейман рассмеялся.

– Ты неглупая, Коралина. Да, Рейнгард – единственное место, где мы с королевской четой могли пересечься. Только я встречался с ее супругом, ярлом. Ну а кто я такой и откуда деньги… Темные маги хорошо зарабатывают. Ну как? Ответил?

– Да, только я все равно не понимаю, зачем вам мне помогать.

– Никогда и никто не помогал безвозмездно? Непривычно?

– Очень. Все время жду подвоха.

– Может, это и не самое плохое качество. – Кейман откинулся на стуле. – Но тогда возникает другой вопрос. Почему ты так легко согласилась на никому не известную частную школу?

Я замерла. Он загнал меня в угол. Причем прекрасно это понимал и улыбался – мне показалось, слегка самодовольно.

– По той же причине, по которой пошла с вами. Выбора не было. Или рисковать, или сдаваться. А сдавшихся боги не любят.

– Это точно. Ну а что за школа? Тебе рассказали о ней что-нибудь?

– В общих чертах. Частная школа, в которой есть программа для таких, как я. Они сотрудничают с королевой, она выделяет средства на стипендии.

– А профиль?

Я пожала плечами, снова почему-то ощущая стыд. Не знаю ровным счетом ничего о школе, где собираюсь учиться, сбегаю в неизвестность, ночую у незнакомого мужчины, ем уже второе пирожное, и пора бы перестать вести себя как дикая девица.

Я вдруг вспомнила еще одну подробность, озвученную магистром Браунвинг, и сказала:

– Кажется, школа принадлежит темному магу Даркхолду.

Кейман замер и с недоверием на меня посмотрел.

– Кому, прости?

– Даркхолду. Так сказала магистр, которая предложила мне стипендию. Сказала, что лорд Даркхолд будет рад меня видеть. А что? Вы его знаете?

– Когда-то знал человека с похожим именем, – глухо отозвался Кейман.

– Директор Школы темных – ваш знакомый?

Он медленно покачал головой. Взгляд Кеймана изменился: он словно смотрел сквозь меня, и, кажется, полностью погрузился в собственные мысли. Прошла долгая минута, прежде чем он ответил:

– Нет. Тот Даркхолд, которого я знал, давно мертв.

– Может, родственник. – Я пожала плечами.

– Да. Может быть. Или псевдоним. В Штормхолде запрещены имена, оканчивающиеся на «холд», – это окончание королевских имен. Сейчас на троне король Архолд, а до него был – Сайхолд.

– Ого. Я не знала.

Как много мне предстоит изучить! Мы проходились по истории Штормхолда очень поверхностно, буквально за несколько месяцев. И уж точно не учили имена королей.

Кейман поднялся, когда я допила чай.

– Что ж, если не хочешь опоздать в свою школу – пора спать, Коралина. Если что-то понадобится – я буду в гостиной. Вряд ли у меня получится сегодня уснуть.

В кабинете директора Высшей Школы Бури Деллин ди Файр единственным источником света была луна-спутник, и это нервировало.

У нее не было названия, истории, однажды она появилась словно из ниоткуда, вдруг осветив облачную ночь. Штормхолд знал: такие явления не сулят ничего хорошего. Небольшая, но яркая луна, стала предвестником перемен.

Раздался стук в дверь, и Деллин вздрогнула. В такой час никто в здравом уме не станет ломиться к директору. Разве что кто-то умер.

– Вот черт, надеюсь, никто не умер, – пробормотала она. – Войдите.

Деллин выдохнула, когда в слабом свете рассмотрела профиль мужчины.

– Что ты здесь делаешь? Я думала, ты улетел.

– Ностальгировал. Заигрался с детьми в захват флага.

– О боги, моим адептам понадобится психолог: их обыграл король! Жаль, что в нашем мире психологов не придумали.

Его величество вошел, и – Деллин могла поклясться крыльями – на его лице было все, что угодно, кроме победного торжества.

– Арен, ты что, продул первокурсникам?

– Что сказать? – Он развел руками. – Я уже немолод. Нальешь кофе?

– Налей сам, он свежий.

– Никакого почтения к правителю.

Деллин хмыкнула, хлопнула в ладоши – и кабинет наполнился мягким теплым светом. Тревожность никуда не исчезла, но чуть ослабла.

– Как Элай? Освоился?

– Обиделся. Сказал, что я его позорю, ведь никого из его однокурсников не провожают в школу родители.

– Зато его провожает король.

– Боюсь, он привык.

Деллин улыбнулась. Может, луна и не виновата в ее настроении. В новом учебном году в Школу Бури поступил принц. Любой директор бы нервничал. Она выпустила десятки сильных магов, одного дракона, двух отпрысков божеств и целую группу сирен, но принца все же побаивалась. Спасибо Кросту: только одно чадо королевской четы уродилось с необходимым для Школы Бури потенциалом. Трех принцев стены замка не выдержали бы.

– Элай прав, ты слишком его опекаешь. Он хороший парень, способный и общительный. Ему не нужен авторитет отца за спиной, чтобы завоевать себе место под солнцем.

– Я потерял двоих детей, – напомнил Арен. – Оставь мне право быть параноиком.

– Тогда съешь конфету и смирись. Незыблемый закон мироздания: дети косячат, мы за них волнуемся. Иногда случается справедливость, и в старости все становится наоборот.

Некоторое время они молчали. Деллин устало потерла глаза, подумав, что кофе было бы неплохо заменить на бокал вина, а стены кабинета – на беседку у моря. Или веранду домика в горах. Где тихо, спокойно и нечем заняться настолько, что уже через пару дней тянет к работе. Сейчас этого чувства очень не хватало.