Болотник (СИ) - Панченко Андрей Алексеевич. Страница 63

Когда я приехал, все уже были на месте, и ожидали только меня.

— Вы опаздываете Найденов! — сходу наехал на меня один из депутатов — Вылет уже через час, а вы только изволили появится. Вы не явились на проводимый мною инструктаж! Надо иметь ответственность и оправдать, высокое доверие, которое оказано вам нашей Родиной! А вы, что себе позволяете? Заставляете себя ждать!

— Извините, как вас зовут?

— Фёдор Максимович!

— Так вот Фёдор Максимович, я приехал сюда по тем билетам, что вручила мне городская администрация. Поезд пришёл, строго по расписанию, после чего, уже через десять минут, после его прибытия, я стою здесь и слушаю Ваш, в высшей степени необоснованный, наезд. Я не помню, что бы кто-то говорил мне о том, что я должен успеть на какой то инструктаж и слушать вас. Сбавьте тон, и толком поясните мне, что за инструктаж я пропустил, и почему я вообще должен его слушать?

— Я народный депутат, и слушать меня вы обязаны!

— Давайте я немного поясню Вам, что значит быть депутатом. Депутаты уполномочены народом участвовать в осуществлении советами государственной власти, выражать его волю и интересы. Он ответственен перед избирателями и им подотчетен. Избиратели дают наказы своим депутатам. То есть, строго по закону, слушать меня, как вашего избирателя, должны как раз вы — не дав прервать себя, возмущенно хлопающему глазами депутату, я продолжил — и раз мы с этим разобрались, повторю вопрос. Что за инструктаж, и кто его назначил? Почему его проводите вы? Насколько я знаю, награжденных инструктируют перед вручением наград, ответственные для этого лица, непосредственно в Москве.

— Я вам ничего пояснять не буду! Это возмутительно!

— Хорошо, значит вопрос исчерпан. И не надо так возмущаться, Фёдор Максимович. Тон, которым мы с вами сейчас разговариваем, избран был только вами.

Депутат, возмущенно фыркая, отошёл к своему коллеге и стал с ним, о чем-то возбужденно перешёптываться, не забывая зыркать на меня глазами.

— Хе-хе. Ловко ты этого напыщенного жука осадил — ко мне подошёл путеукладчик — а то он тут нас застроил, не хуже, чем старшина в учебке. Слушать только его, как папу родного, все команды выполнять, без разрешения даже в туалет не ходить. Особенно Алёнку стращал, глазки строил и облизывался. Я, Виктор Филиппович Луговой — путеукладчик, посмеиваясь протянул мне руку.

— Кирилл Найденов — я пожал руку передовика и добавил, слегка повысив голос, что бы было слышно нашим обнаглевшим избранникам народа — А права свои просто надо знать, права и обязанности. Я думаю, что о поведении наших избранников, будет интересно избирателям узнать, а там и решение принять можно. Тем более, если о его недостойном поведении двое орденоносцев и Герой труда заявят. Депутат, не оправдавший доверия избирателей или совершивший действия, не достойные высокого звания депутата, может быть в любое время отозван по решению большинства избирателей в установленном законом порядке — процитировал я закон, наблюдая, как после моих слов вздрогнул и отвернулся Фёдор Максимович.

— Ха-ха. Красавец! Знакомься, это Алёна Денисова, тоже с нами, на награждение едет. Не бойся девочка, мы тебя в обиду не дадим, смотри какой орёл с нами.

— Здравствуйте Алёна — я слегка пожал хрупкую руку, протянутую мне для приветствия.

— Здравствуйте Кирилл. Я не боюсь, только растерялась слегка, он так быстро и убедительно говорил.

— Работа у него такая, говорить много. Не давайте им на себе ездить Алёна, вы всё-таки Герой, а не мышь кабинетная.

— Рассказывай о себе. Про меня и Алёнку ты наверняка знаешь, все газеты пару месяцев только и пишут. За что награждают, ты у нас с какого предприятия?

— Я Филлипыч, охотник-промысловик. Награждают за задержание особо-опасных преступников и за помощь сотрудникам милиции в раскрытие преступления.

— Эва как. Теперь вспомнил, зимой беглых зеков поймал?

— Было дело.

— Они ещё несколько человек убили?

— Не будем о грустном Филлипыч. Убили, изнасиловали, оружие украли, с зоны сбежали, там целый вагон преступлений.

— А вам не страшно было? — Алена смотрела на меня прижав руки ко рту и испуганно хлопая глазками. Тяжело в жизни девочке будет, такая наивная и впечатлительная.

— Ха. Да ты на него глянь. Глазища как у убивца какого. Здоровый и страшный, как медведь, я если бы его в лесу увидел, тут же от страха обделался бы — засмеялся Филлипыч.

— И ничего он не страшный, только если слегка. Ой! Простите! — Алёна покраснела и отвернулась.

Я грустно усмехнулся. Ну да не Ален Делон. Морда в шрамах, лапы как совковые лопаты и действительно здоровый. Если встать рядом, голова Алёны мне только до середины груди достаёт. За последнее время, занимаясь практически без отдыха, физическим трудом, я изрядно прибавил в весе, но ни грамма лишнего жира. Вот и девчушку испугал.

— Не смущайтесь Алёна, что есть, то есть. Это природа так надо мною поиздевалась. Зато с головой всё в порядке. И вообще, мужчина должен быть чуть красивее обезьяны. А я, не буду себе льстить, уж точно красивее любого дикого примата.

— Ха-ха. Хорошо сказал, надо запомнить! — Виктор Филиппович видимо был еще тот хохотун и шутник.

За непринуждённой беседой быстро пробежал час, и нас, через громкоговоритель, вызвали на посадку. Депутатская морда, больше к нам не подходила, и попыток начать разговор не затевала. Мы сели в самолёт и турбореактивный Ту — 134 повёз нас в столицу нашей Родины.

В столичном аэропорту, депутаты к нам даже не подошли, быстро сойдя с трапа самолёта, они растворились в толпе и больше мы их не видели.

Забрав у Алёны чемодан и сказав Филлипычу двигать за мной, я вышел на площадь перед аэропортом и уверенно направился к стоянке такси. Это мой родной город, и хоть сейчас были спокойные и неторопливые советские времена, я чествовал себя уверенно и знакомо. Ритм жизни в современной мне Москве зашкаливал, но я вырос в этом городе, и считал его привычным, и сейчас я снова настраивался на него.

Возле стоянки такси стояла большая очередь из желающих проехаться с комфортом. Оставив ожидать Алёну с Филлипычем возле стоянки, я направился к самому дальнему такси. С таксистом я договорился быстро. По каким то, только им ведомым приметам, таксисты всегда отличали столичного жителя от жителей глубинки, и сейчас меня с легкостью приняли за своего. Я не торговался, принял предложенную цену поездки в два счетчика и машина, вывалившись из очереди себе подобных, подъехала к нам.

Да это была Москва, но не та к которой я привык, нет ещё пробок, нет огромных бизнес и торговых центров, улицы не сверкают витринами разнообразных магазинов и салонов. И что греха таить, такой она мне нравится горазда больше. Таксист, видимо сбитый с толку появлением в салоне, машины, кроме меня ещё и явно провинциальных пассажиров, попытался сделать извечный трюк всех таксистов, проехать по дальней дороге, наматывая счетчик, но уже после первого поворота, встретив мой недобрый взгляд, вернулся на правильный курс и больше таких попыток не предпринимал.

Заселение в гостиницу прошло без проблем, номера были заказаны и оплачены заранее, принимающей стороной. А учитывая то, что принимающая сторона — это Президиум Верховного Совета СССР, с нами были ещё и предельно вежливы и приветливы. Заселили нас с Филлипычем в двухместный номер, Алёна в соседний одноместный, видимо по статусу получаемой награды ей было положено жить отдельно.

Номер как номер, на люкс никак не тянет. Серые простыни, две кровати, тумбочки и шкафы-щитовая фанерная мебель, стол, стулья, графин и два стакана. Есть душ с туалетом, вода слегка тёплая. Я слегка поморщился, от этой легендарной гостиницы я ожидал чего-то большего.

— А ничего так хоромы — Филлипыч обвел восхищённым взглядом наш номер — и душ с туалетом отдельный есть. Живём!

— Ладно, давай обустраиваться, чего сейчас делать будешь? Вечер уже.

— В ресторан хотел сходить, никогда не был и в ЦУМ надо, и в мавзолей.