Мамба в СССР. Черный курсант (СИ) - Птица Алексей. Страница 23

Сослали его сюда из группировки советских войск в Германии с понижением, и теперь он думал, как выкручиваться из этой ситуации. Ведь жить приходилось от зарплаты до зарплаты, а то и в долг. Будучи родом из Чебаркуля, майор не надеялся на помощь родителей, которые и сами жили небогато, да и далеко очень.

Это вон, местным хорошо, всё растёт, тепло и комаров почти нет, в отличие от Челябинской области. Так он думал, когда в кабинет постучались, и через мгновение из-за двери показалась наглая морда прапорщика Загинайко.

«Этого ещё скупердяя хрен принёс! — с досадой подумал Иван Иваныч, — лёгок на помине».

— Чего грустим? — влез в его мысли Загинайко, — а я вот к тебе пришёл.

— Я вижу. И что хотел?

— Так разговор есть, пойдём, покурим.

— Ну, пойдём, если у тебя есть что.

— А у меня завсегда есть, в отличие от тебя. А всё говорят: прапорщики, прапорщики, а прапорщики — самые главные в армии.

Сидоров поморщился и не стал говорить банальную фразу, что осёл — не лошадь, а прапорщик — не офицер. Всё равно не поймёт. Да и глупо. Загинайко правильно понял, что Сидоров не хочет с ним ссориться, и повторил.

— Пошли, покурим.

В это время зашёл офицер, что работал вместе с Сидоровым в одном кабинете, и Иван Иваныч встал из-за стола.

— Ну, пойдём, покурим.

Они вышли и, пройдя в конец коридора, спустились вниз, в курилку. Та оказалась пуста, и они зашли в неё, уже никого не смущаясь.

— Ну, доставай сигареты.

Загинайко жестом фокусника достал почти пустую пачку «Кемэла», в которой сиротливо лежали всего две сигареты, остальные хитрюга предусмотрительно вынул.

— Видал?!

— Нет, не видал, — ответил удивлённый майор, — где взял?

— У негров.

— А… ну да, что-то я не догадался.

— Держи! — протянул одну сигарету Загинайко.

— Давай, — майор сунул в рот сигарету, потом достал из кармана форменных брюк коробок со спичками, чиркнул одной и прикурил сначала Загинайко, а потом себе.

Затянувшись, оба поддержали во рту дым и с шумом выпустили его.

— Хорошие сигареты, — задумчиво произнёс майор, — я в Германии такие в нашем военторге и не покупал, больно дорогие, подешевле брал, болгарские или местные немецкие, да только дрянь они.

— Дрянь, — согласился Загинайко и добавил, — а я ещё достать смогу, нужно?

Сидоров насторожился, уж если Загинайко такой добрый, значит, опять задумал какую-то аферу.

— А то, но ты ведь не так просто просишь? А денег у меня нет. Нужна бумага фиктивная, о льготах твоей родне или ещё что?

— Почти угадал. Тут вот какое дело, — и Загинайко как бы невзначай оглянулся. — Есть дело очень денежное, но и сложное, возьмёшься?

— Ты вокруг да около не ходи, а сразу говори, что хочешь, а я тебе скажу, смогу или нет. Денежное дело… — передразнил он Загинайко.

— Короче, тут вот какая штука, — и Загинайко снова обернулся. — Негр один есть, шибко умный, но надёжный, — увидев поднятые брови Сидорова, уточнил прапорщик. — Короче, нужен ему диплом об окончании нашего военного училища.

— Ммм, а в чём проблема доучиться и получить диплом?

— Так в том-то и дело, что он доучиваться не хочет, а хочет после первого года учёбы свалить в свою Африку и забыть о нас, как о страшном сне.

— Ну, это ты загнул, наоборот, он должен держаться за СССР, здесь же хорошо.

Загинайко только развёл в ответ руками, мол, я и сам не знаю, вот такая прихоть у странного негра.

— Война, говорит, идёт, родственники могут погибнуть за это время.

— А-а-а, ну тогда, конечно. В общем, ему нужен диплом?

— Да, и к этому лету, чтобы он уехал в отпуск и больше не вернулся.

— Ничего себе! Нужно подумать.

Докуривая ароматную сигарету, майор размышлял. Поначалу фантастическая идея при ближайшем рассмотрении уже не казалась столь уж невозможной. Дело в том, что два года назад отчислили всех выходцев из стран Африканского рога. Взяли и отчислили, а их заранее выписанные дипломы остались.

Их почти заполнили, но так и не вручили, и вот теперь они где-то валялись в шкафу, на самой дальней полке. Осталось только уничтожить бланки по описи, но всё никак руки не доходили. Следует поискать, кажется, там были даже вообще никак не заполненные, то есть, сделать то, что просит хитрый прапорщик, вполне возможно.

А вот если обнаружат пропажу? Да, фигня, всегда можно «уничтожить» по описи, вписав лишний номер. А, может, на бумаге их и уничтожить, а сами дипломы припрятать, вдруг пригодятся. Точно, так и сделаю. Негр уедет, и все забудут. Но надо и цену взять хорошую. Всё-таки, риск есть.

— Могу, но это трудно: бланк сначала надо найти, потом подписать, печать поставить, подмазать, подарки. Ну, ты понимаешь…

Конечно, Загинайко понимал. Ещё бы!

— А ты сам всё сделаешь или ещё кого привлечёшь?

— Сам, но сколько он платит?

Жадность боролись в душе Загинайко со здравомыслием, поэтому он отвечать не торопился. Тут треба пораскинуть умишком, провентилировать, да и вообще понять, как лучше поступить. Да будь это ещё обычный негр, а то умный и ушлый, да ещё и сержант-замкомвзвода, а ну пойдёт проверять, да и всё равно его придётся к майору вести. И мутный он какой-то, даже страшный бывает, особенно ночью. Самого не видно, лишь глаза зыркают, белками светятся, брр, неприятный негр. Но пора бы уже и цену обозначить. Подумав ещё немного, Загинайко ответил:

— Две тысячи он предложил. Тысяча тебе, тысяча рублей мне. А ещё блок сигарет и две пачки жвачек, устраивает?

Ещё бы! На многое Сидоров не рассчитывал, а тут такие деньжищи! Но, зная Загинайко, он подозревал, что тот положит себе в карман больше, и обязательно нае…, обманет, в общем.

— Что-то мало для такого расклада, ты наверняка обманываешь меня?

— Ммм, — Загинайко замялся, не ожидая такого поворота. — Ладно, тогда я в ущерб себе добавлю ещё двести. Тебе тысяча двести, а мне восемьсот, идёт?

Майор подумал, что Загинайко слишком легко уступил, наверняка, ещё может. Но и давить на него не стоит, а то пойдёт всё насмарку.

— Накинь ещё двести, и я согласен.

— Даю ещё стольник, — до последнего заторговался Загинайко, — и всё, а то и мне в убыток будет.

— Ладно, по рукам.

Они схватились за руки, потискав друг друга в жесте мнимой дружбы.

— Когда его приведёшь?

— Давай послезавтра, а ты пока подготовься.

— Хорошо, — и они, выйдя из курилки, направились каждый в свою сторону.

Вечером уже почти перед уходом домой ко мне подошёл прапорщик Загинайко.

— По поводу твоего вопроса, будем решать, результат скажу послезавтра и поведу тебя к человеку, который сможет всё сделать.

— Отлично! Тогда вот аванс, сто рублей вам и сто рублей тому человеку, который делать будет. И ещё просьба одна у меня есть.

— Угу, слушаю, — загорелись любопытством глаза прапорщика.

— Вы когда будете аванс отдавать человеку, не забудьте это сделать вовремя, и, пожалуйста, обязательно сто рублей, а не пятьдесят или двадцать пять, хорошо?

— Хорошо, — недовольным голосом ответил прапорщик и, взяв деньги, быстро спрятал их карман. На том и расстались.

«Вот же, ушлый негр, — думал про себя Загинайко, — всё продумал, эфиоп грёбанный, а может, он просто еврей чёрный? Бывают такие, евреи везде есть: и среди белых, и среди чёрных, и среди жёлтых. Такие они вот евреи вездесущие. Ну, и хрен с ним, хорошо, что уже договорился с майором, а то проблемы могли возникнуть неожиданные».

Ждал я буквально, одни сутки, и вот прапорщик подошёл ко мне.

— Пойдём, я познакомлю тебя с офицером, что будет делать тебе документы, заодно все свои данные ему расскажешь.

Кивнув, я последовал за ним. Долго идти не пришлось, и вскоре, войдя в главный корпус, мы уже стояли перед дверью в отдел кадров. Постучавшись, вошли. Нас ждали. За одним из столов сидел уже немолодой офицер с усталым лицом. Большая одинокая звезда на его погоне указывала на звание майора. В комнате больше никого не было, хотя столов стояло аж три штуки.