Трижды проклятый (СИ) - Соколов Юрий Юрьевич. Страница 4

Как жаль.

Темницу искать не придется — ее здесь нет и быть не может…

Однако маленький выигрыш мы все же получили: стена прикрыла нас от солнечных лучей. А нет ли в надвратной башне ведущих под землю лестниц?

Я уже было хотел вернуться в арку, но меня остановил Люцифер:

— Смотри, Иван! Вон там, на склоне холма левее сухого русла…

Он еще не договорил, а я уже увидел, поскольку опять как-то вышло воспользоваться его зрением. Похоже на вход в пещеру… Не верю! Не может быть, чтоб вот так, как по заказу…

— Туда! — заорал я, глуша криком идиотские сомнения.

По заказу или нет — однако нам привалило счастье. Осталось проверить, насколько оно велико. На что его хватит? Возможно, в холме не пещера, а грот. Или пещера, но неглубокая. В таком случае и счастье окажется коротким.

Отбрасываемая стеной спасительная тень осталась позади. А до холма еще пилить и пилить! Беспорядочные толпы монстров вокруг исчезли, остались проскочившие за нами в ворота единицы. А остальным сперва вдоль стены бежать, и многие ли сумеют добежать? Даже не все крылатые перелетели через нее: стаи в небе сильно поредели. Не успевшие остыть латы костомеха снова накалялись. Гораздо быстрее, чем раньше. А-а-а-а-а, мама!.. А-а-а-а-а, козлина Дагор! Ты зачем такую вселенную создал, падла? Если доберусь до тебя, три дня буду в жопу рашпилем трахать!

Казалось, от жары у меня вот-вот лопнут глаза. Или их выжжет бегущим со лба едким потом. В легкие при каждом вдохе будто бы вливался расплавленный свинец. Про носоглотку я вообще молчу — ее давно сожгло. Только бы не промазать мимо входа, только бы не промазать — я больше не вижу ничего! Слепой как крот. Где вход, где? Я вел костомеха точно на него, но разве можно в моем состоянии надеяться попасть в дыру шириной пять и высотой четыре метра, двигаясь по пересеченной местности?

Выручил Люцифер. Он каким-то чудом не ослеп, и через секунду я снова видел. Не вход в пещеру, как нам казалось издалека. Нечто лучшее, сказочное.

Въезд в штольню. В нем стояла рудная тележка. Не гномья, и не для людей. Значительно больше, с трактовую повозку. Разработки здесь вели тролли или похожие существа. Следовательно, тоннель просторный не только в горле. Хоть бы он вел глубоко, как можно глубже! Вот будет облом, если добычу руды под холмами только начали.

Впрочем, мне уже было все равно. Я обгорал снаружи, я тлел изнутри. Пока медленно. Но с каждой секундой быстрее. Еще немного — и превращусь в скулящий комок плоти, лишенный разума, обреченный сдохнуть посреди страданий и безумия. Стоит ли беспокоиться о чем-то хоть на минуту вперед?

Рыча на одной и той же ноте от непереносимой боли, я протиснул костомеха между тележкой и стеной штольни. Не слишком ловко, хотя проход был достаточной ширины. Нелегко управлять, когда твое тело находится в одном месте, а глаза — в другом. Люцифер видел окружающее, а я свое местоположение только предполагал. Мы двигались в одном направлении, но находились в разных точках пространства, и приходилось вносить коррективы. Я делал это как мог, не имея соответствующего опыта, чисто на интуиции. Удивляясь некой отстраненной частью своего сознания, что все еще способен что-то предпринимать, как-то шевелить рычагами, несмотря на мучения, несмотря ни на что…

Выскочить бы из раскаленной кабины в спасительную прохладу штольни — однако я знал, что без костомеха не смогу даже идти, не то что бежать. А следовало именно продолжать бежать, как можно быстрее, и продвинуться по тоннелю как можно дальше, пока раскаленная рассветная волна не снесла разделительную стену на границе равнины и не похоронила под собой холмы за ней.

Штольня уходила вниз с небольшим уклоном. Я вел костомеха по ней, изредка огибая попадавшиеся по дороге рудные тележки, стараясь не слишком вилять из стороны в сторону, не задевать крепи. И все же выбивал на бегу отдельные бревна, вызывая локальные обвалы. Люцифер держался сзади и сбоку, чтобы передавать мне наилучшую картинку из возможных. Он догадался, что между нами возникла связь нового качества, которая бывает у воинов и маунтов только на высоких уровнях. Значит, мы уже на них. Или скоро будем, — а связь каким-то образом получили авансом.

Вместе с нами бежали и летели несколько монстров, которым удалось нырнуть в штольню. Впрочем, «бежали», «летели» — сильно сказано. Четвероногие ковыляли с повизгиванием, летуны то и дело врезались в стены. Те и другие дымились всей поверхностью обожженных тел. Сзади нарастал грохот, и наконец тряхнуло так, что я едва удержал костомеха от падения. Рассвет над холмами окончательно настал. Он утопил их в океане огня, и сейчас по тоннелю где-то за нами катится волна расплавленного камня…

В какой-то миг я понял, что костомех остановился. Потому что я полностью потерял возможность заставлять его двигаться. Когда это произошло? Не знаю. Но не было больше сил шевельнуть хоть одним рычагом.

Тела я почти не ощущал. Мозг отказывался думать. Собственно, мне следовало давно прекратить жить. Однако я зачем-то стал ощупывать себя, попутно стараясь понять, зачем это делаю.

Трепыхнулась в голове неясная мыслишка. Не своя — чужая. Находящийся где-то рядом полумертвый Люцифер пытался мне что-то сказать, и не мог.

Что ты хочешь сказать мне, дружище? Что мы никогда еще не торчали так глубоко в дерьме? Так это я и сам понимаю…

Моя правая рука нашарила нужный кармашек на поясе и осторожно вытащила футляр с эликсиром полного восстановления. Достала пузырек… Умница! Только не урони! Только донеси его до рта, и я присвою тебе звание лучшей правой руки среди всех правых рук разумных двуногих! А уронишь — помрем мы с тобой в нескольких дециметрах от чудодейственного зелья, не сумев его подобрать. И Люц умрет — там, снаружи. А он не должен умирать. Вообще не должен, и особенно из-за нашей с тобой неловкости. Так что постарайся. Если не ради нас, то ради него.

Проглотив эликсир, я почувствовал себя лучше. То есть сперва просто почувствовал. Лучше — уже потом.

«Поздравляем! Вы достигли шестидесятого уровня!» — хамски нарушили охватившее меня блаженство «говорящие часы», за что были немедленно отключены. Заодно я обнаружил в настройках, что могу теперь менять голос уведомлений на любой из двадцати доступных. Облагодетельствовали! Да за пережитое мне полагалось сразу в общество богов попасть и навсегда позабыть о любых заботах смертных.

— Люцифер! — позвал я, пробуя владение языком и нижней челюстью. То и другое шевелилось туговато. Как механизмы после расконсервации. Ну ничего, разработаюсь.

— Здесь! — откликнулся конь.

— Ты там поправляться начал?

— А как же!

— Тогда норм.

А где Весточка? Вспомнив про нее, я дернулся словно от электрического разряда, и меня прошибло потом. На нее-то действие эликсира не распространяется! Если птичка осталась жива, следует срочно… Только б осталась жива! Сейчас я тебя найду… Ф-ф-ф-у, черт! Не надо ее искать.

Вот она! Сидит себе на одной из тяг слева. Выглядит отлично — будто и не произошло ничего. Зашибательская это вещь — особое покровительство Агапэ… Или ты пряталась где-то?

Весточка весело чирикнула. Мол, и покровительство помогает, и сами мы на многое способны.

И то правда. За время наших странствий по Гинкмару с периодическим попаданием в страшнейшие передряги, Весточка научилась при любой серьезной угрозе моментально скрываться в самых труднодоступных местах и сворачиваться там в свиток. Например, могла юркнуть в вещмешок костомеха и забиться в складки свернутой попоны Люцифера, лежащей в одном из вьюков Карла Ингмарского. Если и на сей раз выбрала себе похожее убежище, с хорошей теплоизоляцией, вполне могла обойтись и без помощи богини любви.

Глава 3

Пока шло восстановление меня, Люцифера и нашей пострадавшей от жара снаряги, я просмотрел набежавшие системные сообщения. В них было то, чего и следовало ожидать при переходе со средних уровней на высокие. Да, теперь я воин-маг. Да, отныне моя и Люцифера прокачка пойдет несколько в ином ключе. Да, я получил возможность более свободного распределения очков Дарований по классовым навыкам…