Советы для иномирянки - Кобрина Евгения. Страница 9

- Так не должно быть. Алишер могла спокойно обходиться без секса неделю, а то и дольше. Иногда именно так она мучила своих рабов.

Я вырвала свою руку из его захвата, а свою душу из сетей его глаз-сканеров:

- Но я не она.

В его взгляде поселилась тьма:

- Ты именно она, моя сестра Алишер. И лучше тебе поскорее свыкнуться с этой мыслью. А теперь иди и покажи своим рабам, кто их госпожа, или это сделаю я.

Я нервно сглотнула, прогоняя из головы жуткие картинки его расправы над мужчинами, и быстро скрылась в спальне, плотно закрывая балконную дверь. Вот и поговорили по душам, по-семейному, так сказать.

Совет 6. Говори то, что думаешь, но думай, что говоришь.

Я потянулась в постели и открыла глаза. Было позднее утро, и солнце пробивалось сквозь плотные шторы. Я повернула голову и тут же села – в нескольких метрах от моей кровати на коленях стояли Рон и Стэф, а злосчастная плеть, которую я спрятала в неудачном месте, лежала перед ними на полу. Не поднимая на меня глаз, Рон произнес:

- Час нашей расплаты, госпожа. Накажи нас за эту ночь, делай что, хочешь.

И чего же я хотела? Того, чтобы они немедленно убрались из моей спальни и не портили мне утро. Мне хватило того, что они испортили мне ночь.

- Оставьте меня.

- Твой брат сказал, что ты недовольна нами. Что ночью мы не смогли ублажить тебя так, как ты того хотела, госпожа, - смерено ответил Рон. – Мы виноваты, а значит, не уйдем, пока не примем наказания.

Вот заладили как попугаи – расплата, наказание, виноваты. Если виноваты, просите прощения, обещайте, что больше так делать не будете и проваливайте. Или простое словесное извинение здесь не в ходу? Они восприняли мое молчание по-своему: Стэф взял в руки плеть и поднялся, а Рон повернулся ко мне обнаженной спиной. Стэф размотал кожаный шнур плети и сказал:

   - Мы сделаем все сами, госпожа. Просто скажи, когда остановиться.

Крик застрял в горле, когда Стэф взмахнул плетью. Я не знаю, о чем думал мой мозг, хотя вроде он был старым и знакомым, когда заставил тело прийти в движение. Я не знала, что мое тело способно развить такую скорость, хотя я пока мало чего знала о своем новом теле. Уже через мгновение я остановила плеть, не дав той нанести первый удар по коже Рона. Хотя это было не совсем верно – плеть все же нанесла удар, но не по мужской спине, а по моей руке, которая хотела её остановить. Кожаный наконечник на миг обвился о предплечье и тут же разжал жгучее объятие. Я резко втянула воздух, прерывая болезненный вскрик. На моей обнаженной коже мгновенно вспыхнул алый след – поцелуй плети.

Время остановилось, пока мы втроем осознавали произошедшее. А когда осознали, мир завертелся с ускоренной силой. Я быстро потерла пострадавшую кожу, и прикусила губу, чтобы сдержать неуместные сейчас слезы. Рон резко повернулся и тут же вскочил на ноги, на его лице я прочитала настоящий ужас. Стэф яростно отшвырнул плеть в угол комнаты и упал передо мной на колени – в его взгляде появилась смертельная безысходность. Он протянул ко мне руку, но коснуться не посмел, с его губ сорвалось тихое:

- Госпожа…

Я глубоко вздохнула, пытаясь успокоиться, ведь мне сейчас нужно успокоить еще двоих:

- Ничего страшного. Совсем не больно, - я заглянула в глаза Стэфу и даже улыбнулась: - Ты ведь не специально.

Вот так смотрят на умалишенных родственников, когда осознают, что пора сдавать тех в психушку. Стэф смотрел на меня именно так. Я не хотела в местную психушку, уверена там мне не понравится. Но и становиться злобной мстительной стервой я тоже не хотела. Я нашла взглядом злосчастную плеть и тут же двинулась за ней. Подняв плеть с пола, я распахнула дверь и вышла на балкон. Замахнувшись, как следует, я с неимоверным наслаждением швырнула плеть в океан – надеюсь, поблизости нет Зеленых, и мне не выпишут штраф за загрязнения местных вод. Картинно отряхнув руки, я развернулась к удивленным мужчинам, которые стояли в двери:

- Больше никаких телесных наказаний. Никогда.

- Интересно, - протянул знакомый голос.

Братик был мастером появляться в неподходящем месте в неподходящее время. Я быстро взглянула в его сторону и испугалась пытливого взгляда – он смотрел на меня как на провинившегося ребенка, которого непременно накажут. Теперь всех троих накажут за мою несдержанность. Я разлепила губы, и слова вырвались из меня сами собой, не успев посоветоваться с разумом:

- Мы сегодня уезжаем домой. Пора нам и честь знать, - я посмотрела на своих рабов: - Собирайте вещи.

Их так сильно обрадовала эта новость, что они сразу забыли о ненормальном поведении своей хозяйки. Мужчины быстро кивнули и исчезли в спальне. Братик сложил на груди руки и протянул:

- Ты уверена в своем поспешном решении, Алиша?

- Да.

На мужском лице появилась ухмылка:

- Новая версия Алишер, в отличие от старой, совсем не умеет врать.

 Я открыто посмотрела на Братика:

- Ничего, научусь. Как ты сказал? Хочешь жить умей вертеться.

- Вертись на здоровье. Только смотри, чтобы голова не закружилась. Падать будет больно.

- Если вдруг закружится, я ведь всегда могу прилечь на черную софу. Ту, что стоит в твоем кабинете. Так ведь?

Я поняла намек мужчины о расправе надо мной, если забуду кто я, и кого должна слушать. А он понял, что я поняла. Как хорошо, когда в семье есть взаимопонимание.

Совет 7. Не бойся сказать о том, что нравится.

Путешествие было долгим, но не утомительным, потому что я проспала всю дорогу. Карета была удобной, а гора подушек и мягких одеял в совокупности с легким покачиванием рессор располагали ко сну.

К ночи мы были дома – они были дома, а я уже никогда домой не попаду. Грустные мысли одолели меня, когда я рассматривала большой замок, на холме. «Мой милый дом» показался мне совсем негостеприимным, и когда я ступила под его крышу, поняла, что это еще легко сказано. Я окунулась в хоррор зловещей готики: давящая атмосфера стен из отполированного темного камня, кроваво-красный цвет тяжелой драпировки, мебель из черного дерева с вырезанными на ней жуткими мифическими существами, мерцающий свет свечей в массивных золотых подсвечниках. Здесь точно по коридорам ходят полупрозрачные приведения-призраки, в подвалах живут клыкастые оборотни-убийцы, а в высоких башнях спят кровососущие вампиры-летучие-мыши. И это родной и милый дом, в который они так стремились вернуться? Это тот дом, где я должна успокоиться, прийти в себя и стать собой? Интересно кем это – собой? Злобной ведьмой, госпожой-садисткой или сумасшедшей некроманткой?

Не дождетесь! 

Меня проводили в спальню, которая была похожа на будуар вавилонской блудницы, и помогли умыться с дороги. Мужчины, затаились, боясь спугнуть свое счастье – они не сказали мне и пары слов за всю дорогу. Рон ушел распорядиться об ужине, а Стэф достал для меня домашнее платье. Видел бы кто-то это домашнее платье! Халат-кимоно из полупрозрачного черного шелка, расшитый по подолу и рукавам россыпью драгоценных рубинов. Я с сомнением покосилась на мужчину, но тот сделал вид, что не заметил этого и развернул для меня кимоно, в ожидании, что я его надену. Я решила не нарушать нашего шаткого перемирия и быстро скинула с себя полотенце, а потом с помощью Стэфа облачилась в прозрачное «домашнее платье». А собственно, чего они там не видели? Это я почти не знаю своего нового тела, а они знают его на отлично. Стэф завязал у меня на талии мягкий пояс красивым узлом, а потом протянул руку и сдвинул вверх рукав кимоно. Его пальцы нежно коснулись алого следа от плети:

- Если ты позволишь, я вылечу тебя, госпожа, - тихо сказал он.

Я медленно кивнула – пусть намажет заживляющей мазью, не помещает. Но я поздно вспомнила, что это магический мир: по моей коже побежали едва ощутимые колкие разряды, и красный след стал бледнеть на глазах. Я подняла взгляд на Стэфа и не удержала вопроса: