В объятьях льда (ЛП) - Сингх Налини. Страница 47

От страха Бренна потеряла дар речи и поняла, что ей каким-то образом удалось разрушить важную часть его защитных щитов — вопрос в том, сможет ли она справиться с тем, что выпустила на волю?

— Скажи мне, Джад. Мне нужно знать. — Потому что он принадлежал ей.

Даже сейчас её тело жаждало его, сама тьма была афродизиаком — потому что Бренна была убеждена, что он никогда не причинит ей вреда. Затем Джад заговорил и разрушил все её предубеждения.

— Я мог бы убить тебя во время секса, — произнёс он, позволяя ей выпрямить голову, но не отпуская. — Остановить сердцебиение, раздавить трахею, перерезать приток крови к мозгу. — Холодные слова поразили Бренну, как выстрелы с близкого расстояния. — Или бы раскроил тебе череп, а может, раздробил грудную клетку. Существует множество способов убить даже случайной мыслью… конечно, это менее утончённо, чем когда я планировал это, но конечный результат был бы таким же. Ты лежишь в мешке для трупов.

Внутри у неё всё похолодело. Сейчас она почти готова бежать. Этот мужчина не тот Джад, которого она знала. И он пугал.

— Ты не можешь так манипулировать сознанием Веров, — прошептала она, отчаянно пытаясь найти выход.

— Ты меня не слышишь — Он скользнул губами по её уху, но совсем не эротично. — Мне не нужно влиять на твой разум, чтобы убить. Ни один телекинетик так не поступает. А я очень и очень специфический Тк, подразделения подчинения. Я могу влиять на физический аспект людей, Пси и Веров, — прошептал он, и в его голосе слышался ледяной шёпот смерти. — При желании, мне хватит контроля перестроить клетки кожи. Можно сказать, что я — скальпель для тупого предмета Энрике.

Бренна не станет плакать. Да, Джад нарочно употребил слово «скальпель». Это любимое оружие Энрике, которым он разделывал своих жертв. Мысль об Энрике затронула глубоко спрятанный кусочек знания в разуме, но она была слишком сосредоточена на Джаде, чтобы обращать на это внимание.

— Поэтому у тебя нет шрамов, — выпалила она, ища любую возможность сменить тему. У всех солдат были шрамы. Но на Джаде, по крайне мере, на тех частях, что ей довелось увидеть, не было ни следа, помимо ран, которые он получил прошлой ночью.

Он отстранился, бросив взгляд на нижнюю губу, которую Бренна прикусила, что вызвало чувство, будто он прикоснулся к ней… погладил. Внезапно страх превратился в страсть, которая оказалась настолько сильной, что Бренна задрожала.

— Шрамы, — повторила она, затаив дыхание.

— Избавление от них — тренировка для укрепления контроля. — Его тон так и оставался ледяным, но в глазах горело инферно. — Со временем тело, казалось, привыкло к этому трюку, и теперь шрамы исчезают без сознательных усилий с моей стороны. — Отпустив её так же резко, как и схватил, Джад отошёл на несколько шагов.

У Бренны в голове крутилось так много вопросов, но лишь один был важен.

— Должен быть какой-то выход. — Она не желала терять его, будь проклят тот недавний шок от ужаса. — Хватит пытаться напугать меня и скажи, как нам справимся с этим.

Из глаз Джада пропали золотые искорки, радужки стали совершенно чёрными и слились со зрачками. Бренна втянула в себя воздух, но не отступила.

— В десятилетнем возрасте я ещё не был полностью подготовлен, — начал он, — у меня был вспыльчивый характер. Я сорвался на мальчике, отобравшем у меня мяч, на котором я практиковал навыки телекинеза. Мальчик умер, ещё не упав на землю. Вскрытие показало, что его мозг взорвался изнутри. Его звали Пол, он обладал медицинскими способностями, и ему было восемь лет.

— Боже, Джад. — Она направилась к нему, чтобы обнять, но он вытянул руку, останавливая её.

— Твоя близость сотрясает мой контроль, и прямо сейчас, я очень близок к краю. Одна ошибка, и завтра тебя похоронят. — Суровое предупреждение.

Она чувствовала скрытую боль в нём, будто она была её.

— Ты был ребёнком, с отсутствием контроля.

— А сейчас взрослый мужчина с полным контролем, но в основе этого контроля лежит Молчание. — Чистая чернота его глаз встретилась с её, не позволяя ей отвести взгляд. — Я никогда не решусь разрушить его.

— Я этого не приму. — Пойманная в ловушку волчица внутри Бренны оскалила зубы при одной этой мысли. — Что ваше подразделение делало до Молчания? — Надежда пустила корни в сердце.

— Либо становились отшельниками, либо их сажали в тюрьму, либо умирали. — Его прямое заявление содержало разрушительную силу жестокой правды, подавляя всякую надежду. — Бренна, я проверил все варианты. — Он говорил ледяным тоном Пси, но его глаза… Они говорили о страсти и желании. — Те, кто рано осознал, кто они, отделились от общества и всю жизнь провели, стараясь не контактировать с другими живыми существами. — Нечеловеческое одиночество такой жизни потрясло её. — Те, кому не так повезло, случайно кого-то убили. Однако, поскольку природа способностей означала, что все подобные убийства происходили в детстве, телекинетиков не сажали в тюрьму, а обучали и давали второй шанс. — Его глаза потемнели сильнее, хотя секунду назад она думала, что такое невозможно. — Некоторые выбрали отшельничество, — продолжил он. — Остальные пытались вести нормальную жизнь, но неизбежно заканчивали тем, что во вспышке бездумной ярости лишали жизни других — жену, соседа, ребёнка. В этот момент большинство предпочли остановить свои сердца. Те, кто этого не сделал, оказались запертыми в изоляторах до конца жизни, а их разумы были скованные цепями, так что даже ПсиНет была закрыта для них.

Бренна понимала ответственность и наказание, но то, что описывал Джад, было своего рода порочной жестокостью.

— Как они могли так поступить с?..

— Бренна, тогда мы чувствовали. Пси чувствовали всё. Заключённые в Тк-камерах хотели страдать, хотели провести вечность, переживая кошмар убийства того, кого они больше всего любили. — Подойдя ближе, он продолжил безжалостный обстрел. — Нас всегда было мало. Излюбленная теория учёных этого — мы появляемся в результате спонтанной мутации. Это единственное объяснение нашего существования, учитывая то, что наши гены редко передаются, особенно после Молчания. Мы не заключаем договора о продолжении рода. Мы не созданы быть отцами. И мы не создаём пары.

Ей словно пощёчину дали. Но вместо боли проснулся гнев.

— Ты позволишь страху управлять собой? Выберешь изоляцию Молчания в роли своей тюрьмы? Как ты можешь так поступать с нами?

Его неземные глаза были так близко, что в их глубинах она видела отражение своего яростного выражения лица.

— Я лучше буду смотреть, как ты заводишь любовника, чем умрёшь от моих рук.

Она знала, какую боль влекли его эти слова. Даже сейчас воздух окрашивался кроваво-красным от гнева.

— И ты бы оставил этого человека в живых? — прошептала она. Ответа не последовало. Это давало надежду, хотя это казалось невозможным. — Тогда, Джад, мы будем сражаться. — Она осмелилась нежно положить руку ему на грудь. Он вздрогнул, но не отодвинулся. — Мы будем сражаться до тех пор, пока не будут перекрыты все пути, а затем начнём прокапывать дорогу под блокпостами. Потому что я не уйду от тебя. — Она говорила твёрдо, хотя дрожала. Джад мог уничтожить её несколькими неосторожными фразами.

— Ты самая сильная, самая решительная женщина, из всех, кого я знаю. — Он провёл пальцами по прядям её волос. — Ты превратила бы в фарш человека слабее. Хорошо, что ты принадлежишь мне.

От облегчения у неё чуть не подкосились колени.

— Не смешно.

— Я серьёзно. — Что-то очень мужское на миг отразилось на его лице. — Если сейчас ты скажешь «да», я не отпущу тебя, если позже решишь, что не я тебе нужен. Ты говоришь «да», ты и это «да» вечное. Будь уверена.

На одну напряжённую секунду она испугалась одержимости в его голосе и неумолимости в глазах. Джад не ручной волк, который исполнял бы все её прихоти. Он сложный, властный и более чем плохой. Но принадлежал ей, не важно, что между ними не было брачных уз. Бренне не нужно это подтверждение. Не с её тёмным ангелом.