Сваха для дракона (СИ) - Лисовская Лилия. Страница 68

– Долго нам так стоять?

Кобыла, которую мне выдали в княжеской конюшне, не отличалась покладистым нравом, пускай и прикидывалась невинным цветочком. На ее морде застыло меланхоличное, слегка печальное выражение, но она была безгранично упряма. Понукать или уговаривать ее было бесполезно, она делала лишь то, что сама считала нужным. И сейчас все ее внимание было сконцентрировано на том, чтобы выяснить каков на вкус снег под ее ногами. Она собирала его губами, задорно хрустя ледяной коркой, и игнорировала мои попытки удержаться на месте.

– Столько времени, сколько ему потребуется, – отозвался Лоркан с полуулыбкой, а затем с тревогой заглянул мне в лицо, – Ималия, все хорошо?

– Все прекрасно, моя князь, – я покачала головой, не подавая вида, что уже не чувствую ног, – слегка устала, не более того.

Но ничего не происходило. Горы не разверзлись, метель по-прежнему ревела и захлебывалась своим воем. Усилился ветер, и я прикрыла глаза, чтобы избавиться от жуткого ощущения, что мои глаза превращаются в стылый лед. А когда я их открыла, привлеченная звуком шагов, Снорре стоял рядом.

– Еще немного, – убежденно заявил он, вскакивая в седло и отряхиваясь от снега, – я уверен.

– Тогда в путь, мой друг, – Лоркан двинулся вперед, увлекая за собой отряд.

Я потеряла счет времени, когда по правую руку от нас с громким шипением вспыхнуло яркое и высокое пламя. Зажглись сигнальные башни на вершинах скал, передавая сообщение о нашем прибытии по цепочке.

– Надо быть аккуратнее, – выдохнул Снорре, приближаясь к Лоркану. Князь щурился, разглядывая огонь, полыхающий над головой, со смесью интереса и веселья. Языки пламени облизывали ледяные наросты на камне, но снег и не думал таять. Огонь был холодным.

– Традиции и порядки в Тюрре далеки от ваших, и каждое необдуманное действие может оказаться оскорблением. Будь аккуратнее.

– Оскорбление от равного оскорблением не считается, – ответил Лоркан, указывая вперед. Бушующая на горизонте метель обрисовала контуры исполинского замка черными штрихами, как будто кто-то нанес рисунок на белый лист тушью. – Форт Касан. Вперед, нас ждут еда и теплый очаг.

При напоминании об отдыхе поникшие гвардейцы воспрянули, устремляясь вперед. Размеренное движение лошади, которая пыталась нащупать путь на скользком камне, и крепчающий мороз погружали меня в состояние безмятежности. Но это ощущение было обманчиво и очень опасно.

– Вы кажетесь больной, – Лоркан поравнялся со мной. Ему были очевидны признаки хвори: обветренные, потрескавшиеся губы, покрасневшие веки и ресницы, покрытые инеем, непрекращающаяся дрожь. – Уверены, что все в порядке?

– Вам не о чем тревожиться, мой князь, – голос осип, а в горле першило, и я едва смогла сдержать приступ надрывного, сухого кашля, – южная кровь матери, доставшаяся мне в наследство, плохо переносит холод. Я тяжело переживаю зимы, даже если они теплые, как в Аралионе.

Я утаила, что двери “Счастливого дракона” закрывались на засов до первых весенних капелей. Три долгих месяца, пока крыльцо моего дома заметало снегом, я почти не покидала постели. Меня изматывал тяжелый кашель, от которого болела грудь и выступали слезы на глазах. Ломота в костях не позволяла передвигаться по дому, я куталась в теплые одеяла и с тоской считала дни до долгожданной весны, которая должна была принести облегчение.

Пик хвори приходился на самую студеную пору, и тогда я не вставала с кровати, пытаясь побороть лихорадку и жар. Продукты в доме появлялись благодаря Лиди, самоотверженно преодолевающей сугробы и гололедицу, чтобы не дать мне умереть голодной смертью. И каждый год я с ужасом ожидала, что вот-вот под ногами зашелестят сброшенные листья, горящие багрянцем, и вновь задует ледяной ветер, предвещающий первые признаки надвигающейся болезни.

Форт Касан, монументальное сооружение, вырезанное в толще отвесной скалы, возвышался над тонкой перемычкой между скалами. Та вела к крохотной площадке перед фортом, где нас уже ждали.

– Началось, – с неизбывной тоской пробормотал Снорре. Вся его фигура окаменела, когда впереди встречающего отряда показался высокий мужчина, чье лицо полностью скрывал капюшон. Сам отряд состоял из десятка солдат, закованных в матово-черные латы. Этих воинов – непоколебимых и жестоких – называли каменными стражами. Личная охрана великих князей Тюрра.

– Мы ожидали вас с прошлой зари, – голос донесся из-под капюшона порывом северного ветра, и мне на какое-то мгновение стало еще холоднее, – благодарю, что не задержались в пути. В наших краях бывает…неуютно. Княжна Аста приказала зажечь огни при вашем появлении, чтобы она знала, что вы прибыли.

– С кем имею честь разговаривать? – Лоркан нахмурился. Незнакомец пренебрегал должными правилами: не представлялся, не отвешивал формальных поклонов, да и вел себя так, словно перед ним стоял кто-то другой, а не Девятый Дракон. – Назовись!

Капитан отряда сорвал капюшон одним движением, обнажая тонкокостное лицо уроженца севера. Светлые брови терялись на высоком лбу, прозрачные ледяные глаза пугали. Он был красив какой-то застывшей, мертвой красотой, от которой по спине бежали мурашки.

– Вижу, вы устали, – требования Лоркана были пропущены мимо ушей. Мужчина смотрел прямо на меня, не скрывая улыбки, и видел насквозь: то, как дрожали от усталости руки, вцепившиеся в поводья, и то, что я едва держусь в седле от терзающей меня боли в груди.

Снорре нервно поглаживал свою лошадь по холке, как будто пытался ее успокоить. Но кобыла приплясывала на месте, встревоженная тем, что сам хозяин чувствует себя не в своей тарелке. Так и было – он не знал, куда себя деть и прятал глазами, лишь бы не смотреть прямо на капитана отряда.

– Повторяю еще раз, назовись, – Лоркан потерял терпение, глаза вспыхнули алым. Незнакомец смотрел на эти метаморфозы без особого интереса – ветер трепал светлые волосы и гладил лицо, на котором не было ни одного обветренного пятнышка.

– Приношу свои извинения за непочтение, князь, – мужчина подошел ближе и дождался, пока Лоркан спешится, прежде чем протянуть Девятому Дракону руку. – Меня зовут Агне. И в этих краях я – хозяин.

Все верно, подумала я, ощущая, как силы, капля за каплей, покидают меня. Оскорбление от равного оскорблением не считается. Великий князь Тюррский, Агне, мог позволить себе любое поведение, ведь с Лорканом они считались братьями.

Тело ослабело, и я выскользнула из седла. Темная бездна стремительно приближалась, распахнув свои гостеприимные, но ледяные объятия.

Глава 19

От перчаток Агне пахло тонко выделанной кожей. Он успел поймать меня раньше, чем среагировали Лоркан или Снорре, – подхватил на руки, не давая сорваться в бездну.

– Мой венценосный брат, нельзя быть таким равнодушным к женщинам, – насмешливый голос Агне доносился ко мне как через плотную перину, – особенно к такой красавице.

Лоркан что-то ответил, но я не разобрала ни слова. Агне, бережно подхватив меня удобнее, развернулся, предлагая следовать за ним в замок. Каменные стражи следовали за гвардейцами по пятам, ни произнося ни слова. Мысли уплывали, растерянность и испуг накрыли меня с головой, и я казалась послушной куклой в чужих руках. Агне, лукаво улыбаясь, что-то напевал себе под нос, как будто колыбельную. Лоркан со Снорре шли по обе стороны от северного князя, сохраняя тревожное молчание.

Огромные ворота распахнулись без скрипа, и форт пропустил нас в свою стылую плотную тишину, будто горный замок был необитаем. Конечно же, это было не так.

– Спальня госпожи располагается в южной башне, – Агне проигнорировал протянутые руки Лоркана – князь пытался перехватить инициативу, – я прослежу за тем, чтобы она расположилась с особым уютом.

– Позвольте и мне присутствовать, – ледяным тоном отозвался Лоркан. Снежинки в его полосах быстро таяли от тепла, оборачиваясь дрожащими каплями. – Леди Ималия чрезвычайно важна…