Новая Инквизиция 2 (СИ) - Злобин Михаил. Страница 36

А для верности, чтоб я точно понял основной посыл, плюнул мне под ноги и продемонстрировал оттопыренный средний палец.

Оглядев толпу низкорослых доходяг, большинство из которых не дотягивали мне ростом и до подбородка, я с трудом подавил порыв моментально своротить борзому мигранту челюсть. Вместо этого я с проворством атакующей куницы выбросил вперед ладонь, хватаясь за любезно выставленный палец, а потом резко рванув его на себя и вниз. Охреневший от такого развития событий грубиян заверещал благим матом, среди которого я разобрал несколько исконно русских слов, а затем упал на колено. Он попытался было подключить свою вторую руку, чтобы высвободиться, но когда я на это отреагировал и усилил нажим, болтун от своих намерений быстро отказался.

Чужая боль взвилась вокруг меня, заключая в ватных объятиях, и я не стал отгораживаться от ее призывов. Окунувшись в «сотку», я без труда смог заметить, как остальные товарищи спешат на выручку своему чернявому дружку. Но в состоянии тактического ускорения их передвижения выглядели для меня до нелепого медленно и неспешно. Поэтому я не только успел сориентироваться, но и неспешно досчитать до пятнадцати, покуда приезжие приблизились на расстояние вытянутой руки.

Не собираясь давать сборищу шакалят меня окружить, ведь по известной поговорке толпою валят даже льва, я засветил ближайшему бородачу хорошего такого леща. Истинно королевского! К сожалению, звуков в «форсаже» я слышать не мог, но, думается мне, хлопнуло смачно. У бедолаги аж ноги подкосились, после чего он, ошалело мотая головой, плюхнулся на задницу прямо в плевки своих собратьев.

Уже замахнувшись во второй раз, чтобы отоварить следующего желающего, мне пришлось все-таки остановить руку. Остальные сородичи вдруг отчего-то растеряли желание конфликтовать, и сейчас отчаянно тормозили пятками, чтобы не попасть под мою раздачу.

Секунд десять субъективного времени я внимательно наблюдал за их поспешным отступлением. Боевой режим я нехотя покинул только тогда, когда убедился, что ко мне и их земляку, романтично припавшему на одно колено, никто не рискует соваться.

Звуки вернулись мгновенно, как будто кто-то отсоединил наушники от телевизора. По перепонкам снова резанули вопли грубияна, чей палец я по-прежнему старательно выкручивал. А вместе с ним и разноголосые причитания остальных участников нашей маленькой потасовки, которые предусмотрительно держались от меня подальше.

— Пижалюста, атпустити его! — внезапно овладел ломаным русским языком один из нарушителей спокойствия. — Ми проста уидем!

— Ага, разбежался, — хищно усмехнулся я. — А убирать ваше дерьмо кто будет?

— Ми убирем, убирем! — заверил меня все тот же мигрант. — Я клянус! Толька не павридити нашему другу!

— Тогда начинайте! — твердо ответил я. — Вот мусор, а вон там урна. У вас минута.

Чуть ослабив кисть, но не спеша отпускать «заложника», я внимательно следил, как дорожка перед подъездом приобретает свой первозданный вид. Почти вся орава, за исключением того, кто от меня выхватил оплеуху, голыми руками собирала с земли шкурки семечек с бычками и торопливым шагом транспортировала их до ближайшей урны. Работали они быстро и не выказывали никакой брезгливости, даже когда вляпывались в собственные плевки.

— Висё, ми законьчили, — доложился переговорщик. — Типерь, пижалюста, випустите его…

Выполнив просьбу, я благоразумно отступил на полшага назад, на тот случай, если пострадавший наглец попытается на меня напасть. Но тот только облегченно вскрикнул и быстренько ретировался, стремясь затеряться среди товарищей. Дальнейшее развитие событий меня несколько удивило, потому что один из земляков, вдруг отвесил ему звучный подзатыльник и что-то пылко затараторил на своем, периодически тыкая пальцем в мою сторону.

Я уже приготовился ко второму раунду, прикидывая, кто первый получит от меня в рыло. Но тут, приезжий, чей палец едва не переломился в моем захвате, виновато потупился и буркнул:

— Исвините…

— Чего? — не расслышал я.

— Исвините! — громче повторил гость из зарубежья.

— Кхм… ну ладно, — кивнул я, ожидавший чего угодно, но отнюдь не извинений.

Гляди-ка, а ребята оказались совсем неплохие. Воспитанные и вежливые. Нужно было только им об этом периодически напоминать.

— Ми пайдем, да свиданье! Исвините…

Попросив прощения в третий раз, вся толпа развернулась и спешно отправилась дальше по улице, изредка оборачиваясь. Похоже, опасались, что я за ними в погоню брошусь. Ну да, больно нужно мне за этой гоп-компанией бегать!

Недолго полюбовавшись спинами сбежавших свинтусов, на моих глазах вставших на праведный путь исправления, я с видом героя вернулся к обмершей Марине. Вот только радости или восхищения в ее взгляде я не заметил. Скорее в нем плескались испуг и тревога, вызванные моей выходкой.

Эх, конечно же я не хотел испытывать крепость нервной системы девушки, которая не могла похвастаться устойчивостью после того, как попала в руки инфестата. Гораздо мудрее было бы спокойно пройти мимо, а потом вызвать полицию. Но с другой стороны, мне хотелось, чтобы Маришка знала, что я такой, какой есть. Я не мог поступить иначе, поскольку тогда бы сам перестал себя уважать. Все невзгоды я привык встречать грудью, а не лавировать между ними…

— Марин, ты как? — участливо спросил я, приобнимая ее. — Все в порядке?

— Т-ты… спятил, Юра? Зачем? — выдохнула она, всё ещё мандражируя. — А вдруг бы они напали на тебя всем скопом?

— Пришлось бы всех их тут и положить, — невозмутимо пожал я плечами, неожиданно поймав себя на том, что снова говорю как Изюм.

— Я перепугалась…

— Извини, Мариш, — повинился я, — но они не оставили мне иного выхода. Возможно, ты подумаешь, что я просто хотел перед тобой повыделываться, но это не так. Пойми, это мой город, мой двор. Я всегда буду стараться поддерживать порядок там, где живут мои близкие. И уж тем более, мне совесть не позволяет остаться безучастным, когда всякая шпана свистит тебе вслед.

— Понимаю, — грустно улыбнулась девушка. — Ты настоящий инквизитор, Юра. И на службе, и в жизни. Не обращай внимания. Просто я еще не привыкла, что рядом есть такой защитник…

Погладив меня по руке, красавица прильнула к моему плечу, и я поплыл, словно подросток на школьной дискотеке. Прямо как тогда, во время «медляка» с Иркой Мирошниченко в девятом классе. Внезапно захотелось ляпнуть какую-нибудь несусветную глупость, но я, слава всевышнему, не успел придумать подходящую остроту и испортить всю магию момента. Хм… хороший знак. Растешь над собой, Жарский!

Не отпуская друг друга, мы с Мариной поднялись на лифте и подошли к нужной двери. Моя спутница несколько раз глубоко вдохнула и выдохнула, словно совершала какой-то решительный шаг. А я, наоборот, едва сдерживал улыбку, предвкушая, как нас встретит мама.

— Готова? — спросил я.

— Нет, — помотала челкой девица, — но разве это сейчас что-то изменит?

— Господи, Марин, да расслабься ты! — посмеялся я и вдавил кнопку звонка.

Дверь открылась почти сразу же, и на пороге возникла моя матушка. В мягком халате, тапочках и с собранными в смешной пучок волосами. Лицо ее озарила лучезарная улыбка, которая потом медленно превратилась в натянутый оскал.

— Юрася, ты совсем обалдел? — умудрилась она проворковать одновременно и ласково, и угрожающе. — Ты почему не сказал, что придешь не один?

— Привет, мамуль! — прикинулся я, что не расслышал тон вопроса. — А я вот тебе сюрприз решил сделать! Знакомься, это Марина, моя девушка. Марина, это моя мама, Ольга Сергеевна.

— Очень приятно, — прямо-таки засияла родительница, заводя нас в квартиру. — Но было бы еще приятней, если б кое-кто…

Хозяйка сделала небольшую паузу и бросила на меня испепеляющий взгляд, меняя за долю секунды выражение лица с восторженно-гостеприимного на пугающее, как профессиональный актер.

— Если б кое-кто предупредил, что у нас будут гости! Чтоб я себя хотя бы в человеческий вид могла привести.