Люби меня (СИ) - Тодорова Елена. Страница 74

Сашка… Он так прижимал, будто и меня потерять боялся.

Я гладила его, целовала и без остановок признавалась в любви.

Значительно легче стало, когда Людмилу Владимировну выписали. Саша повеселел, вернулся в свою лучшую физическую форму и возобновил поражающую меня сексуальную активность.

Если провести учет часов, мы занимаемся любовью в разы больше, чем спим.

Я никогда ему не отказываю. Даже когда физически тяжело выдерживать этот напор, подчиняюсь. Всегда завожусь в процессе. Хочу дать ему все по максимуму. Стесняюсь, конечно, немало. Но преодолеваю внутреннее сопротивление и открываюсь всему, что он предлагает. Отзываюсь на ласки. И сама дарю ему не меньше. С чтением любовных романов я приобрела ценный опыт, которого у меня не было в реале. Его я и использую, чтобы понимать Саню и доставлять ему удовольствие.

И он со мной счастлив.

Говорит об этом постоянно. Но даже если бы молчал, я это без слов чувствую. Мы летаем. Иногда это вызывает страх. Ведь всегда есть риск упасть. Но с другой стороны, у меня нет причин не верить Саше. Поэтому из боязни высоты я стараюсь извлекать только головокружительный адреналин. Он подстегивает. Прямо-таки заряжает. И я теряю голову. Становлюсь смелее, откровеннее и жаднее.

– Любишь меня? Любишь? Любишь? – спрашиваю в такие моменты, пощипывая Сашку, кусая и зацеловывая везде, где только можно. – Любишь-любишь?

– Любишь-любишь… – сипит с усмешкой он.

– Саша! – вскрикиваю приглушенно. И снова на него нападаю. – Скажи нормально… М?

Он перехватывает инициативу. Заваливает меня на спину. Накрывает своим телом. Скользнув пальцами мне под майку, заставляет визжать и извиваться.

Знает, как люто я ненавижу щекотку, и все равно ее использует.

– Люблю, мармеладная Соня… Конечно, люблю… Ты моя порно-лав мечта… Моя…

– Дурачок… А-а-ай-й… Хочешь, чтобы я заикалась?! Я расстанусь с тобой, если ты не прекратишь!

– Расстанешься? Что значит, расстанешься? – злится, по лицу вижу. Но, по крайней мере, прекращает щекотать. Сжимает так крепко, что дышать невозможно. В глаза буквально врывается взглядом. Замираю, распластанная. – Я тебя не отпущу, Соня. Никогда. Так и знай.

Смеюсь. Это единственная реакция, что приходит в голову.

– Никогда-никогда? – усиливаю шепотом.

– Никогда-никогда, – заверяет Сашка.

Во второй половине октября я поддаюсь на ежедневные уговоры Георгиева и ухожу с работы. Лизе сразу не говорю. Не хочу, чтобы она волновалась и пыталась меня образумить. Она и так со своим мнительным характером периодически нагоняет жути. Я летаю, а она нет-нет и приземляет. Конечно, во многом права бывает. Но, Боже, я не хочу думать о плохом. Я так долго мечтала, чтобы меня любили, и теперь, когда это случилось, ценю каждую минуту вместе и наслаждаюсь.

Глупо ведь самостоятельно омрачать себе счастье.

Что толку тревожиться и рисовать негативные сценарии? Даже если что-то плохое действительно может случиться… Пусть сначала случится, чтобы я о нем переживала. Зря расходовать нервные клетки не по мне.

Я буду кайфовать столько, сколько мне отведено.

И обязательно буду верить, что наивысшая точка блаженства станет линией, которая проведет меня через все года моей длинной жизни до самого счастливого финала.

С моим Сашей Георгиевым. С моим прекрасным принцем. С моим любимым главным героем.

Иногда мы, конечно, ссоримся. И даже кричим друг на друга. Не подумайте, что у нас все идеально. Но, как мне кажется, недопонимания и гормональные взрывы случаются абсолютно у всех.

– Не смей с ним больше разговаривать, – выплевывает Саша категорично грубо.

Я, как обычно в резких припадках его ревности бывает, не сразу соображаю, о ком вообще речь.

Мы только зашли в квартиру. Я планировала расслабиться и посмотреть какой-то романтический фильм. Может, даже самой, чего я еще не делала, приготовить ужин.

– С кем? – уточняю как можно сдержаннее.

– С этим Еблантием! – рявкает Саша с неоправданной агрессией.

– Его зовут Лаврентий, – с тем же спокойствием поправляю его я.

– Похуй. Ты поняла, о ком речь.

– Не кричи. Давай спокойно.

Но в моменты ревности Георгиев меня никогда не слышит.

– Я застал тебя с ним в кафе! О каком спокойствии ты говоришь?!

И я, теряя терпение, завожусь.

– Саша! Что значит – застал в кафе?! А? – все-таки повышаю голос. – Я скрывала, что буду там с Лаврентием? Или вела себя, когда ты заехал, неподобающим образом? Черт, может, танцевала голышом на столе?!

– Что, блядь?! – звереет на глазах. – Достаточно того, что ты там была! С ним!

– Я тебе уже объясняла, – тихо давлю в ответ. – У Лаврентия заканчиваются документы на легальное пребывание в стране. Я помогала ему заполнить заявление на подачу для продления…

– Мне похуй, – перебивает Георгиев так же резко. – Я сказал, не смей с ним больше встречаться. Даже разговаривать, блядь! Потому что я, сука, видел, как он на тебя смотрит. Он тебя трахнуть хочет! Так тебе ясно?!

Жар обиды и стыда плотно заливает мои щеки.

– Неясно, Саш, – выдаю абсолютно ровно. – Даже если хочет, мне плевать. Я ведь не хочу этого. А значит, никогда не соглашусь. Ты должен доверять мне. Хватит психовать чуть что. Сколько можно, а? Мне неприятно.

– Ты же знаешь, что я не могу не ревновать тебя, – выталкивает все еще взбешенно. – Не разговаривай с ним, Сонь. И я не буду психовать, – заметно сбавляет тон, но со своего не сходит. – Дело не в доверии. Просто не надо меня, блядь, провоцировать.

– Именно в доверии, Саш, – не сдаюсь и я. – Потому что я тебя никогда не провоцирую. А ты кричишь и обижаешь меня.

– Блядь… – вздыхая, ловит меня. Не позволяя уйти в спальню, прижимает к груди. – Ну пойми ты меня, Сонь… Не могу я спокойно жить, когда знаю, что ты с другим! Не могу! И ты… Не обижайся, маленькая... Моя маленькая… Моя… Просто пойди мне навстречу, – жарко целует ухо и шею. – Я с ума схожу. В голову всякий треш лезет. Я дышать неспособен! Не представляешь, как херово это ощущать. Это какая-то ебаная паническая атака! Полный распиздос! Соня… Сонь… Солнышко мое… Малыш… – прихватывает кожу, сосет и кусает. – Я же убью за тебя, Сонь. Я серьезно. Не доводи до греха.

– Боже… Ты такой дурачок… – вздыхаю я, не выдерживая этого чувственного и эмоционального напора. – Хорошо… Больше не буду с ним встречаться…

– Я люблю тебя, – шепчет Сашка.

И, подхватывая меня на руки, несет в спальню, которую уже, наверное, можно называть нашей общей. Целуемся по пути, как дикари. После ссоры не столько из-за злости адреналин долбит, столько из-за подспудного страха потери. Наверное, именно он не позволяет мне кричать на Сашу в ответ, а ему – отпускать меня.

Мы всегда миримся. Всегда незамедлительно. И всегда очень бурно.

Набрасываемся друг на друга, как бешеные. Срываем одежду. Жадно трогаем СВОЕ. Страстно ласкаем. Любим еще сильнее, чем до скандала. Тарабаним об этом между поцелуями. Обещаем быть вместе всю жизнь. Это важно. Для нас обоих актуально. Не знаю, почему. Просто должны это слышать постоянно. По сотне раз на дню.

– Хочу сверху быть… – выдыхаю отрывисто.

– Седлай, – тут же отзывается Сашка.

Когда оказываемся в нужной позе, даю себе пару секунд, чтобы полюбоваться его сильным и красивым телом. Глажу руками напряженные мускулы и упиваюсь переданной мне властью. Медленно вбираю его твердую и горячую плоть внутрь своего тела. Чувственно раскачиваюсь, пока переживаем первые вспышки удовольствия.

– Ты только моя, – чеканит Сашка, не сдерживая стоны.

– Ты только мой, – отражаю я с частыми короткими вздохами.

Он сжимает мне соски, заставляя вскрикивать. Потом всю грудь мнет. А после до приглушенного шипения крепко-крепко стискивает талию.

Глаза в глаза. И едва ли не слезы из них.

Такой интенсивный этот контакт. Такой накаленный. Такой, Боже мой, чувствительный.

И, наконец, Саша сжимает мои бедра. Натягивая на себя до упора, безмолвно требует, чтобы я ускорялась. Подчиняюсь, конечно. Отдаюсь этой страсти. Все громче постанывая, дурею от того, каким большим и жестким он внутри меня ощущается. Кажется, всю меня заполняет. Ничего другого я в эти секунды не чувствую. Только Сашин чудесный член.