Игра не для слабых: Баннерет (СИ) - Коган Мстислав Константинович. Страница 57

Тело захотело залаять. Предупредить хозяина об опасности. Но я сдержался. Стиснул челюсти, упёрся всеми четырьмя лапами в землю. Тело глухо зарычало. Попыталось вырваться из под контроля. Бросится вперёд, влететь во тьму сарая и впиться в глотку обидчику. Но не получилось. Лапы вгрызлись когтями в мокрый грунт. Взрыхлили почву. Хвост опустился вниз, нервно задрожал. Раздалось глухое рычание. Взгляд упёрся в тёмный провал двери низенького, полуразвалившегося сарая, откуда доносилось растревоженное хрюканье свиней. Упёрся и увидел тёмную фигуру, метнувшуюся в сторону хозяина. Залаять. Предупредить. Опасность! Нет. Нельзя. Терпеть! Лежать!

Фигура ловким прыжком перелетела через низенький, хлипкий плетень. Хозяин повернулся. Выронил факел, вскинул руки, пытаясь защитится. Тень обняла его. Поглотила, не дав упасть. В нос ударил резкий запах крови и железа. Опасность! Надо бежать! Предупредить! Нет! Лежать! Не с места!

Тень развернулась. Отпустила тело хозяина и рванулась ко мне. Бесшумно. Быстро. Тело вжалось в землю. Зубы оскалились. Лапы напряглись, приготовившись к прыжку. Но не прыгнули. Тень рванулась вперёд. В нос ударил запах крови. Запах железа. Тело охватил страх. Оно попыталось отползти. Встать. Но уже не успело этого сделать. Что-то серое блеснуло перед самой мордой. По влажной, грязноватой шерсти потекло что-то липкое и горячее. Шею пронзила острая, нестерпимая боль. Удивление. Тьма. Тишина.

Кровь снова пульсировала в висках. Билась молоточками, пытаясь проломить стенки черепа, выбраться наружу и хоть немного стравить скопившееся там напряжение. Длилось это не больше секунды. Затем оно нашло выход. Из носа брызнула струйка горячей крови.

Я опёрся на стенку сарая. Шумно выдохнул. Прикрыл глаза, пытаясь прийти в себя. Да уж. Это было намного труднее, чем казалось поначалу. То ли тварь меня вымотала перед заклинанием, то ли пёс попался уж с больно хорошей сопротивляемостью к контролю. Твою то мать…

Я отер кровь, струйка которой уже добралась до усов и подбородка, и ещё раз помотал головой, отгоняя остатки боли. Своей и пса.

Мимо по грязи прошлёпал Бернард. За собой он волок бездыханное тело дозорного. Кинжал вошёл тому прямо в кадык, пробив гортань насквозь. Парень, быть может и хотел закричать, когда увидел бегущего к нему сержанта. Предупредить своих, поднять тревогу, позвать на помощь. Но не успел. Потому, как кричать ему было уже нечем. Работа профессионала. Похоже, таким заниматься Бернарду тоже совсем не в первой.

— Порядок? — шёпотом спросил сержант, оглядывая меня с головы до ног.

— Да, — кивнул я отлипая от стены сарая и неуверенным шагом выбираясь наружу, — Воздухом только подышу и двинемся дальше.

Бернард молча кивнул. Кинул тело в загон к свиньям и потопал обратно. Надо было забрать ещё и пса.

С той стороны амбара донеслась отборная ругань. Мы замерли на мгновение. Приготовились к нападению. Но вслед за руганью послышалось ржание нескольких глоток. И короткий окрик:«Давай, наливай!»

Похоже нам снова повезло. Остальные стражники не спешили проверять, куда это запропастился их товарищ. Либо он делал это не впервые, либо им попросту было глубоко наплевать, что на него, что на собственные обязанности.

Мимо снова протопал Бернард. Он волок тушу пса прямо по грязи, взявшись за безвольно обмякшую заднюю лапу. Животное, как и парня было в общем-то жалко. Псина оказалась просто не в то время и не в том месте. А её хозяин — излишне обязательным, и не на той стороне. Но для жалости сейчас было не время и не место. Надо было двигаться дальше.

Бернард подошёл ко мне, положил руку на плечо. Посмотрел в глаза. Молча кивнул. Одним ловким движением перемахнул через плетень и скрылся в небольшом лазе, между избой и частоколом. Мне не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ним.

Конюшня оказалась совсем недалеко. Через две избы от свинарника. Это был довольно просторный, полуоткрытый хлев, возле оградки которого дремал молодой парнишка. Конюший, должно быть. Я начал уже прикидывать в уме, что нам с ним делать, но Бернард меня опередил. Сержант не колебался. Подошёл к пареньку, зажал ему рот ладонью и вогнал свой кинжал ему прямо в глотку, пробив гортань. Тот дёрнулся и затих. В широко раскрытых глазах застыла смесь удивления, боли и ужаса. На губах — кровавые пузыри. Тело паренька безвольно обмякло и сползло на влажную землю.

Бернард осторожно заглянул за угол. Отпрянул. Выругался.

— Ёбаное дерьмо.

— Что такое.

— С той стороны стойл двое часовых. Сидят и уходить, похоже, никуда не собираются.

Я выглянул из-за стены. Стойла шли полукругом, вплотную примыкая к частоколу. Всего их было двенадцать. Довольно много для простого хутора. Должно быть, использовали скотину когда-то чтобы волоком тащить брёвна к реке.

На той стороне возле груды ящиков и бочек сидели двое часовых. Один дремал обнявшись со своей гвизармой (вид алебарды с изогнутым полусерпом на конце, вместо топора), второй что-то насвистывал себе под нос, то и дело поправлял едва коптящую лампадку, да изредка глядел по сторонам. Стоял на стрёме, высматривая проверяющего. Чтобы в случае чего, успеть разбудить своего спящего товарища. Действительно — дело дрянь.

— Что будем делать? — шёпотом поинтересовался я.

— Придётся рисковать. Протравим, сколько сможем и сваливаем, — едва слышно ответил Бернард, — Я беру на себя дальние стойла. Ты те, что поближе. Пузырёк с ядом не проебал?

Я молча покачал головой, доставая бутылёк из кармашка на поясе. Повезло, что он не разбился при падении. Впрочем, эти самые кармашки довольно неплохо защищали от такого рода неприятностей, так что везение тут могло быть и ни при чём.

Бернард выждал ещё несколько секунд, а затем растворился в шелестящем дождём мраке. Мне не оставалось ничего другого, как последовать за ним. Я подкрался к первому стойлу. Заглянул за оградку. Оттуда на меня уставились два больших влажных, спокойных глаза. Лошадь подошла к оградке. Шумно втянула ноздрями воздух, обнюхивая чужака.

Поилка оказалась недалеко. Это было широкое корыто с водой, приколоченное к одной из боковых стенок. Так, чтоб наполнять его можно было не заходя в само стойло.

Я откупорил пузырёк. В нос тут же ударил едкий запах спирта и каких-то трав. Лошадь снова втянула ноздрями воздух. Встревоженно захрапела. Почуяла опасность. Дерьмово. Если они не станут пить отравленную воду, все наши усилия уйдут прямиком в задницу. Ладно. Об этом будем думать потом.

Я перегнулся через бортик и плеснул тёмной маслянистой жидкости прямо в поилку. Перешёл к следующему стойлу. Наружу высунулась морда гнедого жеребца. Конь втянул носом воздух. Захрапел. Начал пятится и бить копытом. Но и в его корыто упали несколько крупных капель отравы.

Третье стойло. Где-то сбоку послышался треск разбившейся лампадки. Я обернулся. Увидел, как оседает тело одного из стражников. Как на него ошарашенно смотрит только что проснувшийся товарищ. Как фигура в тёмном плаще заносит кинжал для второго удара.

Крикнуть второй стражник не успел. Захрипел, забулькал и обмяк. Но масло из разбившейся лампадки вытекло прямо на кучу ящиков. Вытекло и тут же занялось пламенем.

— Что стоишь, шевелись! — рявкнул Бернард, подбегая к ближайшему стойлу, — Сейчас они увидят огонь и поднимут тревогу!

Пламя заметили. Прежде чем это случилось я успел пройти ещё три стойла. Заносил уже руку над поилкой четвёртого, как вдруг ночную тишину разорвал отчаянный крик.

— Тревога! Пожар! Горим!

Я бросил флакон в корыто и обернулся, затравленно озираясь. Со стороны изб к нам бежали четверо часовых.

Глава 20 «Не сдавайся»

— Не стой столбом! — рявкнул, над самым ухом Бернард, — Пробиваемся наружу!

Сержант рванул из ножен клинок и начал наступать на заметно сбавивших прыть дозорных. Я чуть помедлил, сосредоточился на стёганке ближайшего бандита и щёлкнул пальцами. На грязно-серой, рассечённой на ромбы ткани появилось едва заметное тлеющее пятно. Через мнгновение над ним заплясали первые язычки пламени. Разбойник встал и с удивлением посмотрел вниз, на собственную грудь, по которой стремительно расползался огонь. Затем завыл. Упал животом вниз, пытаясь сбить пламя.