Кое-что о Еве - Кейбелл Джеймс Брэнч. Страница 46

Часть XI

Книга останков

Теперь Джеральд путешествовал в сером, светящемся тумане, по серой дороге, которая шла сквозь бесконечное пространство. Она привела его к потрепанной непогодой, покрытой грязными пятнами палатке.

В палатке сидел скелет в маске. Целый костяк сидел прямо, на позолоченном троне. На коленях мертвеца лежал веер, расписанный сценками веселых амурных похождений Арлекина и Коломбины, за которыми сквозь щели в тисовой ограде наблюдал Пьеро. Скелет носил небольшую вельветовую карнавальную маску черного цвета, которая закрывала верхнюю часть черепа, оставляя открытыми глазницы.

Позади палатки находился замок, фасад которого был покрыт облупившимся и поблекшим лаком черного и желтого цвета. Замок был совершенно пуст. Джеральд пересек двор, прошел через множество комнат и коридоров, увешанных старыми выцветшими гобеленами. Он никого не встретил. Затем он подошел к центральной башне, вырезанной из рога, и вошел в комнату, которая некогда была спальней владельца этого замка. Тут он понял, почему ни мыши, ни пауки не осмеливались жить в этом замке.

Тогда Джеральд подошел к логову дракона. Но дракон умер уже давно, и в его буфете не было ничего, кроме солонки и перечницы, сделанных из черненного серебра, а также легкой золотой полукруглой короны, какие любили носить светловолосые принцессы в ту пору, когда сам дракон находился в расцвете сил.

Оттуда Джеральд перешел в оружейную, которая тоже была запущена и пришла в упадок. На мощеной площадке, на которой выясняли отношения рыцари, валялись девятнадцать сломанных копий и три ржавых щита. На женской половине Джеральд обнаружил только печь для обжига. Все гобелены в этой галерее выцвели и превратились в лохмотья.

Потом Джеральд вышел на зеленое пастбище, через которое протекал тихий глубокий ручей. Пастбище было усеяно множеством странных предметов. Он заметил епископский жезл, колесо, рубашку из конского волоса, огромную решетку для пытки огнем и медное блюдо, на котором лежали груди молодой женщины. Он также нашел на пастбище фарфоровую шкатулку с елеем, большую пилу, голубую шляпу, большой железный гребень, зубцы которого, как и зубцы пилы, были покрыты пятнами засохшей крови, а также пальмовую ветвь и два огромных, очень ржавых ключа, помеченных монограммой «S. P.»

Джеральд направился к трем опрокинутым крестам.

Там путь стал еще темнее. По обе стороны от дороги Джеральд мог с трудом угадать в густой мгле очертания разрушенных портиков, куполов и колонн невероятно древних задний. Казалось, будто он идет среди обелисков и многоэтажных, квадратных в сечении башен. Но все было очень серым и смутным. В таком тумане он не мог быть уверен в реальности того, что открывалось его взору.

По узкому мосту он перешел через темную, медленно текущую реку. На том берегу реки сидел кто-то, окруженный стадом свиней, и глаза всех этих свиней глядели на Джеральда сквозь белые, клочковатые ресницы. Человек встал, и Джеральд увидел, что свинопасом был тот самый рыжий Горвендил, Князь Антанских Предместий.

И Горвендил начал свой рассказ.

Горвендил рассказывал о потомках Мануэля, и о том, сколько радости и неприятностей доставили ему выходки представителей этого непредсказуемого рода. И Джеральд вспомнил о Мерлине, так как теперь перед ним, казалось, стоял еще один поэт, которому надоело играть в куклы, так как Горвендил заявил следующее:

– Я покидаю это племя, потребности которого невозможно удовлетворить. Ведь долговязый Мануэль провел всю жизнь в поисках того, что никак не мог найти, и он никогда не мог вполне понять, что же он, собственно, ищет и без чего он не может спокойно жить. И Юрген, когда Небеса сделали все от них зависящее, чтобы вознаградить его, смог сказать только, что он – Юрген, и что он сам не знает, чего он хочет. И все их потомки были похожи на этих двух безумцев, так как не могли сказать, что они ищут. Никто не может ничего сделать для этого племени. Ведь его потребности невозможно удовлетворить. Все их странствия, всегда и везде, оказывались тщетными, и в конце концов каждый из вас неизменно идет по этой тихой дороге среди руин, которая ведет только сюда и ни в какое другое место.

– Ну если так, – сказал Джеральд, – то, кажется, и у тебя есть свой интерес на этом свином выгоне.

– Я прихожу в эту область чистилища, когда хочу, чтобы обо мне забыли.

– А я, в свою очередь, пришел сюда по своей воле в поисках убежища. Должен сказать тебе, Горвендил, что с тех пор, как мы виделись в последний раз, я не часто предавался покою.

Затем Джеральд (не обращая внимания на окружавших его свиней, на вид весьма голодных) рассказал историю своего путешествия. Теперь, когда он говорил с собратом, он мог без ложной скромности рассказать все. Он поведал о том, как он спустился в подводный дворец принцессы Эвашерах, и об оргиях, в которых он принимал участие. С некоторым раскаянием он говорил о любовных забавах, которым он предавался с женами и с тремястами пятьюдесятью с лишним наложницами Глома в отсутствие их мужа и хозяина. С нескрываемым смущением он рассказал о том, как народ Литрейи пытался уговорить его остаться в их храме в качестве племенного бога, потому что жители этой страны нашли его нос более выдающимся, чем нос идола, которому они поклонялись. Он признался в том, что приятно проводил время с влюбленной в него Лисицей. Он чистосердечно признал, что нехорошо поступил с Эварван, когда соблазнил ее, а потом бросил, потому что ее необычайная красота стала напоминать ему прошлое. Он рассказал о том, как королева Фрайдис несколько раз приходила к нему, предлагая различные части своего королевства и себя саму. Он говорил об этом с заметным сожалением, так как не мог отрицать, что после трех-четырех свиданий он в грубой форме отверг бедную, несчастную женщину.

In fine, сказал Джеральд, раз уж всякий мужчина должен честно признаваться в своей слабости, оставаться на Миспекском Болоте было для него небезопасно. Поэтому он скрылся в этом тихом, сером, спокойном месте по собственной воле, чтобы избавиться от множества людей, которые злоупотребили его дружелюбием и доверчивостью...

Когда Джеральд закончил каяться, Горвендил заметил:

– Все ясно. Короче говоря, ты был храбрым малым и большим повесой.

– О нет! Ты превратно истолковал мои слова! Какое ужасное и несправедливое подозрение! Нет, я просто хотел сказать, что даже Светловолосый Ху, Помощник и Хранитель, Возлюбленный Небожителей и Князь Третьей Истины, подвержен соблазнам, когда они возникают слишком часто.

В ответ на это Горвендил только пожал плечами.

– С богом, у которого такое количество титулов, не спорят. Но в любом случае, не теряй надежды, потому что даже после всех этих прискорбных амурных похождений по ту сторону лужи, в которой валяются мои свиньи, тебя ожидает принцесса.

– Но где именно? И как ее зовут? – спросил Джеральд.

– Она ожидает тебя в любом месте, пока ты еще молод...

– Честное слово, Горвендил, так оно и есть, и это страшная правда!

– Так вот, эту принцессу зовут Эвангелина...

– Ох, дружище, да ну тебя...

– И ты полюбишь ее с первого взгляда. Ведь принцесса Эвангелина так прекрасна, что превосходит красотой всех женщин, которых ты когда-либо видел...

– Знаю, – сказал Джеральд. – Ее лицо имеет подобающую форму, везде равномерно окрашено, а сверху его украшает соответствующее количество волос.

– В ее чертах невозможно усмотреть никакого дефекта... – продолжал Горвендил.

– Разумеется, потому что цвета ее глаз прекрасно сочетаются друг с другом, а нос располагается прямо между ними. Под ним находится рот, а еще у нее есть пара ушей.