Люби меня (СИ) - Тодорова Елена. Страница 67
С Сашкой мне не приходится строить из себя не пойми кого. Чувствую себя свободной, потому как уверена, что нравлюсь ему настоящей.
Вот и сейчас, когда открываю глаза, вижу, как алеют его скулы. Знаю, что это не стыд. Это возбуждение, хоть он и смеется. Боже… Это просто взаимный космос. Нам легко и кайфово вместе. Глотаю и хохочу следом за ним.
– Если мы заказываем еду вместе, у тебя весьма скромные вкусы, – улыбается вовсю мой Сашка. Я эту его улыбку обожаю. Он в эти мгновения очень-очень красивый, у меня аж снова бабочки в животе вспархивают и поджимаются на ступнях пальчики. – Хочешь, перечислю?
– Ну-ну… Давай, хочу знать, насколько ты внимательный.
– Драники, вареники или блины с печенкой, – довольно выдает он. Облизывая губы, подмигивает и как-то очень многозначительно заключает: – Я очень внимательный.
Смеюсь, но мне правда приятно. И от того, что он подмечает такие мелочи, и от того, как он на меня смотрит.
– Ну, извини, – состроив милейшую рожицу, развожу руками. – Не принцесса тебе попалась, – прицокиваю языком. И повторяю: – Не принцесса. Я люблю простую украинскую кухню. Лобстеров, омаров и трюфелей не предлагай.
– Лобстеров я тоже не очень люблю. Наша черноморская креветка в разы вкуснее. А если еще под пиво… Ух, – поглядывая на меня, ухмыляется.
При этом, наконец, начинает нарезать свой стейк. Я уже второй драник доедаю.
– Какой простой принц, – улыбаюсь я. – Пиво, креветки любит… А я не люблю пиво. По-моему, это самый противный напиток из всех алкогольных.
– Ликер получше будет? – поддевает приглушенно, еще и бровями поигрывает.
Нет никакого смысла смущаться. Но я не могу… Не могу не залиться с головы до ног жаром. Внутри меня бешеное пламя вспыхивает.
– Ликер… – повторяю и вздыхаю. – С сегодняшнего дня ликер – мой любимый напиток. Что там, кстати? Что за букет? Я так и не успела понять…
Сашка снова улыбается.
– Там все, – заверяет меня важно. – Апельсины, лесные ягоды, вишня, травы, любовь…
– Ах… – вздыхаю на последнем компоненте, озвученном пониженным тоном. – Ну, точно… Я в восторге!
– Ты поела?
Этот торопливый вопрос заставляет меня взглянуть в его тарелку и снова ахнуть.
– Когда ты успел все съесть? Черт… Вот заговорил меня! А сам все проглотил!
– Ага… Теперь тебя хочу… Сожрать… – со смехом тянется ко мне руками. Сжимает так сильно, что я визжу. И пересаживает к себе на колени. – Давай тебя покормлю. Будет быстрее.
– Что? Нет… – отворачиваюсь, когда он уже подносит к моим губам измазанный в сметане кусок драника. Не могу перестать хихикать. Прячась, утыкаюсь лицом в изгиб его шеи. – Не хочу я…
– Давай, давай… – не унимается Сашка. Тоже смеется, но, сжав пальцами мой подбородок, вынуждает повернуться к столу. Мне просто ничего не остается, кроме как открыть рот, когда он снова елозит мне по губам жирным куском пищи. – Во-о-от! Умница, малыш, – промокает там, где испачкал, салфеткой. – Жуй теперь… Ну, жуй же, Соня… – и ржет, потому что мне из-за хохота приходится затыкать рот ладонью, чтобы ничего не вывалилось.
– Не могу, блин… – толкаю его в плечо кулаком. – Ты смешишь меня… – давлюсь и абсолютно невнятно изъясняюсь. – Дурак…
Он только громче смеется.
– Вот молчи, Сонь… Лучше пережевывай.
Так и делаю, потому как знаю, что он не успокоится, пока я все не съем. Но после этой кормежки нам обоим приходится принимать еще раз душ.
– Почему ты продолжаешь стесняться? – шепчет Саша, когда я в очередной раз краснею. Довольно шепчет. Его от этого определенно прет. Я ведь тоже научилась его понимать. Слышу по голосу. Да и по глазам вижу, когда решаюсь вскинуть взгляд. – М? Почему?
– Ты голый…
– Ты тоже, – скользнув по моему телу взглядом, расплывается в медленной сексуальной улыбке.
– Угу… Ты прижимаешься… И возбужден…
– Не впервой же.
– Все равно… – прикрываю веки.
Саша замолкает и, судя по распространяющемуся в душевой аромату, откупоривает гель для душа. Меня заводит этот запах, ведь он сам им постоянно пахнет. И сейчас… Саша моет им меня. С каждым скольжением его намыленных ладоней по моему телу все сильнее дрожу и дышу все прерывистей.
– Все… Пиздец… Не могу… – сипло тарабанит мой принц.
И подхватив меня на руки, даже не дав вытереться, несет в спальню. Заваливаемся на кровать. Я сразу же распахиваю глаза. Распаленная, не думаю о смущении. Хочу смотреть на Сашу, когда он будет входить в меня. В первый раз это было потрясающее зрелище. Никогда не забуду.
Строю свои планы, пялюсь на своего мокрого нагого принца и на его покачивающийся напряженный член, как вдруг он разворачивает меня и, заставив лечь на живот, кусает за ягодицу.
Не зная, чего ожидать, замираю практически бездыханно.
Сашка еще раз кусает.
А потом…
Раскрывает половинки моей попы и проводит там языком. От влагалища и… выше. Я резко и громко выдыхаю. В глазах сгущается тьма, а пару секунд спустя разлетаются всполохи. Что-то лепечу и сгребаю в кулаки простынь.
– Хочу оставить на тебе следы… Можно? – хрипит Саша и снова кусает за ягодицу.
Не особо соображаю, что именно это значит. Но уверена, что он не причинит мне боль. А потому выписываю ему свое позволение.
– Можно… – вдох-выдох. И добавляю: – Я на тебе тоже хочу оставить…
Сашка не отвечает. А я больше ничего сказать не успеваю. С той минуты, как он начинает целовать меня между ног, все, что слетает с моих губ, является рваными стонущими звуками и задушенными вздохами.
Немного волнуюсь, что мой антигерой подготавливает меня, чтобы сделать «это» сзади. Не знаю, что почувствую… Вдруг не понравится? Или больно будет? Или просто неприятно себя почувствую, что он так меня трахает?
Пока мои мысли мечутся в голове, Саша вылизывает меня всю. Не только промежность и… эм-м… зону ануса, но и сами ягодицы, заднюю поверхность бедер, спину, добирается до шеи… Там кусает и всасывает кожу особенно жестко. Вот где точно оставит следы.
А потом… Слава Богу, он меня разворачивает обратно. Покрывает поцелуями уже переднюю часть тела. Груди, конечно, больше всего ласки уделяет, но не оставляет без внимания и остальное.
Засосы появляются на моем животе.
Как-то слышала от сокурсников-поляков, что они эти порочные кровоподтеки называют малинками. Очень похоже, да. Смотрю на них, и саму вставляет. А уж Сашка так вообще дуреет.
Когда накрывает меня своим телом, не позволяю поцеловать в губы. Сразу не даюсь, потому что сама к его шее тянусь. Жадно впиваюсь и засасываю. Обожаю солоноватый вкус его кожи. Мой Георгиев как море, только лучше.
Горячий. Шипучий. И очень-очень крепкий.
Бьет по мозгам, как самый тяжелый алкоголь. Размаривает и плавит, как доменная печь. Помогает парить над землей, как реактивное топливо.
– Соня… Сладкая…
Теряя терпение, ловит мой подбородок пальцами. Сжимает и направляет. Набрасывается на губы. Чувствую, как толкается членом, и инстинктивно раздвигаю бедра. Он упирается, помогая себе рукой, и плавно растягивает.
Боже… Мне кажется, мы делали это миллион раз. Иначе я не знаю, почему получается так слаженно, несмотря на мою практическую неопытность.
Задыхаюсь и цепенею, едва ощущаю его на полную длину. Еще немного больно, но вместе с тем… Чувствовать любимого в себе – такое непередаваемое блаженство, что я этим удовольствием буквально захлебываюсь. Несколько глубоких тугих толчков вкупе со сладострастными поцелуями заставляют меня очень быстро кончить. Хотела бы оттянуть этот взрыв и полет, но не получается.
Я стону. Громко и бесстыдно.
– Мне так… Так хорошо… – задыхаюсь. Не думая, обхватываю его бедра ногами. Сжимая, ловлю в захват. – Не останавливайся… Только не останавливайся… Еще… Еще хочу…
– Блядь…
В тот момент не понимаю, что Саше не так просто сдерживаться и продолжать меня трахать. Но, Боже, респект ему, он продолжает, и я кайфую каждую секунду, пока не растворяюсь в своем наслаждении полностью.