Царевна, царица, богатырь и птица (СИ) - Филимонова Наталья Сергеевна. Страница 52
– Прелесть какая! – восхищенно выдохнула Наина и осторожно погладила листик пальцем. Цветок довольно заурчал. – Это же… Drosera Carnivora Veneficus! Невероятно! Редкость какая… потрясающе!
Она подняла сияющие глаза на жениха, и тот расплылся в довольной улыбке. Хорошо говорить с любимой на одном языке!
*
…Первым всхрапнул и длинно, с присвистом, выдохнул Светик. Следом хриплую руладу завел Савелий. Ровно медведь в берлоге, заворчал Михайла. Совсем негромко и почти музыкально присоединился Акмаль.
Последним вступил в хор недавно принятый ученик Илюша – до того огромный, что проходя в дверях, задевал плечами косяки, а голову пригибать приходилось, чтоб не стукнуться о притолоку. Вдохнул Илюша глубоко, сладко – да и выдохнул. Точно дикий зверь зарычал. Да так басисто и громоподобно, что, казалось, стены вздрагивали, а земля ходуном ходила под избой, и чудом не осыпались ее бревна.
Спали воины сном крепким, богатырским. И храпели – тоже по-богатырски.
Один только ученик Елисей без сна маялся, с боку на бок ворочался. То под подушку голову сунет, то пальцами уши заткнет.
– Иииии! – тоненько заскулил наконец королевич, не в силах этого больше терпеть.
И тотчас скрипнуло на соседнем ложе – да и стих громоподобный храп. Покрутив головой, Илюша безошибочно остановил укоризненный взгляд на источнике звука.
– Совесть иметь надобно, – наставительно произнес он. – Добрым людям по ночам спать мешаешь!
И тотчас уронил обратно голову – и снова захрапел.
В отчаянии Елисей вскочил со своего места, сбежал вниз по лестнице, прихватив свою котомку.
Запалил свечу, отыскал в котомке бумагу, перо и чернильницу.
“Дорогой батюшка! – вывел королевич при дрожащем свете свечи витиеватым почерком. – Забери меня отсюда, неба ради, в свою башню, взаперти сидеть да о грехах своих думать. Сил нет моих больше терпеть эти издевательства…”
Тут королевич задумался, припоминая все ужасы пребывания на лесной заставе, и даже всхлипнул, сам себя жалеючи. Пришлось снова лезть в котомку – за носовым платком. Правда, пальцы нащупали вместо тонкой батистовой ткани отчего-то грубую шерсть. С недоумением Елисей извлек найденное и несколько мгновений разглядывал вязаный шерстяной носок. И снова всхлипнул – на сей раз от умиления.
А потом взял да и скомкал недописанное письмо. Как же красе-Прасковье на глаза-то показаться потом, коли струсит да сбежит бесславно? Нет уж! Еще услышит она о славном богатыре Елисее!
*
Осень выдалась промозглая, ветреная. Дожди зарядили еще три дня назад, и все тропки в лесу превратились в вязкие топи. И хоть бы птица какая с заданием прилетела!
Явились они поздно вечером – богатыри уж и ко сну собирались, когда без стука вдруг распахнулась дверь в сени, протопали по ним две пары ног – и в переднюю ввалились двое. Продрогшие до зубовного стука и до того чумазые с головы до ног, что и лиц-то не с первого взгляда различишь. Разве что алые плащи богатырские кое-как под слоем грязи все еще угадываются.
– О! Явились наконец, – Савелий только кивнул приветливо. – А разуваться кто будет? Грязь сами за собой убирать станете!
Михайла тоже кивнул вошедшим, подошел и пожал руки обоим поочередно. А вот обниматься поостерегся – больно уж грязны.
Один из вошедших небрежно пожал плечами и заговорил вдруг голосом царевны Алевтины Игнатьевны:
– А ученики на кой? – затем царевна осмотрелась ищущим взглядом и с надеждой спросила, – а кушать у вас есть что? Мы такие голодные!
– Мы тут поохотились как раз! – добавил ее спутник и продемонстрировал зажатую в руке птицу. Птица была жива и пыталась клекотать, но когда тебя держат за шею, не особенно-то потрепыхаешься!
– Это ж курица! – изумился Савелий. А присмотревшись, озадаченно добавил, – и домашняя, кажется…
– Ну… – царевна ковырнула сапогом деревянный пол. – Мы не здесь поохотились…
– Алмаз где?! – Акмаль подступил к вновь прибывшим с самым решительным видом.
– Ну так… – Анжей отвел глаза. – У нас деньги кончились… коней продать пришлось…
– Убью, – тихо, но очень выразительно прошипел хозяин скакуна.
– Эй-эй… да шучу я! Шучу! В конюшне твой Алмаз стоит!
Ни слова больше не говоря, счастливый Акмаль кинулся к выходу.
Михайла тяжко вздохнул.
– Идите уж… переодевайтесь.
А Савелий покачал головой.
– Сруб вам теперь отдельный ладить…
Лица обоих вновь прибывших разом вытянулись.
– А вы разве еще не..? – жалобно спросила царевна.
– А на кой мы тогда столько кружили… – подхватил Анжей, – то есть были в свадебном путешествии!
Переглянувшись и дружно вздохнув, оба направились к лестнице, оставляя за собой грязные следы. Впрочем, тут же дружно опомнились, вернулись в сени и разулись. Затем, осмотревшись, Анжей попытался вручить курицу Елисею, но тот отшатнулся в ужасе. Так что птица досталась другому новичку – Илюше.
– Береги наш ужин, ученик! – сурово велел Анжей и рука об руку с супругою направился наверх – переодеваться.
Следы за ними оставались теперь мокрые.
– А ведь какие царь с царицей могли бы быть! – поцокал им вслед Савелий.
*
– Ну я ведь видела! Вы едва не поцеловались тогда! Сама видела – в зеркале!
Все было ладно между государыней правительницей и ее женихом. Вот только нет-нет да накатывала вдруг на Наину ревность. Все казалось ей, что
у Ратмира с сестрицей ее едва-едва любовь не случилась.
Колдун только глаза закатывал на это, отчаянно надеясь, что после свадьбы и это пройдет.
Свадьбу все откладывали. Сначала никак не могли отыскать сестру будущей царицы. Без нее-то никак царскую свадьбу нельзя играть! Потом пришлось съездить в Город-у-Моря – бумаги отдать да задания от студентки Наи, да еще тему новой курсовой работы надо было выбрать. Потом вдруг жених с невестой, ее наставницей, да еще живым зеркалом дружно увлеклись новым научным проектом – решили в царстве пути создать артефактные, чтобы без всяких чародейских клубков можно было путешествовать быстро. А там оказалось вдруг, что уже осень, слякоть, все дороги развезло – и как дорогим гостям к пиру свадебному добираться?
– Да гляделки это были! Гляделки обыкновенные! – в сотый раз повторил Ратмир. – Будто сама в детстве не играла?
– И кто победил? – недоверчиво переспросила Наина.
– Я, конечно, – хмыкнул колдун.
– Да ну?! – изумилась Наина. Сама-то она в гляделки Альке всегда проигрывала. – А давай с тобой попробуем!
По-доброму усмехнувшись, колдун чуть склонил голову.
Молча встали соперники спиной к спине, сделали каждый по одному шагу вперед – друг от друга – и резко одновременно развернулись лицом к лицу и уставились друг другу в глаза.
Наина смотрела в расширенные зрачки любимого и думала о том, что в самом деле глупо, наверное, ревновать. Ведь вот он – весь только ее. Надо наконец свадьбу назначить…
Назойливая муха, жужжа, кружила рядом. Полотенцем бы ее… только бы глаз на нее не перевести.
Колдун смотрел на невесту спокойно, с легким прищуром. Мгновения тянулись томительно-медленно, а маг даже не менялся в лице и вовсе, кажется, не шевелился.
А потом Ратмир вдруг медленно-медленно сделал текучий, плавный шаг вперед – к невесте. Протянул руку, положив ладонь ей на затылок, и приблизил лицо.
Чувствуя, как вспыхнули щеки и потяжелело дыхание, Наина едва удержалась, чтобы не прикрыть глаза.
– Так… нечестно! – выговорила наконец правительница.
Колдун лишь улыбнулся краешками губ, склоняясь еще ниже, и выдохнул ей в губы:
– Я сдаюсь…
Над головами влюбленных что-то хлопнуло, и тотчас стихло назойливое жужжание.
Разом отшатнувшись друг от друга, Наина и Ратмир одновременно повернулись к подоконнику.
Длинный тонкий розовый язык, выметнувшийся из пасти хищного цветочка, уже втянулся обратно – вместе с мухой. Пасть захлопнулась, и дивной красоты цветок принялся со вкусом чавкать.