Давай никогда не встретимся (СИ) - Лайкова Алёна. Страница 11

– Привет, – прошептала я, прижимая телефон к уху.

– Ха-ай! – послышался удивительно бодрый голос подруги.

В обычное время утренним личиком Майи можно было распугать хоть демонов из ада, а от её хриплого раздражённого голоса по коже пробегали мурашки. Должно было случиться что-то из ряда вон выходящее, чтобы она так повеселела.

– Танцуй, Лёлик! – ударила Майя по ушам новым криком. – Я нашла продюсера, готового прийти на твой квартирник. Если ему понравится, проспонсирует альбом.

Я ахнула. Это была действительно хорошая новость, да что там – прекрасная. Я так давно ждала этого, что ещё пару дней назад с ума бы сошла от счастья. Сейчас же лишь улыбнулась, ощущая робкую, отравленную беспокойством радость.

– Ты умница, Майя! – прошептала с восхищением.

В глубине квартиры хлопнула дверь – кого-то из родителей я всё же разбудила.

– Умница-то умница, – возразила подруга, – лучше подумай, когда его звать? Сколько на репетиции надо?

Я вздохнула. Могла ли я планировать будущее, если то в любой момент грозило оборваться? Смела ли загадывать хоть на день вперёд?

– Давай через неделю, в среду, – сказала я медленно. – Попрошу выходной, днём порепетируем, а концерт начнём в полдевятого.

– Хватит недели? – недоверчиво спросила Майя.

Обернувшись, я увидела стоящую в дверном проёме мать. Та ёжилась от утренней прохлады и куталась в наброшенный поверх пижамы халат. Улыбнувшись ей, я ответила в телефон:

– Хватит.

– Ладушки. Тогда звоню ему. Чао!

И Майя отключилась. Я разлила кипяток по чашкам, подвинула одну маме. Та села рядом.

– Кто это был? – поинтересовалась она, зевая.

Я помялась. На сердце было неспокойно, и неожиданная радость только усиливала чувство.

– Майя. Представляешь, пригласила на ближайший концерт продюсера. – Я усмехнулась. – Посмотрим, как он нас оценит.

Мама удивлённо взглянула на меня, а потом на её лице засветилась та гордость, которая бывает только у матерей.

– Милая, это же прекрасная новость! Ты обязательно ему понравишься, я уверена! – искренне, без лести воскликнула мама. – Когда всё получится, отпразднуем с размахом.

Я слабо кивнула. Внутри снова ёкнуло, но через мгновение всё прошло. Осталась только решимость.

– Обязательно отпразднуем, – согласилась я, поднимаясь. – Ладно, ма, побежала. Хорошего дня!

На улицу я вышла уже без каких-либо сомнений. Я любила свою жизнь, тем более сейчас, когда наконец начали сбываться давние мечты. За эту жизнь стоило бороться. И раз уж мне грозило проклятие, я собиралась избавиться от него любой ценой. Нужно убить – убью. Убью и спасусь сама. Я кивнула, чувствуя мрачную радость от того, что скоро одержу верх над судьбой.

Я роза, рождённая лишать принца жизни, и прекрасно справлюсь со своей ролью.

Утренний ветер ударил в лицо, и я с наслаждением вдохнула витающие в воздухе запахи. Успокоившись, пошла уверенно, ничего не боясь. Накануне в голову пришла блестящая мысль, как не столкнуться с принцем раньше времени: надо всего лишь использовать предательскую тягу душ в обратную сторону. Если вдруг мне нестерпимо захочется пойти другой дорогой или зайти в какой-нибудь ларёк, нужно поступить с точностью да наоборот. Любой неоправданный порыв души ведёт к нему; если же игнорировать их, я на какое-то время буду защищена. Этого хватит для подготовки преступления. Поэтому, когда в голове сама собой возникла мысль сократить путь до работы, я упрямо пошла прежней дорогой. Нарастающая в душе необъяснимая грусть стала знаком того, что всё сделано правильно. Я прикрыла глаза, на секунду отрезая себя от этого мира. Ничего. Ещё немного, и всё закончится.

На работу добралась без происшествий. Быстро переоделась в униформу, встала к стойке обслуживать вереницу хмурых сонных кофеманов. Мысли были совсем не о кофе. Пока я выводила в чашках сердечки и цветы, даже не надеясь, что это поднимет кому-то настроение, в голове шла напряженная работа. Он не должен меня увидеть. Это важное условие серьёзно затрудняло дело. Только что я осознала, что могу пользоваться опытом прежних воплощений, и теперь мысленно перебирала все накопившиеся за века знания об отъёме жизни. Хоть перечень выходил длинный, выбрать из него что-то, не выяснив подробностей жизни принца, было невозможно. Надо узнать о нём больше. Я нахмурилась, прикидывая план дальнейших действий. Постепенно в голове сложилась картинка. Я улыбнулась, ловя удивлённые взгляды клиентов. Теперь я знала, что делать.

Часы тянулись уныло, медленно. Утренние «зомби» разбрелись по офисам, и я сидела в уголке с блокнотом, пытаясь выдавить из себя хоть строчку для новой песни. Прибежала Надя; пропорхнула на низеньких каблучках сначала в подсобку, потом к стойке. На меня покосилась мельком. Я облегченно выдохнула. Если сегодня и её смена, значит, могу уйти пораньше. То, что нужно. За два часа до закрытия я с облегчением улизнула с работы, оставив напарницу одну.

На улице спрятала руки в карманы, защищая от ветра. Малодушно помедлила. Мне предстояло рискнуть, причём рискнуть серьёзно. Выследить принца можно было лишь одним способом – поддаться стремлениям души и со всей осторожностью позволить себе его встретить. Я не знала, смогу ли избежать столкновения лицом к лицу и соответственно смерти, но выбора не было. Я глубоко вздохнула, ощущая, как в душе пробуждается охотничий азарт, унаследованный от одной из жизней. Чувства будто обострились, мысли стали проще и логичнее. Это длилось всего секунду и схлынуло, оставив после себя лишь смелую жажду охоты. Я медленно пошла по улице, прислушиваясь к собственной интуиции.

Воспоминания не заставили себя долго ждать. Я вдруг увидела, как вместо обутых в сапоги ног по талому снегу ступают лапы. В нос пахнуло сотней запахов. Свернув на показавшуюся наиболее привлекательной улочку, я пошла вперёд, на ходу с удивлением вспоминая прошлую жизнь, одну из тех, в которых я не была человеком. Сильные лапы несли меня по лесу, тело сокращалось в ритмичных прыжках. Я была волком, свободным сильным животным, и угрожать мне могли разве что люди.

Дни становились теплее, а охота – легче. Стая была сильна как никогда. Мы владели лесом, в наших норах росли волчата, и мы выкармливали из них новых охотников. Зайцы ещё были тощими и костлявыми, но птицы из человеческих домов заменяли нехватку добычи. Моя волчица с нежностью вылизывала новорожденных слепышей, пока я мчался по хрусткой земле в поисках пищи. Мир оттаивал от холодов, и это приносило новые заботы. Выкормить, вырастить, уберечь. Приумножить волчье племя.

Протрусив знакомой тропинкой, я открыл пасть, пробуя воздух. Ничего. Никого. Разочарованно тявкнув, я продолжил путь. Пустой желудок подгонял к поиску. Рыская, я ловил малейший запах добычи, чтобы тут же начать преследование. Наконец вкусный аромат коснулся ноздрей. Я припал к земле, прячась. Движения стали скупыми, точными, тело превратилось в пружину, готовую распрямиться. Я медленно пополз вперёд, не тревожа ни листочка на пути. Кровь бурлила от азарта; всего один бросок, и победа за мной.

Сидящий на земле зайчишка внезапно встрепенулся, поставив столбиком уши. Что-то почувствовал. Я понял, что медлить нельзя, и прыгнул. Заяц отчаянно скакнул прочь, понёсся, стуча лапами. Мы мчались сквозь лес, стремясь перегнать друг друга. Сильные мышцы перекатывались под кожей, бросая меня вперёд, придавая бегу скорость. Я не мог упустить его. Меня ждали с добычей. Я ускорился, выжимая из тела все силы. Примерился, оттолкнулся, прыгнул, накрывая зверька в полёте. Тот отчаянно забился, силясь вырваться из ненадёжной хватки. Я рванул его горло зубами, и заяц, хрипнув, затих. Подняв тёплую тушку с земли, я довольно встряхнулся. Первая добыча. Теперь было чем прокормить волчат.

Уши дёрнулись. До чуткого слуха долетел звук хрустящего валежника. Кто-то двигался в мою сторону, почти не скрываясь. Я припал к земле, настороженно посматривая в сторону шума, и спустя мгновение увидел его. Это был человек. Мужчина с ружьём за спиной.