Сдавайся, детка (СИ) - Фирсова Мария. Страница 19

— Если желаешь, чтобы такого не было, пересели меня на другую планету, — бросаю в ответ, потому как это требование Артема за гранью понимания.

Похоже, в какой-то миг логика и мой парень разминулись.

— Ладно, — вздыхает он, — не кипятись, скоро Тим женится и все будут счастливы. Особенно я.

— Женится?

— Конечно.

— Артем, а почему ты выбрал именно меня? — спрашиваю, потому как слова его отца до сих пор крутятся в моей голове. И этот дурацкий отчет… что же в нем, черт подери?!

— Ты не перегрелась на солнышке?! — касается он ладонью моего лба, а я морщу нос, видя, что Артем валяет дурака.

— Я все еще жду ответа, — настаиваю, желая услышать от него хоть что-то.

— Алена, — повышает голос Кирсанов, — хватит на сегодня. Пора спать. Завтра вставать рано и вечером банкет. Тебе предстоит знакомство не только с родственниками моими, но и с друзьями семьи.

— А этого можно как-то избежать?

— Нет, важные люди, полезные связи.

— Твой отец меня терпеть не может, — присаживаясь на край постели, произношу устало. — Как и мать ребенка…

— Прекрати, — рычит Артем, — она — другое дело.

— Ты всегда остро реагировал на любое упоминание о сыне Тимура и…

— Я не желаю, чтобы ты произносила ее имя в этих стенах, — слишком резко, на мой взгляд, реагирует Артем.

Отчего он питает столько ненависти к чужой женщине? Почему постоянно злится, когда я завожу разговор об этом? Мне так хотелось бы узнать причины, но мой парень явно не желает открывать душу, делясь мыслями.

— Она ничтожество, — гнев в его глазах похож на пламя костра.

У Артема дергается кадык, венка начинает пульсировать на виске, а губы сжимаются в тонкую линию. Он злится и, кажется, еле сдерживается, чтобы не выпустить пар. Я смотрю на него в упор, ожидая продолжение, что он скажет? Ведь на эмоциях человек может, сам того не желая, сказать правду. Мне хотелось услышать хотя бы часть ее, кроху, чтобы зацепиться и попытаться пойти за этим клубочком, держа в руках кусочек нити.

— Она сломала все… — смахивает со стола ежедневник шипит Артем, а я подтягиваю колени к подбородку, боясь сделать вдох.

Наблюдаю за ним, цепляясь за каждое слово, внутри меня водоворот ощущений, мысли дробят сознание.

— Уничтожила, будто жизнь просто шутка. Ненавижу, — цедит он, упираясь ладонями в столешницу.

Его взгляд прикован в рамке с фото, на котором запечатлен Артем еще ребенком. Теряюсь окончательно, находясь под впечатлением от реакции Кирсанова на простые вопросы. И как только Артем уходит в душ, проклинаю себя на чем стоит свет, но тянусь рукой к его мобильнику.

Ольга не радуется ни моему визиту, ни предложению. Смотрит с укором, и я ее понимаю отчасти. Давно не заезжал, а надо было проведать пацана, сколько я его не видел? Сосчитать-то можно, но боюсь, сгорю со стыда. Алена права — я паршивый отец. Воспитанием не занимаюсь, все перевалил на маму Кирилла. Конечно, стараюсь помогать, не обделяю их в финансах, но, что касается времени, то его дефицит. Сначала учеба в Европе, потом — работа, которой наградил отец.

В общем, готов был провалиться сквозь землю, глядя в отражение чашки, что поставила передо мной Оля, ожидая, что еще за новости я принес.

А у меня в голове кавардак, я даже не знаю, что сообщить этой хрупкой брюнетке, с какой стороны к ней подступиться. Понятно точно одно: она готова меня послать подальше и в лицо деньги швырнуть, потому как наверняка не тратит — складывает в кубышку, демонстрируя, что и сама может справиться без меня. Задевает этот факт мое самолюбие, конечно, но пытаюсь держать себя в руках. Ради нее, ради Кирюхи.

— Мне нужна твоя помощь, — помешивая сахар ложечкой, на выдохе произношу. Надеюсь очень на понимание, на то, что Оля не выльет мне чай за воротник. Все-таки она рассудительная… была.

— По-моему, ты и без меня прекрасно со всем справлялся до, Тимур, — скрестив руки на груди, произносит она сухо, но смотрит внимательно при этом, значит, шанс у меня есть.

— Может, ты выслушаешь сначала? — бросаю на нее взгляд хмурый, а той все фиолетово. Ее мысли занимает исключительно сын и ввязываться в какие-либо авантюры она не намерена.

— Давай, только быстро, мне Кирилла купать через пятнадцать минут.

— Оля, — рычу практически на нее, — хотя бы иногда выключай в себе педанта.

— У тебя четырнадцать минут осталось, — хмыкает она, не собираясь проявлять ко мне теплоту.

— Зараза, — бурчу недовольно, но стараюсь поторопиться и выложить все как на духу. — Отец лютует, собирается меня женить на дочери потенциальных компаньонов и много чего.

— А ты не желаешь, чтобы тобой руководили, — качает Оля головой, — что же… понимаю, но чем я могу помочь?

— Подружку себе искать пытался, — озвучиваю свои дурацкие идеи, краснея, кажется, — в общем, ты не хочешь побыть в ее роли?

— Тебе панамку не подарить? — серьезным тоном произносит она, заставляя меня прикусить губу. Похоже, я ни черта не понимаю. — Тим, напекло солнышком, да?! Какая подружку? У меня сыну почти три года.

— Моему сыну, — добавляю с гордостью.

— Не начинай, ты же знаешь не хуже меня правду.

— Да плевать мне на нее, — закипаю, не в силах больше вести себя прилично. — Тебе самой-то от этой правды легче? Сомневаюсь, а мне вообще пофигу. Главное — мы оба храним эту тайну, хотя до конца не понимаю, почему… — обхватываю виски ладонями, боясь, что голова расколется, как грецкий орех.

Оля поджимает нижнюю губу, смотрит колюче, а я толком даже разозлиться не могу на нее. Все-таки неправильно я себя веду, не должен так поступать нормальный взрослый мужик… Ха, вот бы отец обалдел от моих мыслей, конечно, но еще больше, наверное, узнай он, какую ответственность я на себя взвалил когда-то.

Но другого выхода тогда не видел, впрочем, случись оно сегодня, пожалуй, поступил бы так же. Жалеть я о содеянном не намерен, в моей жизни и без того достаточно было ситуаций, которые бы я не повторил, многое, но только не эту.

За спиной слышится топот маленьких ножек. Замираю, чувствуя, как сердце начинает колотиться сильнее. Держу в узде желание подхватить пацана на руки и прижать к себе. Боюсь на самом деле, что могу его испугать своей спонтанностью. Он наверняка уже забыл, как я выгляжу.

Но все же делаю глубокий вдох и поворачиваюсь к нему.

Огромные синие глаза, обрамленные длинными пушистыми ресницами, смотрят на меня с любопытством. Он меня изучает, рассматривает, словно в свои почти три пытаясь понять, стоит ли доверять такому раздолбаю, как я. Руки сами тянутся к Кирюхе, не дожидаясь, пока Оля разрешит затискать пацана, подхватываю и усаживаю к себе на колени.

От его волос пахнет абрикосом, а я смотрю и поражаюсь… Черт… как же он все-таки похож.

— Думаю, твое предложение нам не подойдет, — выдыхает Ольга, произнося это с тоской в голосе или мне просто кажется.

— Не сходи с ума… Ты не видела просто мои детские фото, — стараюсь вселить в нее уверенность, что не все так паршиво.

— Это рискованно. Твой отец… он, — подбирает она слова, хотя могла бы просто назвать все своими именами.

— Способен на многое, — добавляю я и мне ни капли не стыдно, что подобное говорю о своем бате.

Да, именно так. Мой папаша расчетлив и холоден, временами даже жесток. Он привык играть по правилам, установленным в бизнесе, и по сути, ему плевать искренне на чужое мнение и чувства.

— Смотри сама, конечно, — целуя в макушку Кирилла, ставлю точку в нашей беседе. Нет так нет! Не силком же мне ее туда тащить. Ольга взрослая и адекватная хотя в последнем я бы усомнился, была такой, может, и не связалась… но это уже не мое дело.

— Как он? — неожиданно выпаливает она, сминая подол платья пальцами.

Эх, Оля, Оля… а ты такая же, как и я. Вот ж дьявол! И как ей сказать: соврать или правду?! Последнее ее раздавит, конечно, а пацану нужна счастливая мать, а не размазня.

— Он не один, — выдаю я информацию на грош.