Совсем Не Супер (СИ) - Лавгуд Виктория. Страница 20

Рядом с кроватью сидел пёс, наклонивший голову в сторону. Судя по окрасу шкуры — тот же самый, на обман которого я так бездарно попалась.

Ну а что, вдруг здесь целая робо-псарня? Я в логове суперзлодея, тут ко всему надо быть готовой.

— Прошу прощения, что прервал твой сон, — сказал пёс, открыв пасть, — однако, судя по моим показателям, тебе надо поесть. Ничего, что я на «ты»? Со всем уважением.

— Ну, если я тоже на «ты»…

Хвост забился о ковёр.

— Отлично! — ровно ответил мне робот. — Сейчас самое время восполнить нехватку питательных элементов. Хозяин приобрёл полуфабрикаты. Они не слишком питательны, стоит признать, однако позволят тебе не испытывать голод до прибытия более качественной еды.

Вообще-то, сон тоже помог бы не заметить голода до обещанной доставки, но говорить я этого не стала. Не знаю, может ли робот расстраиваться, однако проверять не хотелось.

«Полуфабрикатами» оказались обычные сосиски — блюдо с ними обнаружилось на столе. Я осторожно попробовала одну из сосисок… ну… я готовлю лучше. Эти были соевыми, солёными и какими-то рыхлыми. Мне удалось съесть только две штуки под бдительным взглядом пса, прежде чем я поняла, что больше не проглочу ни кусочка.

— А ты не хочешь? — спросила я у робота.

Логическая цепочка была очень простой: любой пёс любит сосиски. Робопёс, наверняка, тоже.

— Я не употребляю органику, — с сомнением сказал пёс, подходя ко мне. — Однако ароматические свойства этого полуфабриката вызывают странную реакцию у чувствительных анализаторов, так что можно попробовать переработать его в чистую энергию. Внутри у меня есть маленькая печка, — добавил он как большой секрет.

Я кивнула и отдала одну из сосисок собаке. Потом вторую. Третью. Четвёртую, пятую… пока блюдо не опустело полностью.

Пёс довольно облизнул мне пальцы, как самое настоящее животное. Хвост вяло мотылялся, уши стояли торчком.

— Это было не питательно, — заметил робот, широко зевнув. — Но весьма чувствительно для вкусовых анализаторов. В хорошем смысле.

— Ты можешь сказать, что это было вкусно, — подсказала я, усмехаясь и вытирая пальцы об принесённые салфетки.

— Это было вкусно, — послушно повторил пёс. — Очень.

Вот и ладненько. А теперь, раз уж мы «загрузились» — можно и поспать… опять.

Не знаю, на сколько часов меня вырубило, но, когда я проснулась, за окном уже было темно. Не та темнота, которая бывает только посреди ночи, а скорее хмарная неопределённость. Значит, утро или вечер. Ещё непонятно, что предпочтительнее.

Я чувствовала себя просто замечательно. Давно так не отдыхала; в последние лет семь моей жизни выспаться стало слишком большой роскошью. Подъём всегда по будильнику, чтобы хотя бы увидеть Анхелла утром. Затем — возвращение обратно в кровать за остатками тревожного прерывистого сна на несколько часов, который в итоге никогда не приносил за собой ничего, кроме ощущения разбитости.

В себя я обычно приходила где-то через полчаса после завтрака, который порой становился моим единственным полноценным приёмом пищи за день. Большая кружка кофе кого хочешь поставит на ноги, даже мертвеца; иногда мне казалось, что владельцы кофейных плантаций втайне планируют зомби-апокалипсис в будущем, вот насколько много бодрящих зёрен выращивалось ежегодно.

Я потянулась, не в силах сдержать блаженную улыбку на лице. Не считая вчерашних нервов из-за угроз пса-робота, — с которым я, вроде бы, успела уже подружиться; хвала сосискам! — моё «похищение» скорее напоминало посещение курорта. Хорошая экология, птички и пчёлки, собственная комната с санузлом, большая кровать со свежим бельём, которое приятно пахло хлопком и какими-то цветами. Волшебный сон в этой прекрасной кровати словно перезагрузил мою голову, наконец прогоняя мигрень. А ведь я даже не замечала, что голова у меня болит не вспышками, а постоянно, хоть и немного.

С хронической болью всегда так: ты замечаешь, что она портила тебе жизнь только после того, как от неё избавляешься.

Лениво выбравшись из-под одеяла, я на босу ногу прошлёпала в ванную. За время моего беспамятства в комнате явно кто-то был: на крючках в ванной обнаружились полотенца и халат, а на полочках стояли разнообразные баночки. Судя по тому, что шампуней там стояло штук семь, но при этом не нашлось никакого геля для душа, сюда просто принесли все гигиенические принадлежности, которые только смогли найти.

А вот туалетной бумаги не было, что меня сильно покоробило. Пришлось возвращаться в комнату и брать оставшиеся после завтрака салфетки — благо, робо-пёс принёс их с запасом.

Вообще, неудобно было этого пса так называть. Наверняка же у него есть кличка? Стоит спросить о ней, хотя бы ради удобства и приличия.

— Поверить не могу, — пробормотала я, покачав головой, — я беспокоюсь о душевном равновесии роботов…

Благодаря Льюису произошёл спад популярности робототехники; если до активных действий и нападений загадочного злодея технологический прогресс и андроиды активно маршировали вперёд по дороге жизни, то после все роботостроители оказались практически в опале. Конструировать такие сложные механизмы без обучения и лицензии стало опасным делом: если тебя ловили на горяченьком, то могли не просто влепить существенный штраф, но ещё и дать срок. И хорошо, если он будет условным.

Зато способы определить робота преподавали в садах, школах и ВУЗах, даже специальную дисциплину вывели. У меня в Университете по ней были высшие баллы; тем обиднее оказалось, что я просидела рядом с псом-роботом незнамо сколько времени и даже не заподозрила в нём искусственное создание.

После душа я закуталась в халат и окончательно ощутила себя человеком. Как мало, оказывается, надо для счастья: выспаться и вымыться! А если меня ещё и покормят, то я точно уверюсь, что попала в рай, а не в плен к самому страшному и ужасному злодею нашего времени. Только не сосиками, пожалуйста — их мне было достаточно.

В комнате, когда я вышла из ванной, меня уже ждали: тот самый пёс-любитель сосисок. Не откладывая дело в долгий ящик, я сразу решила узнать у робота, как мне к нему обращаться.

— Моя модель…

— Я не про это тебя спрашиваю, — перебила я робота, поняв, что смысл моего вопроса для него неясен. — Как тебя, к примеру, называет твой хозяин?

Хвост пришёл в движение. Вот что меня поражало в этом роботе — то, как его собачье тело реагировало на происходящее.

— Хозяин? Это легко! Мой Хозяин называет меня «пёс»!

Мне захотелось шлёпнуть ладонью по лбу.

— Это и есть кличка? — довольно спросил собакен, от усердия виляя не только хвостом, но и задом. — Моя кличка — «пёс»?

— Определённо НЕТ!

Хвост вопросительно замер. Робот прикрыл пасть, уселся на пол, — до этого пёс вскочил на лапы от перевозбуждения, — и удивлённо склонил голову набок.

— Нет?

— Слушай, — я села на кровать, поплотнее запахивая халат. — Кличка — это как имя. Не номер или наименование модели, а что-то более личное.

— У меня нет ничего личного. Согласно протоколу У-И-152, всё моё принадлежит Хозяину.

Не знаю, было ли это правильным, но мне стало жалко сидящего передо мной пса. Умом я понимала, что робот мыслит другими категориями, нежели человек, но в голове у меня просто не укладывалось — как это так, не иметь ничего собственного? Даже в моём определённо неравном браке с Анхеллом я не была настолько обезличена, как этот пёс.

Робот. Не забывай, Оливия, детка, что он всё-таки робот.

— Давай дадим тебе кличку, — всё-таки предложила я после недолгого молчания. — Которая будет только твоей.

— Согласно протоколу…

— Если твой хозяин захочет, то он тоже может называться твоей кличкой, — поспешила я успокоить собакена. — Так что никакого разногласия с твоими протоколами, она будет вашей общей. Как тебе идея?

Пёс лёг и положил голову на лапы, смотря на меня снизу вверх, как нашкодивший щенок.

— Если нет никакого разногласия с протоколами, то я не вижу причин, чтобы отказываться.