Сдавайся, детка (СИ) - Фирсова Мария. Страница 24

— Отца пытал, что ли?! Как так нашел-то быстро, подозрительно.

— В век высоких технологий достать при желании можно многое, — серьезным тоном гордеца выдает Тимур, а я качаю головой, понимая, что он хитрый жук все-таки.

Что ж… делать нечего, кажется. Приходится соглашаться. В рекордные сроки успеваю привести себя в порядок, позавтракать и выскакиваю за ворота, сообщая напоследок дворецкому, что по дороге на работу хочу заглянуть в свадебный салон.

Считаю, что лучше перестраховаться, чем потом ловить на себе косые взгляды. Единственное, мне не нравится, что приходится врать, пусть даже чужому человеку и пугает понимание — в этом доме по-другому нельзя. Рано или поздно данная атмосфера меня сломает, а этого бы очень не хотелось, потому, может, и хорошо, что Тимур так стремится отыскать свет. Мне тоже бы хотелось понять, что скрывает мой жених. Артем ведь лишь усмехнется, если я снова начну его допрашивать.

Пройдя метров сто, останавливаюсь под раскидистой ивой, мимо проезжает Тим, тормозя чуть в стороне, и поднимая клуб пыли. Стуча каблучками по асфальту, подхожу к его тачке и, распахивая дверь, устраиваюсь в салоне. Бывший расплывается в дурацкой улыбке, будто ему все происходящее в радость, и он наслаждается каждым мгновением.

— Не смотри так, — пытаясь натянуть подол платья на колени, произношу уверенно, потому как чувствую смущение рядом с ним.

— Боишься, не устоишь? — Тим в своем репертуаре и вроде бы у меня уже выработался стойкий иммунитет на его шуточки, но все равно по спине бегут мурашки и это нервирует.

— Ты слишком самоуверен. Времени прошло достаточно, вкусы могли поменяться, — пожимаю плечами.

— А вот сейчас было обидно, — улыбается он, поддерживая легкость беседы.

— Тебя не беспокоит, что этот Воронов может позже рассказать твоему отцу о визите. И тот заинтересуется непременно. Сомневаюсь, что твой папа просто так все спустит с рук.

— И такой вариант рассматривал, — хмурит брови Кирсанов, — но, кто не рискует, как говорится… Однако если я не приеду и не задам вопросы, то и продолжу ходить кругами, думаешь, от этого мне станет легче?! Вряд ли. Слишком много тайн, кто-то должен вскрыть карты.

— Да уж… — грустно усмехаюсь, — а с виду такая приличная семья.

— Вот именно, но это все лишь обертка. Поверь, моим родителям есть что скрывать.

— Кажется, моим тоже, — откидываясь на спину сидения, добавляю в свою очередь.

Наверное, стоит рассказать Тиму о разговоре Артема и их отца. Откровенностью на откровенность, так сказать, но до конца неуверена, а надо ли… Только понимаю одно: без Тимура я ничего не смогу. Мне не по силам тягаться с коварными планами Кирсанова-старшего, а они есть, зуб готова дать, что старик затеял нехорошее.

Но паршиво то, что расспрашивать мне некого. Мамы давно не стало, отец неизвестно где, к тому же вряд ли он будет рад меня видеть, если даже случится чудо и я его отыщу каким-то образом!

Но внезапно огненной вспышкой проносится мимо картинка… Да, я должна сказать обо всем Тимуру, а еще добраться до квартиры, где жила в детстве.

— Мне необходим отгул, — хлопая себя ладошками по коленкам, сообщаю Тиму новость.

— Посмотрим на твое поведение сначала.

— Тим, я серьезно. Мне нужен выходной и твоя помощь.

— А вот с этого места подробней, пожалуйста! Артем не справляется или?

— Фу, — кривлю губы, фыркая тихо. — Пошляк.

— Я, вообще-то, о другом, — останавливается он на светофоре, щелкая пальцами меня по носу, — а вот то, о чем подумала ты и впрямь гадость.

— Ой, все, — закатываю глаза, необходимо срочно менять вектор пока бывшего не понесло во все тяжкие. — Тимур, мне необходимо добраться до квартиры, где прошло мое детство.

— Это же другой город, — скребет щетину на подбородке Кирсанов.

— Точно и нужно попасть туда как можно скорее.

— Хорошо, съездим на днях. Но сначала ты поведаешь мне все подробности. Ненавижу тайны!

Удивила ли меня Алена свой просьбой? Да! Догадывался ли я о тайнах своей бывшей? Нет, пожалуй!

Предполагал, скорее всего, что Ветрова скрывает от меня некие подробности, но не знал точно какие. А в то мгновение убеждаюсь, что и сама Алена, кажется, не до конца в курсе, что происходит вокруг. Она словно движется по краю, пытаясь нащупать нечто важное, но это никак в руки не дается. А я уже схожу от желания с ума, мечтая услышать ее мысли.

Мне действительно интересно, что она может поведать. Да и сам факт, что Аленка решает что-то мне рассказать является для меня первым шагов на пути к взаимопониманию и, возможно, чему-то новому и важному. Сам пока себе не верю, точнее, этому маленькому счастью. Даже, кажется, дышать боюсь полной грудью, чтобы не спугнуть удачу.

Вообще, конечно, об этом стоит подумать позже, в настоящий момент неплохо бы сосредоточиться на визите к Воронову. Черт возьми, плохо помню, как зовут старика! Вроде бы записал в блокнот.

Аленка рядом сосредоточенно разглядывает елки за окном, мне хочется задать ей кучу вопросов, но пока сдерживаюсь, к тому же мы почти подъехали к нужному нам дому, и я пытаюсь выбрать место, где припарковаться.

Лето выдалось жарким, солнце печет, будто в аду. Хочется содрать с себя кожу, либо нырнуть под толщу воды и пробыть там до заката. Невыносимо душно, асфальт словно плавится под ногами. Аленка умудряется провалиться каблуками в эту массу, и я еле сдерживаю смешок, чтобы не начать гоготать в голос, видя, как она пытается вытащить туфли из злополучного покрытия.

— Не вижу ничего смешного, — хмурит она брови, смотря на меня укоризненно.

Стою напротив, засунув руки в карманы брюк и ожидаю, когда эта строптивица сама попросит помощи. Любое мое телодвижение в ее сторону воспринимается Аленой, как угроза личным границам, потому решаю соблюдать дистанцию, хотя это дико сложно.

Постоянно борюсь с желанием обнять ее и поцеловать, но бывшая, будто бы не замечает этого.

Наконец-то выкарабкивается и двигает вперед, виляя бедрами, что я едва не становлюсь косым на оба глаза.

— Детка, — свист раздается ей в спину, — другой подъезд, — подмигиваю, когда Алена на миг оборачивается, чтобы фыркнуть устало. Затем резко меняет траекторию и направляется по нужному адресу.

Я следую за ней, к счастью, подъездная дверь открыта нараспашку. Изнутри тянется неприятно, и мы морщим носы. Запах кошачьей мочи вперемешку с сыростью представляют собой ужасное амбре и едва ли не наперегонки мы поднимаемся по ступенькам на третий этаж.

— Странно, я думала дом, в котором живет друг твоего отца, намного солиднее.

— Бывший друг, — поправляю я Ветрову, нажимая на кнопку звонка, очень рассчитывая, что хозяина мы застанем дома.

Не хочется думать о том, что потратили время зря, проделав такой путь. Я все стараюсь прислушаться к тишине и краем уха улавливаю шорох за дверью, только после этого выдыхаю наконец-то.

Дверь медленно открывается, в полумраке коридора возникает сухая фигура старика и я в нем никак не узнаю того Воронова, который, помнится, с радостью нянчился со мной. Всматриваюсь, пытаюсь понять, а он ли это? Может, я ошибся?! Но глаза… их невозможно не узнать. Они все еще излучают свет какой-то неподдельный, настоящий, что у меня сжимается все внутри. Ощущаю странную потребность обнять этого человека. Потому делаю шаг к нему, сгребая в объятиях худенькую фигуру мужчины.

Его плечи подрагивают от волнения, сердце бьется так, что, кажется, мое взорвется, как воздушный шарик.

— Тимур, — произносит он осипшим голосом, — каким ты стал взрослым, мальчик мой.

— Вы меня узнали? — задаю наиглупейший вопрос, который только мог задать.

— Конечно, — улыбается он, — ты почти не изменился, только стал выше меня. Проходите, не стойте на площадке, как чужие.

Мы переглядываемся с Аленой и входим. Стесняясь немного и тушуясь, устраиваемся на диване в гостиной. Рядом на тумбочке стоят множество пузырьков с таблетками, какими-то микстурами, хотя и взгляда одного достаточно было, чтобы понять — хозяин дома тяжело болен.