Девочка из прошлого (СИ) - Драгам Аля. Страница 37

Оборачиваюсь на родной голос. Стоит, привалившись к столу. Вид совсем усталый, темные круги под глазами и даже скулы стали острее выделяться. Такой он сейчас… домашний…

— Конечно. У нас тут вот. — И выставляю на стол тарелки и блюда.

— Узнаю свою девочку. — Он оборачивается через плечо к невероятно накачанному парню. Страшно, что мускулы при движении просто порвут его черную рубашку. — Мы договаривались, что ты что делаешь?

— Сплю. Но я там не могла спать. И Вере Георгиевне нужна моя помощь, понимаешь?

Подхожу и утыкаюсь к нему в грудь. Вообще — то, хоть и не время, но я соскучилась.

— Громко… громко думаешь, малышка. — И целует так, что пол уходит из — под ног. Я на несколько мгновений даже забываю про незнакомца, который на все это смотрит.

— Это Андрей. Старший брат Игоря.

— Очень приятно, — пожимаю протянутую руку. — Саша.

— Взаимно. Не успел прилететь, уже наслышан о тебе. — Улыбается и садится за стол.

Пока парни едят, успевают приехать Тим с Артуром, Игорь, который, как оказалось, ездил на опознание, и еще какие — то люди. Если честно, я уже запуталась в именах и кто кем кому приходится. Кто — то приходил поддержать, кто — то оставался, кто — то приходил поздороваться с Андреем, прилетевшим с Кипра. Нескончаемый поток просто.

— Устала?

— Немного. Не привыкла к такому количеству людей.

— Тебе долго еще осталось доделать?

— Вот этот салат и еще, — бросаю взгляд на таймер, — одиннадцать минут мясо в духовке.

— Не хочешь пойти погулять? На старом кладбище хоронить будут, с нужным человечком на четыре договорились. Сюда подъедет.

Очень, очень хочу погулять. Освободить голову от этого шума. Но Давид всю ночь ехал, спал от силы два часа… ну какая ему прогулка?

— Ты не против немного полежать? Сейчас только двенадцать, почти три с половиной часа будет.

— Точно? — Прищуривается.

— Точно. — Чем бы его заманить? — Я тебе массаж сделаю.

— Аргумент. Давай сюда доску, я дорежу. Вынимай мясо.

Быстро разделываемся со всем, сообщаю Вере, что все готово, и ухожу.

Массажист из меня так себе, конечно. В общих чертах знаю. Но Давиду хватает. Разминаю ему плечи, пока он сидит. Надо бы предложить лечь, но тогда вариант мне сесть сверху. А это точно нет. И мужчина хорошо понимает.

— Хватит, у тебя сегодня и так руки устали.

Целует запястье, вызывая рой мурашек. Ложится на спину и тянет на себя, устраивая на своей груди. И мгновенно отключается. Думаю, что просто полежу рядом, но моргаю и все, проваливаюсь в сон.

***

Следующие два дня сливаются в сплошную череду событий. Новые люди приходят и уходят. Мужчины постоянно куда — то ездят, решают, договариваются. Нервное напряжение искрит в воздухе. Игорь заперся в кабинете отца и запил. Не пускает никого, кроме Давида и Тимура. Иногда оттуда слышится мат и грохот. Тим сказал, что из целого там остался только диван и стол. Наверное, временно.

Андрей ходит мрачнее тучи. Сначала держался, но когда явилась Лариса, та самая женщина отца, он как с цепи сорвался. На порог не пустил, орал так громко — стекла звенели. Потом сам же рассказал, что сначала она с ним жила, а потом на папу переключилась.

Сумасшедшие дни заканчиваются в утро похорон. То ли осознание предстоящего накатывает на собравшихся, то ли настрой, что так "положено". Но факт остаётся фактом. От черноты вокруг слезятся глаза.

Давид рано утром съездил в аптеку за успокоительным. Парни всерьёз переживают за Игоря. Хоть с вечера его удалось привести в порядок, но что он выкинет, не знает никто.

Мы едем все вместе сразу в храм, где пройдет прощание. Чувствую, как от страха все внутри сжимается, но боюсь доставить лишнее беспокойство мужчинам. Сжимаю зубы и молчу. Про себя решаю, что постараюсь не смотреть. Стыдно перед самой собой, перед Игорем, но не уверена, что не грохнусь в обморок.

Однако, как всегда, Давид решает по-своему: когда мужчины проходят вперед, где стоит… Ох, вдох-выдох, закрыть глаза… Храм заполняется людьми, кто-то начинает завывать, а меня трясет. Давид в полголоса что-то говорит Артуру, и тот берет Игоря за плечо. Тим встает с другой стороны. Уже делаю шаг за ними, когда крепкие руки оттесняют к самому выходу. Таким образом мы с Дейвом остаёмся самыми последними. Не передать словами, как я ему благодарна в этот момент. Он разворачивает и прячет мое лицо на своей груди. Не сказав ни слова. Просто молча прижимает и гладит по спине или волосам. Тонко улавливаю моменты, в которые его нервы на пределе: он сильно сжимает меня. Потом его отпускает и хватка ослабевает.

Уже на улице из разговоров узнаю, что переживал он не просто так. Боялись за друга не зря, ему стало плохо в момент прощания, он начал падать. Если бы не друзья, что поддерживали…

А потом мы едем на кладбище…

И этот животный ужас я не смогу забыть никогда. Эти крики, которые просто разрывали барабанные перепонки, этот нечеловеческий вой… Но когда комья земли застучали о деревянную крышку… когда накрыло пониманием, что там, внизу, лежит человек…

Глава 43

Давид.

Поднявший среди ночи звонок вбивает из колеи. У друга шок. Без капли сомнений говорю, что едем вместе. Принимаю холодный душ, чтобы проснуться, собираю вещи. Саша спит у себя в комнате, свернувшись калачиком. Теплая, уютная. С минуту смотрю в безмятежное лицо, а потом иду на кухню.

Игорю нужно время, чтобы начать думать и собираться, поэтому пока не тороплюсь. Готовлю своей девочке любимый напиток: оставлю возле кровати. Хочу порадовать, учитывая, что уедем мы не на один день. Захожу по пути в кабинет за листком и ручкой. С Сашиной особенностью не смотреть в телефон предупредить в сообщении будет проблематично.

Стараясь не шуметь, прохожу в спальню. Но моя Саша не была бы собой, если бы все пошло по плану. Сначала она просыпается и забавно так тянет носиком. А потом, выслушав про отъезд и причину, молча встает и вытаскивает вещи. Первая мысль — боится оставаться одна и попросит отвезти к Егору. Вторая — мелькает на задворках сознания — вообще хочет уехать. Я не выспался, естественно, переживаю за друга, но больше всего боюсь оставить свою девочку.

— Я, наверное, сейчас не очень понял, Саш?

— Я еду с тобой.

И всё, ей не нужны никакие аргументы, чтобы остаться, ей не нужны объяснения. Она решила. Потому что хочет быть рядом. Так бывает тоже, когда не ты, а тебя хотят поддержать? Я давно понял — с этой девочкой не нужно «держать лицо», играть в крутого парня. Она просто любит, просто за то, что ты есть. Она готова ехать в неизвестность, потому что ты туда едешь.

Никакие слова благодарности не смогут выразить мои чувства. Просто держать за руку, ощущать тепло, вдыхать аромат волос. Знать, что она рядом.

Друг не в себе. Даем ему успокоительное, и он засыпает. Зная всю ситуацию с семьей Игорька, внутренне нервничаю. Саша пытается отвлекать разговорами, но этого мало, чтобы начало отпускать. Не могу объяснить, почему напряжение внутри так зашкаливает. Как сжатая пружина — еще немного и рванет. К счастью, впереди заправка. Можно остановиться и выйти. Говорю девочке, что хочу размять ноги, а сам думаю, что просто жизненно необходимо прижать ее к себе.

Несколько минут стоим, пружину отпускает. Мысли, что неправильно тащить малышку на похороны, грызут мозг. Но я эгоистично еду вперед. С ней.

К концу дороги устаю безумно. Организм берет свое, и следующие часы осознаю лишь урывками. Память настойчиво фиксирует только моменты, связанные с моей девочкой. Ее смущение, моя футболка на ее теле, сердце, бьющееся в такт с моим.

Нормальное восприятие окружающего мира возвращается вместе с истерикой Игоря. Истина, до которой я сам дошел у реанимации, пришла к другу с опозданием. Не успеть сказать главного вовремя страшное наказание. Родители — наша защита перед вечностью. Остаться без них, значит, остаться один на один с ней. Кто сказал, что мужчина не плачет? Внешне да, то внутри нас рвет на куски.