Герцог для сиротки. Академия магии (СИ) - Черчень Александра. Страница 51

— Посмотрим, ваша светлость, — усмехнулась Леяна. — Многие говорят так, пока влюблены.

— Полагаешь, что я влюблен? — хмыкнул я, а сердце почему-то ускорило ритм.

— Это может случиться с каждым! — заговорщическим шепотом ответила моя бывшая любовница и подмигнула мне.

Может, конечно! Но ведь не с герцогом Таргским, увольте!

Однако всю дорогу до академии, пройденную пешком, дабы проветриться, я не мог выкинуть из головы странное предположение баронессы.

Элифиса Персайк

В районе столицы, которая находится на севере королевства, конец октября, как правило, уже не осень никакая, а самая настоящая зима со снегом и гололедом. Вот следующий месяц — он полон оттепелей, дождей и слякоти, в нем совершенно зимние деньки сменяются мерзостной поздней осенью. Так было и, наверное, будет всегда, но этот год отчего-то стал исключением: второго ноября на столичных домах и улицах по-прежнему лежал снег, а небольшой морозец щипал носы и щеки.

Конечно же, в центре города снегу отводились строго определенные места, а о гололеде не шло и речи. Да и на территории академии за этим следили строго: аллеи и дорожки оставались сухими и ухоженными, в парке не было сугробов, а деревья щеголяли снежными шапками — да такими, будто сшили их лучшие модельеры.

Полностью усыпана белой красотой была и та самая беседка, в которой поздним вечером (а порой и ранней ночью) играли в каршанг профессор бытовой магии и его студентка. Чтобы красота не потаяла, Дайлен Риот теперь ставил согревающий полог внутри беседки.

— Посмотрите, мисс, как красиво… — сказал он на середине партии, в очередной раз задрав голову.

— Да-да… — рассеянно откликнулась Фиса, зависнув над доской с растопыренными пальцами и не решаясь передвинуть башенку. Вроде бы хороший ход… но вряд ли профессор вот так подставился…

— Так взгляните же! Скоро это все растает…

Она покосилась наверх и замерла от внезапного восторга. С весны до осени этот решетчатый купол затянут листьями винограда… А сейчас — будто белое узорчатое небо, расцвеченное сотнями звезд! Фиса даже не сразу поняла, что так играют на снегу пять магических светлячков, озаряющих беседку.

— Правда, невероятно красиво!

— Иногда я ощущаю себя таким старым… — задумчиво сказал вдруг профессор. — Большинство студентов и не думает смотреть по сторонам. У них нет времени любоваться подобными вещами. Или просто не замечают, что даже банальный снег порой достоин восхищения…

— Я замечаю иногда, — торопливо сказала Фиса. — И не я одна, так что вы неправы, профессор. И вовсе вы не старый.

— Ну, годами пожалуй что нет, — усмехнулся Риот. — Хотя вас, Элифиса, я старше почти ровно на тринадцать лет. Я родился в конце января.

— А я в начале.

— Да, восьмого. Я знаю.

Фиса едва удержалась, чтобы не вскинуть бровь. Откуда он знает? С каких это пор профессора держат в памяти даты рождения студентов? Ну год — еще туда-сюда, можно банально посчитать по курсу, поступают-то в семнадцать…

— Значит, я не кажусь вам старым, мисс? Серьезно или льстите? — уточнил профессор, посмеиваясь.

— Ничуть не льщу! — отозвалась его студентка, отрываясь от осмотра сказочного потолка и решительно берясь за фигурку мага. — J3 — J9!

— Вот так вот?! Хм-м… А я рассчитывал, что вы башней пойдете…

— Не дождетесь! — отмела его расчеты Фиса. — Я тогда проиграю, и мне придется сразу отдавать вам приз.

— А какой у нас сегодня приз? — рассеянно осведомился Риот.

— Не скажу.

Приз был не то чтобы секретный, но достаточно серьезный. Ведь завтра профессору будет не до игр — ему на практику собираться надо. А послезавтра, четвертого, он уедет в Шаударский лес вместе с кучкой первокурсников и четверокурсников. На целых две недели!

Две недели — это совсем недолго, конечно. Но… так долго! Целых четырнадцать дней не видеть того, чьи мелкие подарки ты хранишь в тайном ящике стола, а поцелуи в щечку — на специальной полочке в памяти…

Да, Элифиса чувствовала себя из-за этого глупой. Но поделать ничего не могла, вот беда. Так случилось! А раз уж оно случилось, с этим надо жить. Жить, перекроив планы на эту самую жизнь.

Фиса больше не хотела замуж. Даже за аристократа. Она хотела получить диплом с отличием и… любыми путями остаться преподавать в академии. Чтобы еще много дней, месяцев, лет трижды в неделю играть в каршанг. Уж этого у нее никто не отнимет! Даже если Дайлен Риот женится — а когда-нибудь это обязательно случится! — играть в каршанг ему это точно не помешает. Совершенно же невинное занятие! Даже и с поцелуями в щечку…

— Но собираюсь отдать его, когда мы будем расходиться, потому должна пока выигрывать, — добавила она, улыбаясь. — Нам ведь теперь сколько дней не играть!

Однако Элифиса проиграла.

— Надо было тогда ходить башней! — наставительно сказал профессор. Привычным движением откинул со лба светлую челку, и Фиса проследила за ее быстрым полетом.

А Риот протянул к девушке руку и пафосно потребовал:

— Долг!

— Вот так всегда, — с нарочитой печалью вздохнула Фиса. — Ну что ж поделать… Забирайте!

И протянула ему крошечную плоскую баночку. Очень красивую фигурную баночку, плотно закрывающуюся и легко открывающуюся, без вульгарных блесток, но с выпуклыми снежинками на крышке.

— Что это? — заинтересовался профессор.

— Просто крем для губ, чтобы не обветривались. Но баночка зачарована: он не замерзнет, не потает, не потеряет свойств ни при каких условиях. И никогда не потеряется! Вы же в лес едете…

— Кто чаровал?

— Я сама, конечно.

Риот провел над «призом» ладонью, легонько дохнул на него, поднеся ко рту, и вскинул на Фису глаза.

— Неплохо… У вас столько талантов, мисс!

— Это наследственный, — фыркнула она в ответ. — У меня отец артефактор, я такое с детства умею. Так что ничего особенного.

— Спасибо за подарок.

— А это не подарок, — улыбнулась Фиса. — Это же проигрыш.

— Что ж… Но у меня сегодня все банально. Почти. — Он подмигнул и предложил: — Следующая партия на поцелуй?

— Ох, ну ладно уж…

Теперь ей удалось выиграть — и получить в коллекцию еще одно сухое прикосновение к мгновенно загоревшейся щеке. Такое же, как всегда, но она помнила каждое и считала их. Этот поцелуй был девятым.

Третью партию профессор выиграл едва ли не в самом начале и чопорно подставил свою щеку. А потом, когда счастливая Фиса опустилась назад на лавочку, принялся неспешно собирать фигуры.

И вот так, аккуратно складывая их в коробку, совершенно обычным голосом сообщил:

— У меня есть для вас новость, мисс. Личного характера.

— Да? — В груди неприятно екнуло. Какое-то мгновенное и нехорошее предчувствие…

Но Дайлен Риот мягко улыбнулся, будто отвергая это самое предчувствие, и сказал:

— Две недели — довольно большой срок в вашем возрасте, Элифиса. Случиться может что угодно.

— Эм… Например?

— Правда, последнее время я не вижу около вас ни единого поклонника, — добавил он. — Что, согласитесь, довольно странно для такой прелестной девушки.

— А-а-а… — У нее загорелись обе щеки — и поцелованная, и вторая. — Видите ли, профессор…

Какого шуса она должна перед ним отчитываться? Следует вздернуть подбородок, окинуть мужчину снисходительным взглядом и произнести вежливое, но отметающее возражения: «Боюсь, что это не должно занимать ваши мысли, господин профессор».

— …я поставила себе цель отлично учиться, и у меня просто нет времени на всякие глупости.

— Да, я так и подумал, — кивнул профессор.

Хлопнула резная крышка коробки каршанга.

Взлетела вверх светлая челка.

Пропала улыбка…

Дайлен Риот встал, полез в карман и достал крошечную шкатулочку. Сразу видно: антикварную. Близко не похожую на футляры для современных украшений…

Эта крышка открылась беззвучно, а потом шкатулочку протянули Фисе на ладони.

— Это вам, — очень спокойно сказал профессор.

— Что это? — глупо спросила Фиса, сглотнув и уставившись на странно перевитое кольцо из белого металла, украшенное только косо обвившими его золотыми полосками, узкими и сияющими.