Люби меня (СИ) - Тодорова Елена. Страница 41

И в следующее мгновение он сгребает меня и прижимает к себе. Обнимает с такой отчаянной силой, что больше мне в его чувствах сомневаться не приходится.

Будет моей. Точно.

Едва дверь подъезда открывается, мой организм преждевременно стопорит дыхательную функцию. Соня выходит не одна, а в компании той преподши, которую я вчера чуть до инфаркта не довел. Ныряю ладонями в карманы шорт и напряженно тяну кислород. Хмурюсь, пока не замечаю, что они прощаются. Милфа сворачивает на аллею, а Богданова с улыбкой идет через паркинг ко мне.

Солнышко… Впервые осознанно с этим ее прозвищем соглашаюсь.

Она меня не только ослепляет. Она, блядь, обжигает и заряжает. Сердце в неизведанные, мать вашу, дали летит. Должен тормознуть его, но я слишком поглощен Соней, чтобы иметь реальную возможность от нее отвернуться. Вместо этого сам давлю на газ – шагаю ей навстречу, пока не сталкиваемся.

Я еще не знаю, могу ли прикасаться к ней, когда захочу. Нависая, жду какого-то знака. Сердце в груди уже превратилось в раскаленный уголек. Сжатый и сожженный до критических размеров.

– Привет, – выдыхает Солнышко.

Я слегка киваю, и она уходит в сторону. Сжимаю челюсти, иду за ней, чтобы открыть пассажирскую дверь. Это становится привычкой. Не пытаюсь бороться. Сейчас мне просто похер, как это выглядит.

Я везу Богданову к себе домой. Сказал ей, что вся территория будет в нашем распоряжении. Но сам, конечно, не могу не надеяться, что это она будет в моем полном распоряжении. Прислугу распустил, чтобы никто не помешал.

Ненавязчивая музыка, цветы, вино, шашлык, овощи, фрукты – все у бассейна аккурат к нашему приезду. Подготовился тщательно.

Перехватываю Сонин смущенный взгляд, и мышцы внизу живота ноющими спазмами выкручивает. Однозначно об одном и том же думаем. Но я улавливаю ее колебания и, блядь, пытаюсь прикрыть свою озабоченность каким-то фантастическим благородством.

– Ты же еще не ужинала? Я подумал, голодная после работы будешь.

– Эм-м… Да, ты немного раньше приехал. Я только в душ успела, – сказав это, краснеет.

Смотрю на нее и вдруг ощущаю дичайшую синхронизацию – рожу топит жаром. Сука, да не только рожу, конечно. Все тело заливает. Успеваю только удивиться, откуда эта энергия так стремительно в мой организм приходит. В то, что сам ее вырабатываю, никак не верится.

– Тогда давай садиться за стол, – выдаю глухим голосом.

Приглашая, отодвигаю для Сони стул. Едва она на него опускается, желание прикоснуться к ней становится непереносимым. И я… Поддавшись порыву, скольжу пальцами по ее обнаженному плечу. Убираю волосы, чтобы наклониться к шее и задохнуться запахом своей одержимости. А когда вижу, как ее кожу стягивает мурашками, не сдержавшись, накрываю их губами и пробую языком. Согреваю, но работает обратным путем – Соня начинает дрожать отчетливей.

И я срываюсь.

Обхватываю ее поперек тела руками и, выдавая весь свой голод, лихорадочно зацеловываю – плечо, шею, ушко и щеку.

– Саша…

Этот шепот ни хрена не останавливает. Только распаляет сильнее.

– Я... Блядь… Соня… Я, блядь, от тебя без ума…

Вчера мы друг другу уступили. Она не поехала в клуб. Я дал ей время до сегодня подумать насчет того, что она хочет в отношениях. Но целоваться она не далась.

Конечно, меня кроет. Я ночь не спал. В каком-то безумии сутки горел.

– Саша, подожди… Подожди… – изворачиваясь на стуле, обхватывает ладонями мое лицо и вынуждает посмотреть в глаза. – Не спеши, пожалуйста…

Не спешить? Да я дышу так, словно намереваюсь ее этим хрипом оглушить.

– Давай поужинаем и поговорим.

Честно, в эту секунду я восхищаюсь тем, с каким достоинством она, несмотря на очевидные испуг и волнение, с таким маньяком, как я, держится. Если не брать в расчет сбившееся дыхание, звучит почти спокойно.

Но вместе с тем… Меня задевает, что она снова отталкивает.

Выпрямляясь, на инстинктах самую жесткую маску хладнокровия цепляю. Сам понимаю, что это путь в никуда. Мы уже проходили. Надо попуститься. Но, блядь, не могу я. Разве она не видит, как сохну по ней? Почему, мать вашу, не ценит этого?

Завалившись в кресло напротив, молча разливаю вино и принимаюсь за еду. Веду себя максимально отстраненно. Ну, не дебил ли? Что сейчас выигрываю? Да нихуя!

Соня, поймав мою волну, естественно, огорчается.

– Ты не можешь обижаться каждый раз, когда что-то идет не так, как тебе того хочется, – тихо выдает она и, стрельнув в меня взглядом-молнией, делает глоток вина.

Смотрю на нее с абсолютно ублюдочным выражением лица, лишь бы скрыть, насколько отчаянно пылаю внутри.

Будь передо мной кто-либо другой, я бы поднялся и ушел. Но передо мной не кто-либо. Передо мной ОНА.

В который раз глотаю свою воспаленную гордость и заставляю себя выйти на диалог.

– Дело не в обидах, – выдаю вроде как небрежно. – Я просто не могу понять, почему наши желания не совпадают.

– Это неправда, – бормочет Соня тихо. Вскинув на меня взгляд, почти сразу же его уводит в сторону. Снова за бокал хватается. Отпивает, смотрит и прижигает: – Желания совпадают.

Я не шевелюсь. Никак не реагирую. Только тяжело сглатываю и удерживаю зрительный контакт.

– Ты перечислил деньги… – констатирует как-то растерянно.

И я спешу закрыть повисшие в воздухе вопросы.

– В этом плане все более чем прозрачно. Никакого подвоха. Срок нашего договора истек. Я рассчитался. Две штуки баксов, как изначально договаривались.

– Я не собиралась их брать. Изначально.

– Почему? – напрягаюсь я.

– Потому что помогала не ради этого…

– А ради чего?

Соня усмехается, отпивает из бокала и, сохраняя эту странную улыбку, уводит взгляд. Я снова чувствую себя дураком. Прокручивая браслеты на запястье, очевидно, выдаю свою нервозность. Но мне уже похер. Отлепившись от спинки кресла, подаюсь вперед, пока локти не ложатся на стол.

– Соня? – окликая, нахожу ее ладонь. Сжимаю прохладные пальцы, когда она вбивает в меня свой чрезвычайно уязвимый взгляд. Не могу понять, жарко мне от него становится или все-таки зябко. По телу дрожь летит. И совсем скоро на коже выступает пот. – Объясни мне, – хриплю отрывисто.

– Я согласилась, потому что хотела проводить время с тобой.

Ее откровение не то чтобы выбивает у меня из-под ног почву… Нет, оно просто возносит меня над землей.

И я, глядя Соне прямо в глаза, отражаю:

– Я предложил, потому что хотел проводить время с тобой.

После этого оба замолкаем. Устанавливается тишина, которую, кажется, даже музыка неспособна разрушить. Мы вроде как оба в шоке. Отмирая, вместе тянемся и прикладываемся к вину.

– А как же твои родители? – шепчет Богданова, будто именно они сейчас могут услышать.

– Это второстепенно. Ни с кем другим я бы этот цирк разыгрывать не стал.

– Ясно, – вздыхает Соня, все еще выглядя ошарашенной.

– Поешь что-то, – прошу, когда она допивает вино, прежде чем обновить бокалы.

– Угу, – выдает сдавленно. Пробежав взглядом по столу, замечает: – Я очень голодная.

Я, блядь, тоже.

Особенно мучительным этот голод становится, когда приходится наблюдать, как вкусно Соня ест. Ее сладкие губы двигаются в какой-то завораживающей манере. Иногда мелькает язык, который я так хочу всосать в себя. Но ценнее всего то и дело мелькающее на лице выражение удовольствия.

Сука… Я, наверное, все же извращенец.

– Пусть деньги останутся у тебя. Закроем эту тему, – уговариваю, закидывая в ноющее нутро кусок сочного шашлыка. Будто мне от этого реально может полегчать. – От сегодня мы вроде как свободны, правда? – спрашивая, останавливаю на ней взгляд.

Вопрос с подвохом, признаю. Просто не знаю, как еще подтолкнуть Соню в нужном направлении. Она дожевывает клубнику, которую мгновение назад отправила в рот, и поднимает бокал с таким видом, будто я тост выдал.