Клара (СИ) - Тауров Илья. Страница 18

— Коричневая кожа, или серая, или зелёная? — спросил дед, а Клара опешила.

— Да.

— И зубы острые?

— Да.

— Интересно конечно, — дед о чём-то задумался, потом вздохнул и продолжил, — ну ты не бойся, они все просто пьяные, понапивались водки или ещё чего и превращаются в таких уродов, а когда ты боишься им нравится.

— Мне уже один мальчик говорил, что это когда они пьяные.

— Тут что ли мальчик какой-то?

— Нет, дома.

— А откуда ты его знаешь?

— Меня оставляли у них, когда им надо было куда-то уезжать, потому что я пугалась, когда у мамы с папой были страшные маски.

— И часто тебя так оставляют?

— Всегда, когда едут куда-то, каждый месяц может.

— Понятно, и ты видела в страшных масках и маму, и папу?

— Да, два раза.

— Понятно, — ответил дед заметно погрустнев.

Кларе мгновенно стало стыдно, что она его расстроила, но совсем не сообразила, какие слова подобрать под его вопросы, чтобы не испортить ему настроение. Дед же только погладил её по голове и сказал, что ничего, только вот ей никогда не надо пить и напиваться, даже трогать бутылки не надо, а то это проклятие, особенно для их рода. А что ещё есть какой-то мальчик, которые тоже это видит, то это конечно очень интересно.

— А ты тоже видишь? — спросила его Клара.

— Я — да, а вот баба не видит, но она и не пьёт, — дед поводил глазами по сторонам, думал о чём-то, — ты будешь видеть не только это, но не робей и не бойся, хорошо?

Клара конечно же кивнула, хотя прямо сейчас стало страшновато, правда вместе с тем била и какая-то эйфория, дед всё видит в точности, что и она. Конечно был ещё какой-то мальчик, но Клара и имя его забыла, и где он живёт, и вообще, мало ли что он имел ввиду.

На следующее утро они приехали, а дед рассказал всё что было бабушке, она с соболезнующим взглядом посмотрела сначала на внучку, а потом словно ее осенило, и она сообщила деду то, что он и так понял:

— Так если есть какой-то мальчик, это получается не ваше родовое, да и папа вон не против попить, значит не каждому передаётся.

— Получается так, но у моего отца-то было, — ответил задумчиво дед.

— Ну значит сынок наш в меня пошёл, — бабушка тоже сделала паузу, и обратилась к Кларе, — зато ты трезвой всегда проживёшь, так в сто раз лучше.

Клара и не сомневалась, и никогда не собиралась ни курить, ни пить и так, а превратиться в такого урода и подавно не хотелось бы. Скоро надо было ложиться спать, перед тем как лечь Клара подумала, что за сегодняшний день словно пару лет прошло, но на душе был, не понятно откуда, нерушимый покой.

08.2028

Про инцидент со страшными масками все как-то подзабыли чуть ли не назавтра, по крайней мере могло сложиться такое впечатление, потому что с утра все проснулись, поели, Клара пошла на улицу, в общем всё было как и всегда. Безмятежность продлилась дня три, у деда вместо работы случился неожиданный выходной, и он спросил, хочет ли внучка поехать с ним на дачу, там надо было что-то сделать с помидорами, собрать клубнику, если вдруг ещё что-то подоспело и может быть уже «пошла» малина, Клара решила разнообразить свои деньки и отправиться с дедом, а не с бабушкой в магазин.

До дач они добирались не на маршрутке, а на полноценном, но сильно укороченном автобусе, у себя в городе Клара таких не видала ни разу. Народу внутри было столько, что можно было подумать, будто им заплатили за эксперимент, в котором выяснялось, сколько же человек может поместиться в этом транспортном средстве.

По времени ехать примерно, как и до дедовой работы, минут сорок, а с пол пути уже стали выходить люди, все как один то с огромными рюкзаками, то с тележками, но что было у всех одинаковое — так это почтенный возраст. Клара с дедом доехали до конечной и прошли несколько улиц, которые на дачах назывались линиями. Они вдвоём стояли возле типичного, ничем не отличимого от других поворота с двумя выезженными редкими машинами бороздками. По обе стороны, разные, но чем-то похожие полутора, но чаще одноэтажные маленькие дома, будто стеснялись и прятались в цветах, кустах сирени или фруктовых деревьях, вдали, где улица заканчивалась виднелся смешанный лес.

Дача деда оказалось ровно в середине этой улицы-линии, Клара то называла это по-привычному — улица, а дед настойчиво поправлял внучку и говорил «линия», какая всё-таки разница Клара решила не уточнять, постаралась только запомнить, чтобы в следующий раз уже сказать всё как надо.

Сам дом был кирпичный, вход надёжно закрывала выкрашенная ни в один слой зелёной краски металлическая дверь, по не очень аккуратному исполнению можно было заподозрить её в том, что она самодельная, но так или иначе она имела аж два замка и оба они отпирались странными ключами, своим видом напоминавшими скорее свёрла, притом спрятаны они были в специальном достающимся из крыльца кирпиче, в общем Кларе было где поудивляться.

Внутри дома в нос сразу же ударил характерный запах старого строения, хоть на улице и было часов девять утра, внутри стояла почти абсолютная темень, всё из-за того, что в крохотный коридор свет мог попадать только из единственной маленькой комнаты, окна в которой были сейчас завешены плотными шторами, а солнце находилось в таком положении, что светило ещё с другой стороны дома. Разувшись они с дедом вошли внутрь, в ту самую комнатушку в которой у противоположных стен стояли две старые кровати, и будто для каждой было по окну. Дед откинул шторы сначала с одного, потом со второго окна и бросил набитый всяким большой рюкзак на своё будущее спальное место, пружины то ли скрипнули, то ли хрюкнули. Осмотревшись вокруг, дед перевернул металлическую кружку, стоявшую вверх дном на небольшом деревянном столе, между окон и кроватей, взял ложку из «специального» стакана для столовых приборов и зачем-то поляпал ней внутри посудины, посмотрел на Клару, и пожал плечами, будто это она попросила его сделать такого странное действие. Она к слову так и стояла на входе в комнату и всё разглядывала, что есть в этом маленьком доме, а было там казалось всё что угодно: одежды, что хватило бы разодеть какую-нибудь деревню, в условном коридоре обуви такое разнообразие, что можно устроить музей, во тьме, почти незаметные стояли садовые инструменты, а сбоку от Клары расположилась печь, с железной панелью сверху, внутри панели были сложены из металлических колец два круга — побольше и поменьше.

— Плита, — сказал дед, когда заметил, что Клара усиленно соображает, что это такое.

После того как дед на столе разложил продукты на ближайшие сутки, а то следующий автобус приедет только завтра утром, переодев Клару в привезённые с собой вещи, ведь чего-чего, а детской одежды среди кропотливо сложенного хлама было не сыскать, они пошли на огород.

Шёл одиннадцатый час этого солнечного дня, и если дома, у себя в стране, в это время Клара ещё думала, что утро, то здесь она уже привыкла называть такую часть суток днём. Они стали осматривать овощные растения, точнее дед осматривал, а Клара разглядывала всё впервые. Дед с радостью заметил, что ещё осталась клубника кое-где и словно великий полководец указал пальцем куда атаковать его армии из одного человека.

Только Клара отметила про себя, что даже птиц не слышно и нет никаких звуков, как не понятно откуда донёсся мужской голос, который точно не принадлежал деду.

— Здорово, сосед, — тянул голос, будто находился в километре от них, — а кто это у тебя там копошится?

— Да вот привезли кое-кого! — так же не понятно откуда ответил дед, Клара беспомощно вертела головой.

— Я здесь, — крикнул уже точно ей голос чужака.

И Клара наконец-то заметила, как из-за забора торчит чей-то нос и глаза, а над ними древняя кепка, почти потерявшая изначальный цвет, который уже было невозможно опознать, был ли он чёрным или красным.

— Ого, ты вымахала, а я тебя помню вот такой, — сосед поднял ладони и расположил их в сантиметрах тридцати друг от друга.