Своя игра. Тетралогия (СИ) - Соколов Юрий Юрьевич. Страница 138

– Знаешь, Жюст, – сказал я. – У нее и в заднице артефакты могут быть всунуты, и в еще более интимном месте, но проверять это я не буду. Хочешь – проверяй сама. И сама же связывай ее по новой. Заодно заклинание на веревку наложишь. Я все равно не умею.

– Чистоплюй! – буркнула Жюстина.

– Не то чтобы очень, но есть немного… Закрой рот! Прекрасно понимаю все, что ты имеешь мне сказать. Втравил тебя в историю, а сам увиливаю. А ты не увиливай: ты же маг, а маги к неприятным вещам привычные.

Сердито сопя, Жюстина связала Клару и разложила вокруг нее самоцветы магического круга в таком порядке, что он оказался как бы вывернут наизнанку. Войти внутрь можно. Выйти нельзя.

– Оставайся здесь, – сказал я Мыку, решив избавить его и от соучастия в предстоящей расчлененке. – Случится что – дашь нам знать через Люцифера. Он встанет между лагерем и рощей – для связи. А мы завершим дела в роще.

Жюстину пошатывало от слабости и потери маны, однако она не жаловалась. Сперва мы проверили костомеха – насколько здорово он в землю вмерз. Оказалось, что очень здорово. Долбить застывшую грязь или отогревать ее кострами я посчитал излишним. Пока Жюстина восстанавливается, из леса все равно не тронемся, а когда она восстановится, ледяная ловушка уже раскиснет. Скелет даже охранять не надо: после ремонта и «перепрошивки» им не может управлять никто кроме меня. Ни непосредственно, ни дистанционно.

Труп фамильяра выглядел печально. Люцифер столько на нем танцевал, пока кот еще не был трупом, что ни одной целой кости не осталось. Думал, из него не получится ничего извлечь, разве что шкуру снимем, однако взять удалось удивительно много. Я читал вслух пособие по свежеванию от Айка; труднопроизносимые абракадабры выписывал на пергамент. Жюстина работала, поучительно демонстрируя мне, насколько маг превосходит воина в препарировании, особенно когда у него имеется вся необходимая информация. Последующее жертвоприношение в обмен на ману также оказалось выгоднее любого из тех, что совершал я сам. Жюстина заметно посвежела и направилась к кикиморе.

– А чего ты так разозлилась, увидев эту тварь? – осторожно спросил я, когда мы остановились над телом существа.

– Разве не знаешь? – удивилась Жюстина. – В кикимор воплощаются непослушные дети, пропавшие из дому и погибшие. Некоторые сами сбегают, других заманивают в безлюдные места колдуны и нечисть. Могу спорить на собственную голову, что Клара свою кикимору сделала сама. И бедное дите до сих пор оплакивают в одной из ближайших деревень.

– А мы, значит, убили его повторно?

– Так это‑то хорошо. Освобожденная душа ребенка сможет воплотиться в прежнем теле. Не обязательно в родных краях, но сколько раз уже бывало, что исчезнувшие ребятишки возвращались к родителям через много лет ничего не помня. Кроме того, как ушли со двора.

Жюстина присела на корточки, изучая повреждения трупа перед тем, как приступить к разделке. Разговаривала она со мной спокойно, однако я заметил, что ее руки дрожат. В подробности мы не погружались, но и так ясно: в кикимор превращаются в основном девочки. И Жюстина, переселившись с братом в Каритек к доброму деду‑травнику, еще долго‑долго видела себя во сне уродливой волосатой старухой, находящейся в вечном рабстве у своей бабкомачехи.

Люцифер за время нашего отсутствия так и не подал сигнала тревоги, и вернувшись на стоянку, мы нашли ее в прежнем виде. Клара лежала внутри магического круга, Мык неотрывно за ней следил. Жюстина прочла молитву на ускоренное восстановление маны во сне и завалилась на боковую, предоставив нам меняться на дежурстве, охраняя ее покой. Клара попыталась было мешать ее отдыху угрожающими чревовещаниями, получила сапогом в пузо от меня и умолкла. К утру ведьму так трясло от холода, что жалко глядеть. Я всеми силами давил в себе сострадание, зная, что она легко могла бы согреться соответствующим заклом из тех, что произносятся про себя, и специально давит на психику.

После завтрака мы соорудили из камней скромный алтарь, и проснувшаяся Жюстина принесла на нем жертву освящения. Потом она до самого обеда готовилась к снятию личины. Ведьма быстро поняла, что ее ждет, и ругалась животом не переставая. Заставить ее заткнуться больше не получалось: пинки перестали помогать, а других способов я не знал. Жюстину беспокоить не решался, опасаясь сбить ей настрой. Но ведь и бесконечные поношения могли его сбить!.. Заметив мое смятение, Мык дал понять, что делать ничего не надо. Бессильная старухина злоба – это великолепно. Она облегчит призывание демонов.

Наконец Жюстина сказала, что начинает, и велела нам отойти подальше. Мы с радостью выполнили указание, отступив в заросли так далеко, что едва видели лагерь. В лесу начало темнеть, словно до поры наступили сумерки. Жюстина разожгла костер и бросила что‑то в него; пламя разгорелось ярче, вверх повалил столбом густой черный дым.

– Такое нечасто увидишь,  – сказал Люцифер. – Обряд по канонам Мрака, совершаемый средь бела дня! Опасный вызов Небесам и Добру.

– Она же не специально, – заступился я за Жюстину. – Просто иначе нельзя. Ночью она не справится с демонами, к помощи которых собралась прибегнуть. Так что это не вызов Добру, а скорее повод для него и Зла поспорить за душу совершающей обряд. Тоже опасная штука, но не настолько. Мой собственный выбор пути между Мраком и Светом, фактически, то же самое, только повод сильно растянут во времени. И вообще, подобные оценки справедливы лишь в том случае, если смотреть со стороны. Разумные не виноваты, что среди высших сил царит вечный раскол. Поди разбери, что безопаснее: балансировать промеж двух полюсов силы, или оказаться притянутым к одному из них.

– Ты все еще уверен, что это мне следовало родиться книжником?  – насмешливо спросил Люцифер.

Я смутился. Разумничался, понимаешь! И как раз о том, в чем мало что смыслю. А ничего, Иванушка, что тебя недавно Мык по части магии вразумлял и консультировал? Не чувствуешь дискомфорта?

Возможно, мы действительно бросили вызов Небу.

Ну так что ж? Уже бросили.

Жюстина собрала камни магического круга и вновь разложила их на земле, но уже в виде подковы. Костер и алтарь оказались в закрытой части, а Клара – в открытой. Я заглянул в Книгу символов Айка и тут же безнадежно запутался в ней. И даже моя собственная оказалась нелегка для усвоения. «Подкова» в магии означала многое, понималась по‑разному в контексте тех или иных ситуаций и использовалась в зависимости от целей. В нее собирали энергию, как светлую, так и темную. Она служила чем‑то вроде дорожного знака «STOP» для духов и демонов, а также могла стать ловушкой для них. Я тут же вспомнил лабиринт духов, чьи кольцевые ограды с проходами были в мистическом плане как раз набором вложенных друг в друга «подков» разного размера. «Рога» фигуры могли символизировать Добро и Зло, или только Зло, а вся она целиком схематически представляла собой устройство Вселенной Дагора. Ведь здесь находящийся внизу Мир Истинного Мрака на самом деле как бы соседствует с верхним Миром Истинного Света, и прямая дорога меж ними короче, чем через Срединное Пространство. Ибо оба они есть не верх и низ, а вершины развития…

Господи помилуй! Неужто мне после шестидесятого уровня придется осмысливать и заучивать всю эту погребень? А ведь придется, иначе кач дальше не пойдет. Так что попытаюсь все же для тренировки разобраться в «подкове» Жюстины. Для чего она? Но это надо в других Книгах базы смотреть…

Ага, нашел! «Расположение камней кругового защитного барьера с одним большим разрывом частично предоставляет доступ внутрь существам извне. Защищенная зона при этом не исчезает полностью, а стягивается к закрытой части фигуры, если она ориентирована на восток, и приобретает форму полумесяца. Открытая часть должна быть обращена строго на запад». Дальше все понятно. Восток означает рождение и жизнь. Запад – угасание и смерть. Жюстина стоит в полумесяце жизни; Клара лежит при дверях смерти. Алтарь находится в нейтральной зоне и стягивает на себя волшебную силу ведьмы, ее «нерасходуемую ману», основу колдовских способностей…