Последний реанорец. Том IX (СИ) - Павлов Вел. Страница 27

Острие глефы невероятно медленно прошло щиты апостолов, а после со всей безжалостностью и также медленно, под тихий хлюпающий и чавкающий звук, насквозь пронзило вначале грудь одного, а после и второго. Кровь ключом хлынула наружу в такт сердцебиения, а в воздухе отчетливо стал витать привкус железа. Тем не менее, тела так и продолжали находиться в стоячем положении, вот только жизни уже там не было, она покинула их вместе с драгоценной алой жидкостью.

‒ Но так уж вышло, что не я затеял эту войну, а ваш обожаемый патриарх, ‒ спокойно продолжил говорить я, направляясь к следующей тройке, а эмоции всех присутствующих людей и альвов оказались в полном хаосе от увиденного. ‒ Правда, вам несказанно повезло, ведь по своей натуре я тот, кто привык заканчивать подобное… В какой-то мере меня можно назвать миротворец.

Данная троица умерла подобно прошлым, а за ними еще четверо. В тишине, медленно и мучительно. Но их тела так и продолжили стоять. Подобно ужасающим, демонстративным безжизненным деревьям.

‒ Именно вы дали мне прозвище Палач Империи! ‒ не унимался шептать я, неумолимо продлевая кровавую жатву, ведь аромат свежей крови в какой-то степени был дурманящим. ‒ Да будет так! Поэтому не стоит обижаться, Антоша. Прямо сейчас Палач Империи делает именно то, что должен. Он соответствует сказанному. Он идёт на поводу у требований. Он… казнит!

Для представительницы клана Е эта длинная ночь была сродни ужасу или же целому проклятью, а может даже сну и миражу. Да, она была убийцей. Да, она убивала самым жестоким и низменным образом. Да, она делала это с детства. Ведь её обучали именно этому. И порой её мучала совесть. Периодически она раскаивалась. Такое бывает. Всегда. Такова жизнь. И именно поэтому она и хотела стать у штурвала тёмного клана хунхузов. Несбыточная мечта…

Но то, что произошло сегодня. То, что она смела лицезреть своими глазами в усадьбе и в этот данный момент. Всё это не укладывалось в её голове. Это невозможно было уложить. Столь безграничную и беспощадную силу они видела лишь единожды и мельком. У отца. Но даже тогда она не произвела такого эффекта, как сейчас.

Этот человек… Да и человек ли? Делал то, что в принципе невозможно совершить. Он комбинировал одну стихию с другой. Менял их как перчатки. Совершал немыслимые и необъяснимые вещи. Непонятная дикость! Истреблял могущественных магов тёмного клана по вспышке света и щелчку пальцев. Это было… немыслимо. Словно безумный каратель, или же Красный Демон, как прозвали его многие убийцы по всему миру, поднялся из глубин Ада.

Но всё это моментами меркло перед тем, как спокойно и в то же время, как беспощадно убивал князь Лазарев своих врагов. В нем не было ни тени сомнения, никаких угрызений совести. Ничего. Бездонный омут. Ни единой эмоции. Беспросветное равнодушие, холод и тьма. Будто бы подобным он занимался с самого рождения, а счет тех, кто пал от его рук давным-давно перевел за безразличные цифры.

Лишь только после всего увиденного она смогла осознать к какому страшному и жуткому существу обратилась за помощью. И если судить по глазам беспомощных жертв, их выплёскивающемуся страху, а также лицам альвов. В какой-то мере все присутствующие на этой казни разделяли её мысли и эмоции.

Свой сбор кровавого и чудовищного урожая Палач Империи прекратил в тот самый момент, когда светозарных осталось всего-навсего троица. Не считая еле хрипящего и почти задушенного апостола, что находился в мёртвой хватке Лазарева.

Мужчина невольно окинул взглядом залитую кровью местность перед вратами, затем взглянул на «мёртвые деревья», а после кивнул сам себе и поднял всё такой же отчужденный взор на свою, по-видимому, последнюю жертву.

‒ Вы связалась не с тем человеком, Антоша. Дважды я отпускал тебя в живых, но третьего раза, увы, не будет, ‒ подобно ядовитому змею, прошипел князь. ‒ Никто не вправе прикасаться к моим людям, к моей семье и к моему роду. Да и если честно, то я и сам уже устал от встреч с глупцами. Теперь же… Прощай.

А затем тот с силой сжал свои пальцы…

Звук перекрученных шейных позвонков церковника был пронзительным и удушающим для всех наблюдателей. Тело юноши только-только осело на залитую землю, которая еще не впитала кровь, а следом за ним, будто подкошенные попадали и остальные мёртвые светозарные.

Пару мгновений Лазарев равнодушно и даже с какой-то брезгливостью оглядывал дело рук своих, а после со спокойным видом поднял взор на живых святош, между делом ногой отбрасывая тушу последней жертвы в сторону.

‒ Сегодня вам троим повезло. Всё, что вы сейчас увидели и услышали, передайте остальному своему сброду. Увижу светозарного в радиусе пары километров, перережу глотку, ‒ всё тем же будничным голосом сообщил князь. ‒ Если не хотите сдохнуть как они, то не попадайтесь мне глаза. А лично патриарху Александру скажите следующее. Хочет жить? Пусть сидит на месте в своём храме на тёплом стуле и не рыпается. Совсем скоро мы с ним побеседуем. Я прибуду. Но запомните главное и передайте ему данное сообщение слово в слово. Если хоть волос упадёт с похищенных альвов, если хоть одну лёгкую царапину увижу на их телах, или же хоть ветерочек промчится рядом с моими людьми и семьей, то пусть начинает искать самую глубокую и грязную дыру на всей земле. Хотя… я и там его найду, ‒ вдруг скривившись, невольно заметил седовласый, щелкая пальцами и троица апостолов тотчас повалилась наземь. ‒ Вы всё уяснили?

Три быстрых хаотичных и утвердительных кивка были ему ответом.

‒ Проваливайте! Даю пять секунд…

На глазах у Русланы церковники испарились за две, а в следующее мгновение девушка стала свидетельницей невообразимой кардинальной перемены настроя Лазарева. Равнодушие и жестокость тотчас отошли на второй план и тот с вполне тёплой улыбкой, стоя посреди крови и трупов, обратился к изумлённым увиденным альвам и людям, что были за гранью купола.

‒ Ну вы-то чего рты раскрыли? Как-будто впервые мёртвых видите, ‒ мягко постучав по барьеру костяшками пальцев полюбопытствовал парень. ‒ Карз, Рострик, открывайте уже. Дела еще остались…

В палате Вадима я был лишь на пару с Русланой. Остальных пришлось выпроводить. Само собой, вопросов станет больше, но всё это лишь вопросы. Плевать я на них хотел. Потому как верные люди сейчас гораздо важнее и ценнее.

Странно это. Я никогда не исцелял разрушенные резервы, но именно сейчас я этого так неистово желаю, и впервые буду так полагаться на столь опротивевшую мне магию жизни и сильнейшие слова Вышей Речи в реанорской ветви целительства. Ведь по своей натуре, как ты не крути, но я знаток по противоположной ей части. Мне кажется, именно поэтому она столь негативно ко мне настроена.

Тем не менее ныне выбора нет…

Ох, ты ж, сучья кровь! Только попробуй подвести, тварь стервозная! Это спор между мной и тобой. Не смей сюда вмешивать других или искореню к мертвецам вечного поля битвы тебя!

Приди и явись на мой зов своевольная и капризная потаскуха жизни! Я приказываю тебе…

Целебные потоки Реанора… Эфир жизни… Фаза возрождения…

Треск и шелест изумрудной молнии оказались ослепительными, причем в некой мере даже для меня. Но то, что я успел увидеть в самый последний момент исцеления заставило выдохнуть с облегчением и расслабиться. Резерв Вадима сейчас напоминал пышущий силой шар, а все раны на теле Соловьёва оказались тотчас излечены…

‒ Спасибо, ‒ шепнул я себе под нос. ‒ Ты хоть еще и та тварь капризная, но… спасибо.

‒ Магия жизни… ‒ неверяще обронила хунхуза с ужасом и шоком глядя то на меня, то на ратая, а после со страхом второй или третий раз за день отшатнулась прочь. ‒ Князь… вы…

Договорить девушка не успела, потому как от конской дозы магии жизни в своём теле Вадим моментально открыл глаза, громко закашлялся и тотчас принял сидячее положение.

‒ А? Что? Что за хрень со мной? ‒ выкрикнул тот, и только после смог сфокусировать свой панический и затравленный взгляд на мне. ‒ Захар? Ты… ты что здесь делаешь? Стоп! Захар! ‒ завопил вдруг он, а следом как умалишенный стал касаться своей груди. ‒ На нас напали! Напали!